Серебряная лоза - Олли Бонс Страница 47

— А как же птица? — спросил Прохвост. — Как пронесём в город?

— Уж о нём не беспокойся — жил как-то без нас, проживёт и теперь. Оставим тут, дверь откроем, выберется.

Тут ворон встревожился, будто понял, что речь о нём. Захлопал крыльями, зашагал по приборной панели.

— Верный, ищи Марту! — воскликнул он. — Не останавливайся, пока не отыщешь. Ты должен её защитить, приказ ясен?

— Да будь я проклят, — сказал Карл, — этот голос кажется мне знакомым. Вольфрам, ну-ка говори, где ты провёл все эти годы? Кто отдал приказ?

— Не оставляй Марту! — сурово сказал ворон, глядя чёрными бусинками глаз. — Защитить любой ценой.

И добавил другим, мягким голосом:

— Милая птичка, ты голодна? Сейчас покормлю моего хорошего. Кушай, красавчик.

— Ах ты, безмозглый пучок перьев, — сказал сквозь зубы Карл. — Неужто не сообразишь, чего я от тебя хочу? У кого ты жил?

— Милая птичка голодна, — упрямо произнёс ворон.

— Ну так хлопай отсюда крыльями и раздобудь себе пожрать! — посоветовал Карл, открывая дверцу. — Всё, от этого дурня ничего не добиться, идём.

Они выбрались и зашагали по грязи, проваливаясь мало не по щиколотку. Дождь к этому времени превратился в морось, не страшную, но противную, окутывающую липкой влагой.

Ворон негодовал и хлопал крыльями, когда они уходили, но не полетел следом, остался под крышей, в сухости.

Ружьё пришлось тоже бросить, но его Карл спрятал между стволами жмущихся друг к другу деревьев, забросав жухлой прошлогодней травой. Как он пояснил, на экипаж могли наткнуться, так что ничего ценного там оставлять не стоило.

— А всё-таки любопытно, почему ворон говорил про Марту, — задумчиво сказал Прохвост. — Может, его вправду кто-то за ней послал? Кто бы это мог быть?

— Не переоценивай птичьи мозги, — фыркнул Карл. — Он может повторять за другими, и иногда кажется, что выходит даже складно, да только он не соображает, что несёт. Верный, надо же. Чтоб вы знали, мы так назвали починенного волка, только зверь тот давно переплавлен. Когда господин Ульфгар расправился с мальчишкой, мы с Эдом решили, что так безопаснее. Нам-то этот волк был ни к чему.

Он сделал ещё несколько шагов, потёр задумчиво подбородок и обернулся к Хитринке:

— Так как, говоришь, звали твою мать?

— Никак не говорю. Мой никчёмный папаша… то есть, он мне и вовсе никто, наверное — словом, бабушку и деда никто не поставил в известность, кто такова была моя мать.

— А жаль, — сказал Карл. — Потому что уж больно интересно всё сходится, кроме дат. Ведь Ковар, когда у меня жил, с ума сходил по какой-то людской девчонке. А вот как её звали, я уж и позабыл. Берта, кажется. Да и ты теперь мне кажешься на него похожей: такая же угрюмая рожа.

— Вот уж спасибо! — вспылила Хитринка. — Он последний, на кого я хочу быть похожей, ясно? Даже если его и казнили, перед тем он не год и не два жил в городе, и ничего ему не мешало заглядывать к родителям. Лучше них я никого не знала, а этот неблагодарный…

— Хватит уже его судить, — строго сказал Карл. — Ты с ним вообще не знакома, а мне довелось. И, скажу я тебе, парень был не из тех, кто способен легко выбрасывать близких из сердца. Если он действительно не навещал мать и отца, значит, на то были веские причины.

— Ага, конечно!..

— Ещё что про него в таком духе скажешь, получишь подзатыльник, усекла?

Хитринка обиженно примолкла. Этот грубый старик ничего не понимал, не мог понять. Его не было там, когда дед со счастливой улыбкой говорил, что его сын, его мальчик скоро приедет в гости. Он не видел, как дед носился с удочкой и рассказывал соседям, что это подарок от его Ковара. Как он, умирая, в бреду просил проверить, не заперта ли дверь, чтобы долгожданный гость мог войти. Ему всё чудился стук. А бабушка плакала, понимая, что это уже не сбудется никогда, не в этой жизни. Нельзя такое прощать!

Город, серея, раскинулся впереди, как невысокая гряда с четырьмя вершинами. Дорога подбиралась к нему со стороны одного из углов, потому каждая из башен была на виду. Высокие и суровые, потемневшие от времени, возвышались они древними стражами, будто защищая город. От каждой башни к двум другим, как дружеские руки, тянулись стены, явно возведённые позже. Камень их был светлее и не покрылся мхом. Кое-где ограда выглядела совсем небрежно: Хитринка углядела пару дыр, залатанных металлическими щитами, да в одном месте камни раскатились, и при желании несложно было перебраться на ту сторону.

— Может, туда? — предложил Прохвост.

— Э, нет, — сказал Карл. — А вдруг с той стороны стража? Может, они так ловят всех, у кого совесть нечиста. Ведь кто в своём уме будет рвать штаны, перелезая через стену, если до ворот недалеко? Хоть городок и захудалый, только в последние годы господин Ульфгар совсем помешался, всё ему мерещатся восстания и тому подобное. Вот, к примеру, сейчас казнят всех, у кого нет пропусков.

— А я говорила! — вставила Марта.

— Потому что господин Ульфгар считает, раз уж кто не выправил пропуск за столько лет его правления, значит, этот человек всё равно что открыто выступает против его власти. А ты не перебивай старших, малявка.

— А ты не воспитывай, ты мне вообще никто, понял?

— Марта, не груби, — строго сказал Прохвост. — Вот это впереди — городские ворота, да?

Ворота выглядели странно. Казалось, будто в этом месте прежде была сплошная стена, но затем она то ли обрушилась, то ли её что-то пробило. Разорванные края стены остались кривыми. И прямо сюда, в этот разрыв, воткнули сетчатые ворота в металлической раме, порядком заржавевшей. Створка, всего одна, могла пропустить и экипаж, но сейчас была приоткрыта ровно настолько, чтобы мог пройти человек.

На мокрой сетке висела покосившаяся табличка — дерево потемнело, краска облупилась. Хитринка предположила, что там написано название города. Хотя это могла быть и надпись «Вход воспрещён», и что угодно другое.

В узкой деревянной будке перед воротами сидел стражник за стойкой. Опершись щекой на ладонь, он рассеянно глядел перед собой. Рядом в обрезанной жестяной банке тлел и дымился окурок.

— Я первый, — ещё раз повторил Карл. — Стойте тут, за столбом, а лучше отойдите подальше. Ну, надеюсь, встретимся по ту сторону стены.

И он решительно зашагал вперёд.

Вскоре Карл поравнялся с постом и перебросился парой фраз с охранником. Затем пошёл было дальше, но тут страж,