Совиный сказ - Анна Владимировна Завадская Страница 45

Кстати, палаты кирпичные, но за счёт нарядных резных наличников окон с треугольными фронтонами и подвесными гирьками, а также декоративных пилястр в простенках между окнами, здание выглядит нарядным. А, ну и крыша, конечно. Во-первых, сама форма её сложна и необычна. И дело даже не в светёлке по центру, а в том, что сама форма крыши в разрезе луковицу напоминает. Плюс ещё металл, которым крыша перекрыта, в два цвета выкрашен. Зелёный и, конечно, красный. Куда без него.

А ведь было ещё и парадное крыльцо, приподнятое над тротуаром на три ступени. Квадрат размером два на два, с крышей-шатром на четырёх толстых резных каменных столбах, с кованой калиткой. И с лестницей, ведущей по всей боковой стене наверх, в горницу. Самого входа в дом с улицы, кстати, видно не было. И, скорее всего, вела лестница на неширокое, но длинное крытое гульбище. Потому что лестница тоже была крытой. И каменной. С ума сойти.

— А куда это мы приехали? — спросил осторожно Тихон, выходя из коляски вслед за батюшкой.

— В казённый дом, в котором живёт мой батюшка, Горислав Иванович Совин, пока занимает должность градоначальника, — с улыбкой ответил Тихону батюшка. — Усадьба-то Совиных под Муромом, мы туда только на зимний солнцеворот попадём.

— Ага. Понятно. То есть я — внук градоначальника, — примиряясь с суровой реальностью, которая никак не хотела позволить ему стать простой массовкой, сказал спокойно Тихон.

— И не только градоначальника, но и губного старосты, — сказала матушка, спустившись на тротуар. — Но к моим родителям мы в следующее воскресенье отправимся.

Обалдеть. Один дед — мэр, другой — начальник полиции, прокурор и, частично, судья в одном флаконе. Спокойная жизнь помахала Тихону ручкой и сиганула в море с утеса. Главный городской судья в Кремнах, конечно, князь кремля. То есть начальник крепости. Но то по особо крупным делам. А по мелочёвке принимал решения о наказании именно губной староста.

«Молодец, Тихон, хороших родителей себе выбрал, умница. Тихие, скромные, богатством не отличающиеся, твёрдый средний класс. Всего лишь подьячий городской управы и домохозяйка, ага. Вот что мешало на пиру поинтересоваться их родителями?! Лень? Ладно, родители. У Совиных, оказывается, усадьба под Муромом! Усадьба!»

Тихон, в отличие от многих сверстников, прекрасно понимал, что это значит. Земельный надел в родовой собственности есть не у всех. Тем более, в центральных воеводствах. То есть род Совиных — из тех, первых, пришедших в эти северные земли и перешедших под крыло нового Рода. Понятно, что они всего лишь боярские дети. Но это лишь говорит о том, что на протяжении тысячелетия этим бездарным слабосилкам хватало смекалки и изворотливости ни разу не поставить на кон судьбу всего рода.

«Хм… Возможно, у меня ещё есть шанс на спокойную жизнь,» — успокоился Тихон.

— Понятно, — сказал Тихон, делая шаг вперёд, к своим названным родителям. — Батюшка, ты у матушки свёрток забери, тяжёлый он.

— Тихон! И ты туда же! Мне и Глаши с Иваном хватает. Ну в самом деле! Он не тяжёлый! В нём и полпуда нет!

Понятно, придётся использовать запрещённый приём.

— Матушка, ну уважьте болящего ребёнка, — состроив жалобное выражение лица с печальными глазками, сказал Тихон. — Ну не носите вы тяжёлое, пожалуйста.

Стыдно, конечно, использовать своё милое детское личико в качестве инструмента для убеждения, но что поделать? Зато матушка безропотно отдала свёрток батюшке.

— Уже не ношу, не ношу, только не расстраивайся! Давай, идём скорее внутрь, — беря Тихона за руку, сказала Василиса Никитишна и шагнула на крыльцо.

* * *

— Ну, вроде всё нормально, — осмотрев одежду мужа и сына в тёплых сенях дома градоначальника, сказала слегка неуверенно Василиса Никитишна.

— Нормально, нормально, сударыня, — поправляя ожерелье на супруге, с доброй улыбкой сказал Глеб Гориславович. — Вы больше Тихона волнуетесь, Василиса Никитишна. Нельзя так.

— Подтверждаю слова батюшки, так нельзя, — сказал Тихон, рассматривая крупные яркие узоры на белёных каменных стенах прихожей.

Конечно, батюшка и сын оставили шапки и опашни в холодных сенях. А свёрток с подарками никто Василисе Никитишне так и не отдал. Что было логично и правильно по мнению самого Тихона и молчаливому согласию Глеба Гориславовича.

— Ну, тогда я вхожу, — сказал батюшка, толкнув свободной рукой дверь, находившуюся напротив входа в тёплые сени. — Мир дому сему!

Отвесив поясной поклон присутствующим в большой трапезной, батюшка прошёл вперёд, а его маневр со входом, поклоном и благим пожеланием, повторила и матушка. Ну, ритуалы есть ритуалы, особенно в мире магии, так что Тихон повторил действия батюшки и матушки точь-в-точь. Главное, не зависнуть в процессе приветствия на росписи на стенах и сводах большого пиршественного зала. Ну, ладно, не такого уж и большого. Всего-то десять на пятнадцать метров. То есть две сажени на три. И полторы сажени высотой.

И на весь этот зал из мебели были лишь парочка дубовых буфетов с выставкой расписной фарфоровой посуды на них, да пять столов, составленные вместе буквой П, каждый из которых был накрыт белоснежной скатертью с богатой обережной вышивкой ярко-алого цвета по краям. Ну, и лавки, за которыми уже сидели Совины. Так, не отвлекаться, слушать речь батюшки и матушки.

— Здравы будьте, батюшка, матушка, сродники мои, — с тем же поясным поклоном сказал батюшка, остановившись по центру зала за пару шагов до начала столов.

— И тебе здравия, сын мой, — с теплотой в голосе сказал седовласый мужчина, сидящий за главным столом в богатом кафтане.

— Здравы будьте, батюшка, матушка, сродники наши, — опять же с поясным поклоном сказала Василиса Никитишна.

И получила тот же ответ с той же интонацией в голосе. А вот Тихону желать здравия так было рановато. Сначала должна была идти фраза батюшки и ответ на неё деда. А, и не только фраза.

— Батюшка, матушка, сродники мои, позвольте представить вам сына моего названного, Тихона Глебовича. Прошу вас, примите сии подарки и дозвольте стать ему одним из рода Совиных.

Во всяком ритуале прошения нужна жертва. Чтобы что-то получить, ты должен что-то отдать. Силу, дар, духовную энергию — что угодно. Так и здесь. И хотя сейчас уже никто не выгонит Тихона на улицу в случае отказа деда принять в род названного сына, но ещё пару столетий назад такое бывало. Потом, правда, таких