Кредо Хилицера - Сим Симович Страница 44

— Хорошо, я уже вылетаю. — хмыкнув, произнёс Озборн.

— А ты умеешь заинтриговать. Кстати, а ничего, что мы едем на деловую встречу на пикапе?

— Все уже привыкли к моей малышке, да и она последняя вещь что купил Бен, так что я не хочу её менять. Знаешь, она как напоминание о том, что любовь ранит, и что порой ты просто должен принять то, что некоторые люди могут быть только в твоем сердце, но не в твоей жизни. — грустная улыбка вновь украсила её лик.

Замолчав, я привычно погрузился в размышления. Что есть сила любви? Это всего лишь химия? Биология? Или просто механизм, что заложен природой, дабы мы не вымерли к едрене фене? Чёрт его знает, ведь тогда откуда столько эмоций и страсти? Опять лишь химия, или же эндорфиновая зависимость? Ведь она так схожа с опиатами…

Значит ли это, что мы наркоманы? Или всё же есть что-то вечное, чистое и такое непорочное? Впрочем, пример у меня перед глазами. Или же это лишь исключение из чёртовых правил? Да и сам я могу полюбить? Ведь я хренов паук! Лишь паразит в костюме из плоти. Иномирный засланец с памятью человека, прожившего обычную жизнь. Да и моя ли она эта память?

Что я такое? Плод химии, биологии или всё же природы? Я мечтаю быть человеком, но могу ли?

Ведь синтезировать «любовь» не сложно, но в чём тогда её же ценность? Всё это лишь иллюзия, больная, извращённая иллюзия, ведь мозг не сложно обмануть. Так в чём же ценность такого эфемерно пафосного чувства, как любовь? Чему всё это учит? Страданью, боли аль вдребезги побитых жизнью всех мечтаний, что погрузили разум в меланхоличный бред столь одинокого безумца? Я так и не нашёл ответ и лишь запутался сильнее. Я так желал найти ответ, что сам погряз в сетях, что ловко так поставил мозг. Он мучает меня вопросом, но у меня нет ответов, и я вынужден страдать от любопытства, ведь эти мысли не спешат так отпускать. Но что есть все эти мысли и вопросы о мнимой человечности, любви, душе?

Наш разум мнит себя стратегом и любит загонять в свой иллюзорный лабиринт все не окрепшие умы. Но он искусный лицедей, и лишь умело дозирует нам дофамин, подсаживая на "счастливую" иглу. Никто не мучает людей с таким усердием и огоньком, как наша память, мысли и ушлый мозг, что стимулирует все эти "нужные" процессы.

Не любит он нас отпускать. Ведь не зачем всем быть в такой прекрасной тишине, и нужно каждый раз о чем-нибудь подумать.

Но значит ли это, что я незримо стал пленником тела, гормонов и чужой головы?

Пожалуй, что нет, и это лишь морок от иллюзий, что столь любезно сотворил мой разум. Ведь все мы живём в своих иллюзорных мечтах, желая чего-то большего. Мозг же любезно дарует возможность мечтать, парить и созидать. Правда, для меня это больше похоже на очередной приход от "хмурого", но это уже частности и сугубо мой взгляд на мир.

Спустя пару минут показался громадный Озкорп, что чертовски эффектно возвышался где-то вдали. Хмыкнув, я прогнал наваждение и лишние мысли слегка не о том, ведь сейчас есть дела куда поважнее, чем банальное самокопание.

— Миз Паркер, сегодня вы выглядите особенно неотразимо. — скупо улыбнувшись, произнёс охранник с военной выправкой.

Проигнорировав человека, словно какую-то букашку, Мэй спокойно припарковалась у входа в административную часть Озкорп. Не успели мы покинуть машину, как нам на встречу устремился чему-то довольно улыбающийся франт, что щеголял в изящном костюме под заказ, что чертовски идеально сидел на низкорослом иностранце.

— Ма шери, давно не виделись. Как там поживает твой золотисто-мраморный проект? — саркастично проблеял француз. — А то я тут заключил одну удачную сделку с Хаммер Индастриз, да и Озкорп заказал мне дизайн для юго-западного офиса. — по-змеиному улыбаясь, прошипел пижон.

— Эмиль, ты как всегда раздражаешь. — холодно произнесла Мэй. — А по поводу твоего вопроса, я всё же отвечу. Норман Озборн щедро оценил тот «золотисто-мраморный» проект и теперь собирается сделать в таком стиле штаб квартиру Озкорп. — мгновенно потерявший дар речи соперник лишь плотно сжал губы и всё так же молча удалился прочь.

— Что за поганец? — тут же интересуюсь.

— Эмиль Госон. Мы с ним вместе учились. А теперь идём, ведь пунктуальность — это вежливость королей, не так ли? — изящно улыбнувшись и подмигнув мне, она направилась в здание.

Мрачная громада Озкорп прекрасно уживалась со зданием поменьше и относительно посветлей. Впрочем, серый цвет сложно назвать светлым, но на фоне антрацитово-чёрного завода, его административная часть практически сверкала, пусть и тоже выглядела слегка угрожающе.

Внутри здания интерьер был слегка интересней — всё было в тёплых тонах. Спокойно пройдя пост охраны и стойку администрации, мы уверенно устремились в сторону лифта. Набрав на панели какую-то мудрёную комбинацию цифр и неведомых мне иероглифов, Мэй запустила лифт на последний этаж, где, собственно, и расположился сам мистер Оз.

Ставка основателя Озкорп была ещё светлее за счёт множества окон, что открывали сказочный вид на бескрайнее небо. Различная лепнина украшала стены и потолок, что был искусно расписан сценами из полноценных баталий. Вскоре показались и тяжёлые двери из морённого дуба, что, подобно колоссам, оберегали покой магната, а изящная резьба украшала их, словно дополняя собой всевозможные баталии сверху.

Отворяя массивные двери, я увидел аскетично обставленный кабинет. Его слегка архаический стиль на манер офисного дизайна на удивление не бесил и даже как-то вписывался во всю ту пафосную структуру, что осталась по ту сторону двери.

Абсолютный прагматизм и практичность. Всё это прямо читалось в просторном кабинете одного из лидеров многомиллиардного конгломерата. За массивным столом из всё того же дуба высился и портрет основателя с его сыном. Убранство помещения было донельзя скромным: небольшой блок голографического ПК, толстая тетрадка и старенький паркер в серебристых тонах.

На обложке из телячьей кожи возвышался простенький шлем из вибраниума, но в нём так же читалась малая примесь таких гордых металлов, как серебро и титан. Данный шлем был