Самый настоящий бывший босс - Анна Варшевская Страница 47

нашего потока. Предложили в итоге мне и ещё одному парню, мы по рейтингу лучшими стали по результатам года. Нас и так-то не больно любили, а после этого вообще возненавидели, по-моему, — опускает плечи, видно, что она очень переживает, хоть и пытается бодриться. — Мы с ним отказались от стандартных мест, на которые шло большинство. А два дня назад эти… — косится на детей, — …нехорошие люди просто разорвали договорённость! И мы с Сашей остались без практики, да ещё и без других вариантов, потому что всех остальных уже распределили. Представляю, в каком восторге сейчас наша староста, — ворчит девушка, делая глоток сока.

— Ты же знаешь, что Илья может тебя взять, — мягко говорит Мари.

— Знаю, сестрёнка, правда. Спасибо ему за это, — Алина вздыхает. — Но я хотела попасть на настоящую практику, связанную непосредственно с юридическим направлением. У вас ведь немного другая специфика.

Я задумываюсь. Почему бы не поговорить с Алексом об этом? У него много знакомых в самых разных сферах.

Улучив момент, спрашиваю, может ли он помочь. Алекс раздумывает некоторое время, потом кивает.

— Сделаю пару звонков, не вопрос. Обещать не буду пока ничего, чтобы не обнадёживать, но может и получится.

— Спасибо, — целую его, а затем, приглядевшись, хмурюсь.

Он какой-то весь на нервах. Серьёзный, брови сведены, то и дело сжимает челюсти.

— Что случилось? — мне передаётся его настрой, оглядываюсь, ища Матвея, но с сыном всё в порядке. — У тебя что-то не так?

— Нет, не переживай, — Алекс качает головой, отводит глаза, и я пугаюсь уже по-настоящему. Потому что не помню, когда он разговаривал со мной таким тоном.

— Ты некомфортно себя чувствуешь здесь? — шепчу растерянно. — Давай уедем, хочешь?

— Всё нормально, я же сказал, — он отходит, суёт руки в карманы. — Иди к подругам, мы скоро дожарим мясо и присоединимся.

Я настолько теряюсь, что покорно иду на веранду. Правда, пока дохожу до неё, чувствую, как во мне начинает подниматься какая-то гремучая смесь обиды и злости. Девочки встречают меня недоумёнными взглядами, но я качаю головой, показывая, что не буду объяснять. Прохожу на кухню, помогаю Ане отнести уже разложенные свежие овощи, зелень и хлеб, а потом просто сажусь, стараясь не глядеть в сторону мужчин, которые приходят к нам, неся в руках шампуры с готовым мясом и запечёнными овощами.

По общей договорённости спиртного на столе у нас нет, поэтому Никита предлагает всем поднять бокалы с соком, а потом… потом вдруг говорит, что Алекс хочет что-то сказать! Поднимаю глаза на своего мужчину, который, не отрываясь, смотрит на меня.

— Маруся, я… решил сделать это здесь, в присутствии всех твоих и, надеюсь, уже и моих тоже друзей, — он нервно усмехается, проводит рукой по волосам, лезет в карман и достаёт… коробочку! Открывает и опускается на одно колено.

На веранде воцаряется тишина, я замираю с открытым ртом, никого вокруг не видя и не замечая. Только Алекса, который слегка подрагивающим голосом произносит:

— Я люблю тебя. Люблю нашего сына и очень хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй! Выходи за меня замуж?

— Мама, соглашайся! — раздаётся вдруг крик Матвея со стороны детей, которые устроились на пледе в углу веранды, и мы все вздрагиваем от неожиданности.

— Соглашаюсь, — выпаливаю растерянно, и Алекс расплывается в улыбке.

Все вокруг начинают свистеть и хлопать, прыгают дети, и в этом шуме он поднимается с колен, надевает мне кольцо на трясущуюся руку и целует.

— Я тебя люблю, — выдыхает мне в губы.

— И я тебя люблю, — говорю в ответ.

— Первый раз! — он приподнимает меня, прижимая к себе, и слегка кружит на месте. — Первый раз ты мне сказала!

— Поставь на место! — смеюсь, чувствуя, как меня распирает какое-то невероятное ощущение счастья.

Тут к нам подлетает Матвей, Алекс подхватывает его на руки, и мы обнимаемся уже все втроём.

— Ну как? — спрашивает у сына. — Всё нормально прошло?

— Неплохо, — важно кивает ребёнок, а я в очередной раз открываю рот от удивления.

— Так ты знал?!

— Папа мне сказал, — отвечает Матвей.

Возится, слезает с рук отца и убегает к столу.

— Конспираторы, — ворчу, но даже не пытаюсь делать вид, что сержусь.

— Самые настоящие, — кивает Алекс. — Зато любимые! А ты — наш ангел!

И я растворяюсь в очередном поцелуе своего самого любимого и настоящего.

Эпилог

— Ангел мой, ты меня убьёшь! — Алексей тяжело дышит, откинувшись на подушки. — О, боже…

Сжимает кулаки и стонет сквозь зубы, потому что я, улыбнувшись, снова склоняюсь к его животу, спускаюсь губами ниже и ниже, но опять начать «убивать» не успеваю — меня резко хватают и роняют на спину, прижимая к кровати всем телом.

— Моя очередь, сладкая… — произносит муж с угрозой, и меня передёргивает от желания.

Только спустя несколько долгих минут, в течение которых мне очень наглядно показывают, какой изощрённой может быть месть, он, наконец, толкается в меня, и я вскрикиваю.

— Алекс, а… защита?

— Милая, — он тяжело дышит, но не двигается, — я давно хотел спросить, как тебе идея завести ещё одного ребёнка?

— Это нужно спрашивать именно… сейчас? Серьёзно? — постанываю, ёрзая под ним, потому что мне уже хочется активного действия, но меня сильнее прижимают к кровати, не давая шевелиться.

— По-моему, сейчас самое время, — стиснув зубы, сообщает Алекс.

— Мне надо… подумать… А-ах! — он делает один толчок.

— Думай быстрее, — ещё один толчок, я уже почти ничего не соображаю.

— Ну, пожалуйста…

— Да или нет?

— Да! Да!

Он наконец начинает двигаться, сильно, быстро, именно так, как мне сейчас нужно, и мы приходим к финалу почти одновременно.

— Это было нечестно, — я лежу, крепко прижатая к мужскому телу, и немного дуюсь.

На самом деле — совсем немного. Потому что у меня уже давно мелькала мысль, что семь лет — и так слишком большая разница между двумя детьми.

— Ангел мой, — Алекс прижимает меня сильнее, — я люблю тебя! Мы с тобой женаты уже два месяца, Матвею скоро семь, следующей осенью он пойдёт в школу. Кстати, не пора ли нам ехать к твоим родителям? Он у них уже вторую неделю. Так вот, по-моему, нам просто жизненно необходим ребёнок!

— Думаешь? — слегка улыбаюсь.

— Уверен, — он затаскивает меня себе на грудь, я складываю руки под подбородком, внимательно гляжу ему в глаза.

— Я растолстею, — наблюдаю за ним, — у меня будут перепады настроения. Я буду рыдать, швыряться в тебя всем, что под руку попадётся, и гонять в январскую ночь за персиками и арбузом. Потащу тебя с собой на роды, и там ты точно узнаешь, почём фунт лиха, если, конечно,