Моя до конца - Рошаль Шантье Страница 44

Бодра в нежности касаются жесткие пальцы. Они ведут свой танец к колену, перебираются на внутреннюю часть бедра и исследуют выше… И выше…

Тело пронзают приятные мурашки предвкушения, дыхание ускоряется, когда, из-за стоящего на разведенных коленях подноса, я не могу свести ноги и мой сладкий мучитель пользуется этой возможностью.

Ласка становится интимнее и пальчики на ногах вытягиваются. Дыхание мешается с моими тихими стонами, когда, отдавшись на милость томительной истоме, перестаю контролировать себя, с удовольствием сдаваясь в плен наслаждения…

Поднос с грохотом приземляется на прикроватную тумбу, а меня, освободив от единственной ткани, касается горячий язык… Там, где скрыто пламя моего желания…

— Макар…

Я не смущаюсь с ним, не стесняюсь, потому что отпускаю себя. Впервые за столь длинный срок даю себе дышать, откинув все лишние мысли, туманящие разум.

Туман — не всегда хорошо,

Ветер — не всегда опасно,

Но когда они рука об руку, рядом…

— Ах…

Мне не хватает совсем немного, когда Макар отрывается от меня, но лишь для того, чтобы стать еще ближе друг к другу…

Стать единым целым…

Я люблю его так давно и так сильно, и все, чего хочу сейчас — это быть вместе с ним.

Рядом…

Ближе…

Еще…

Еще…

Спальню оглушает женский вскрик удовольствия, следом мужской рык, а потом нежное баюканье и шепот на ушко… Только для нас двоих…

Глава 33

Мы собираемся идти гулять. Ветров пригласил меня на свидание, а я, нежась в его объятиях не смогла отказать. И странно это было бы немного, не находите?

Выдохнув минуту назад и уложив меня спиной на свою еще влажную грудь, мы отдыхали, не в состоянии оторваться друг от друга. Он будто стирал воспоминания о другом. Том другом, который заменял его, а я, признаться, никого, кроме него и не помнила. Жалела только о нашей слабости, о юношеской глупости и об обстоятельствах, что сыграли с нами. Но, как правильно подметил мой любимый мужчина: самобичеванием ничего не добьешься. И я просто принимаю ситуацию, чувствуя при этом себя абсолютно счастливой! Мы заслужили это. Сквозь сомнения и упреки я вернулась к себе. К той, от которой так быстро бежала.

Из принесенного вчера Макаром моего чемодана достаю кожаные брюки и ассиметричный свитер. Белый и очень уютный, как руки Ветрова…

О, поплыла…

Только усмехаюсь сама себе. И что? Имею право! И показываю язык глядящему с насмешливым видом отражению в зеркале. Привожу себя в порядок медленно и с наслаждением. Мне нравится процесс… Покрутив в руках тюбик губной помады отложила туда, откуда взяла. Я планирую много-много целоваться!

— Я готова, Макар! — кричу, выйдя из хозяйской ванной, она прилегает к спальне. У Владика расположение один в один, хоть дом и построен позже.

— Я очень-очень рад, — говорит своим особенным голосом с чувственной хрипотцой.

Ветров подходит ближе. Медленно. Разглядывая с головы до ног, голодными глазами блуждая по закрытому телу. А я только сейчас понимаю, что на мне та самая одежда, в которой я впервые увидела Ветрова. В офисе. Позорную встречу с аварией я из памяти вычеркивала.

Хотя, это же Ветров… Вычеркивай, зачеркивай — не поможет!

— Какая сексуальная… Невозможно сдержаться… — рука касается моего запястья и ведет вверх, приподымая рукав, вызывая мурашки от легких касаний. Вторая ладонь проходится по груди, по животу ниже и ниже…

— Макар, ты обещал мне свидание, — сиплю едва слышно, закусывая губу, не в состоянии сдержать стон внутри.

— Ресторан никуда не денется. Я обещаю…

И я верю…

Шепот на ушко, язык, задевший ушную раковину и укус на мочке, чуть выше небольшой сережки-гвоздика. Всхлипываю, осознавая, как мало нужно мне рядом с ним.

К черту ресторан… Никуда он не денется…

На этот раз, чтобы собраться, я вытолкала Ветрова из комнаты и велела не входить, чтобы он снова не начал распускать свои наглые шикарные руки. Сколько бы ни возмущалась, однако, между нами девочками, насколько же безумно приятно ощущать себя красивой и сексуальной для того, кого любишь.

— Собралась, — с улыбкой спускаюсь по лестнице и направляюсь к нему, — Нет-нет, никаких касаний и поцелуев, пока мы не покинем это здание, — играючи я делаю шаг назад, хоть и прекрасно понимаю, чем это чревато.

Играть со зверем, знаете ли… А когда тот еще и голоден…

Макар голоден со мной всегда…

— Хорошо, моя Риша. Тебе пора поесть кое-что посытнее, — и подмигивает мне, невыносимо пошлый, будоража воспоминания, заставляя подкрепить их фантазией. — Но ночью, обещаю, я доберусь до тебя, — и сказано это низким, совершенно откровенным голосом, что я вдыхаю в предвкушении. Если он надеялся напугать меня, то очень зря.

Макар помогает одеться, застегивает мои ботинки, когда, беря для себя куртку касается своего запястья.

— Часы. Я сейчас, — объясняет, и через мгновение поднимается вверх по лестнице.

Усмехаюсь. Какой был мальчишка, такой и остался. Воспоминания уносят и пока я с улыбкой их встречаю, будто в насмешку надо мной судьба перекидывает прошлое в реальность трелью дверного звонка.

Что? Боженька, это ты?

Серьезно, я даже глаза к потолку поднимаю.

Открываю дверь, даже не раздумывая. В прошлый раз на меня смотрела Даяна и сейчас я настроена, что это мое разыгравшееся в прошлое воображение.

Но нет.

— Добрый вечер, — говорит вполне реальный мужчина и мне не нужно долго гадать кто он. Они похожи, как две капли, падающие с неба, — Позволите? — он слегка приподымает бровь, указывая на пространство за моей спиной.

— Конечно, Вадим… Простите, Ваше отчество мне неизвестно, — отодвинувшись в сторону, пропускаю тучного мужчину туда, куда он так рвался попасть.

— Все, любимая, выдвигаемся, — объявляет Макар, спускаясь с лестны.

Он как раз застегнул ремешок часов на своей руке, когда его голова поворачивается к нам и взгляд цепляется за мужчину, стоящего рядом со мной.

— Здравствуй, сын, — его голос сух, как и в отношении меня.

Мы с Ветровым не заводили разговоров о его семье снова, но по рассказам пятилетней давности помню, что отношения их были далеки от идеальных. Очень-очень далеки. Вопрос почему так сложилось так и остался для меня неотвеченным.

— Привет. Какими судьбами? — Макар протягивает отцу руку, которую тот сразу пожимает. И, разорвав рукопожатие, притягивает меня к себе, оставляя ладонь на моей талии, даруя поддержку и тепло, — Это моя Риша. Арина, — поправляет себя, — Это мой отец, любимая, Вадим Павлович Ветров.

— Та самая Арина, значит, — хмыкает, на мгновение сощурившись, — Приятно познакомиться, — его тон, взгляд, все меняется. И