Кто на папочку? - Фора Клевер Страница 44

что нашел своего преемника. Иван ощущал себя частью чего-то нереально важного. Власть и сила опьяняли его, а постоянные драки лишь разжигали в парне азарт. Стоило ему увидеть врага, как глаза застилала пелена ярости. Он искренне верил в то, что очищает свой город. Всей душой ненавидел черномазых ублюдков. Парень упивался безнаказанностью и своим положением. Купался в женском внимании. Ведь всем нравятся сильные, властные мужчины. Да, в шестнадцать лет он чувствовал себя мужчиной. Да и Николай постарался, сделав его своей правой рукой. И даже старшие должны были уважать его. Многие завидовали и бесились, что какой-то малолетний сопляк ведет себя, как король, но боялись открыто выказывать недовольство. Иван мог и без помощи Николая постоять за себя.

Матери Еремин ничего не рассказывал, но она чувствовала, что с сыном происходит недоброе. Однако на все ее вопросы и переживания, Иван обнимал ее, целовал в макушку и говорил, что все будет хорошо. С ней он всегда старался быть лучше. Только для нее.

Так прошел год. Ваня научился пить, курить и использовать на полную мощность свое мужское обаяние. С Николаем отношения еще больше укрепились, а остальные братья окончательно приняли авторитет парня. Наверное, все так и продолжалось бы, но однажды Ивану пришлось пересмотреть свои взгляды на жизнь.

В тот вечер они с братьями сидели на квартире у Николая, распивая спиртные напитки. Хозяина дома не было. Играла громкая музыка. Парни смеялись, боролись друг с другом в шутку, кто-то смотрел футбол по телевизору. Все как всегда, и ничего не предвещало беды.

— Опа-опа! Ребята, посмотрите, кого я к вам привел! — Раздался из коридора голос Николая.

Он втолкнул в комнату девушку нерусской внешности. Та не удержала равновесие и, всхлипнув, растянулась на полу. Ее платье было порвано на плече. На скуле наливался синяк, а из разбитой губы к подбородку текла струйка крови.

— Пожалуйста, отпустите, — тихо взмолилась она, дрожа всем телом.

Парни заулюлюкали и разразились зловещим хохотом. Девушка сжалась и попыталась отползти назад, но Николай остановил ее, придавив ногой к полу. Иван смотрел на это зверство и с ужасом осознавал, что сейчас произойдет.

— А ничего такая она! — выкрикнул один из парней и, спрыгнув с подоконника, подошел к девушке. Он сел перед ней на пол и, обхватив пальцами ее подбородок, грубо дернул вверх. — Развлечемся, крошка?

— Нет! Нет! Пожалуйста! — вскрикнула она и дернулась назад.

— Да ладно! Тебе понравится! — схватив за волосы, протянул ее на ухо Николай и засмеялся.

Иван смотрел на это и чувствовал, как внутри разливается холод. Испуганные глаза девушки навсегда отпечатались в его душе. Она ведь никому не причинила зла. Даже если бы захотела, не смогла бы. За что с ней так обращаются?

— Ник, отпусти ее, — решительно потребовал Ваня. Он был уверен, что это все недоразумение. Тот, кого он считал отцом, не мог быть таким чудовищем. Да и его братья никогда не были замечены в подобном.

— Что ты сказал, малец? — вскинулся мужчина. Он брезгливо отпустил волосы девушки и встал на ноги. Подошел вплотную к парню. — Она — черножопая сука! Которая родит таких же черножопых ублюдков.

— Ты перегибаешь. Если вы сейчас… — Иван осекся и протер рукой лицо, не зная, как подобрать правильные слова. — Чем мы отличаемся от них, если и сами…

— Ты вздумал перечить мне, сопляк?! — схватив парня за грудки, громыхнул Николай, сверкая разъяренным взглядом.

— Если ты собираешься насиловать женщин, я в этом не участвую.

Неожиданно получив кулаком в челюсть, Иван завалился на кресло. Не успел даже понять, что происходит, как на него обрушился шквал ударов. Его стащили на пол и беспощадно избивали его же братья. Молча. Вспышки боли ослепляли. Дышать получалось с трудом, урывками. Все тело ныло. Лицо горело. Изо рта вырывались лишь хрипы. А потом свет потух. От сильного удара в переносицу Иван потерял сознание.

Проснулся он через несколько дней в больнице. Избили его сильно. Сотрясение мозга, перелом нескольких ребер, множественные ушибы и ссадины, лицо все синее и распухшее от гематом. Но, не смотря на боль, Ваня мог думать только об одном…

— Девушка…девушка… — выдавил он, как только очнулся.

— Все нормально с девушкой. Жизнь она тебе спасла, дурень, — раздался незнакомый мужской голос над головой. Лица говорившего Еремин не смог рассмотреть. Яркий свет резал глаза, да и открыть их полностью не получалось.

— Она…

— Сбежала она, пока тебя твои братья избивали. Сразу в милицию обратилась. Тебя уже из подъезда выносили, когда сотрудники подошли к дому. Можешь второй День Рождения отмечать, герой, — с явным недовольством отчеканил мужчина.

Лишь потом Ваня понял, почему он так вел себя. Его врач, Арсен Сергеевич, оказался наполовину армянином и знал, кем был его пациент. Но, не смотря на это, лечил его, как и всех, а ведь мог и отомстить. Еще и находил время на лекции о хорошем поведении.

— Ты о матери подумай. Она же себе места не находила, пока ты без сознания лежал. Посмотри на нее. Исхудала вся, синяки под глазами, сердце шалит. Берись за ум, Иван. Твою бы энергию, да в мирное русло, и горы свернешь!

— Арсен Сергеевич…

— М?

— Простите меня, — сглотнув ком в горле, попросил Еремин, который за время общения с врачом окончательно понял, что принадлежность к какой-то нации не делает человека хорошим или плохим. Везде есть как достойные люди, так и звери, не имеющие ничего святого. Такие, как его бывшие друзья. Такие, каким был он.

— А что ты у меня прощения просишь? Мне ты ничего плохого не сделал.

— Просто… У тех, кого я…кого мы… В общем, у них уже не попросишь. Я…

— Бог тебя простит, Иван. Если действительно все осознал и понял. Ты молодой, все у тебя впереди. И мать береги.

— Буду беречь, — кивнул парень. — Арсен Сергеевич?

— Да?

— Я хочу стать врачом, — решительно заявил Еремин.

— Хочешь — станешь, — улыбнулся мужчина и погладил пациента по голове. — Хороший ты парень, добрый. Хоть и дури в голове много. Если действительно хочешь стать врачом, могу тебя подтянуть по нужным предметам и помочь со вступительными экзаменами.

— Правда?

— Кривда, — передразнил парня Арсен Сергеевич. — Вот выпишешься, и поговорим. А пока спи, отбой уже.

— Спасибо вам, за все.

— Спи, герой. Вот если поступишь, тогда и поблагодаришь.

За оставшееся время в больнице Иван с Арсеном Сергеевичем еще больше сблизились. Мать Еремина приходила каждый день и плакала, смотря на избитого сына. Держала его за руку, гладила по волосам и винила во всем себя. Сетовала на то, что вынуждена