Лот номер 69 - Аля Даль Страница 48

— Так и есть, — Феликс перехватил мою руку и сам стал гладить тыльную сторону ладони. Нежно, ласково… будто боялся навредить такими легкими движениями. — Как только тебя выпишут, я увезу тебя обратно. И больше никуда не выпущу.

Мне захотелось рассмеяться, но поулиломь только хрипнуть.

— Мое мнение, значит, не учитывается?

— А ты против, что ли? — удивленно спросил Феликс.

— Конечно же нет! — ответила я. — Но если пообещаешь все же отпускать меня. Например, к маме или бабушке…

При воспоминании о близких стало тревожно.

— Как они, кстати? — тут же спросила я, сбившись с мысли.

— Мама отдыхает в Цюрихе, а бабушка передала тебе вязаную шапочку, — мужчина кивнул в сторону стола недалеко от окна, на котором лежали разные вещи. — Только, кажется мне, что она тебе мала.

Пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть творение рук бабушки. Издали шапочка показалась мне действительно маленькой, больше похожей на чепчик, только без завязок, что навеяло мне воспоминания о сне в машине. На душе стало тепло, как будто в одно мгновение из моей жизни исчезли все горести и обиды, осталось только сладкое чувство видеть, как любимый человек смотрит на тебя бесконечно влюбленными глазами, а внутри, возможно, зарождается нечто большее, что свяжет нас до конца жизни.

И все же одно обстоятельство не давало мне насладиться жизнью в полной мере.

— А Роберт, он?..

— К сожалению, на свободе, но он не тронет тебя, пока ты со мной, — с горечью ответит Феликс. — Это он тебя так?

— Нет, — ответила я. — Сама. Мне… стало так мерзко, так противно, что жить перехотелось. Лучше умереть, чем вернуться к нему.

Феликс посмотрел на меня другими глазами. Я понятия не имела, что творилось у него на душе, но чувствовала уважение даже во взгляде.

— Даже не думай, — решил он развеять напряжение. — Умирать я тебе не разрешаю.

Я попыталась хохотнуть, но тут же закашлялась.

— Даже на смерть мне придётся просить разрешения?

— Пора бы уже привыкнуть, Мира, — иронично ответил Феликс.

Эпилог

— А что за конверт? — спросил Феликс после того, как медсестра почти перед самым выходом из больницы догнала нас и передала мне в руки результаты анализа, о котором мы договорились с доктором.

— Да так… на всякий случай попросила доктора сделать мне дополнительный анализ, — размыто ответила я.

Больше ничего не спрашивая, Феликс довел меня до машины, хотя я уже нормально передвигалась сама. Зашитая рана разве что ныла и осталась напоминанием о моем выборе на всю жизнь. Глубокий шрам навсегда перечеркнул для меня карьеру модели. Меня это тревожило, но не так сильно, как ответ на вопрос в конверте.

Феликс усадил меня в машину, и пока он отошел покурить, я решила, что больше не могу ждать. Я должна узнать результат прямо сейчас.

Трясущимися пальцами я открыла незапечатанный конверт и достала бумажку. Начала читать: “тест хгч (кровь), результат — 1558, диагноз: беременность 3–4 недели”.

Я буквально онемела от увиденного, перечитывая печатные буквы снова и снова. Просто не верила своим глазам, хотя чувствовала до самого конца.

Сложив бумажку, я вернула ее в конверт, а его положила в сумочку. Слезы подошли к горлу, и я не смогла их сдержать. Отвернувшись к окну, я слышала, как Феликс открывает дверь и садится рядом. Не обращая на меня внимания, отдает команду водителю трогаться.

Слёзы крупными каплями текли по щекам. Я со всех сил старалась прекратить плакать, но не могла. Мне было так радостно, что эмоции впервые за долгое время взяли надо мной контроль.

— Что случилось, малышка? — обеспокоенно спросил Феликс и подсел ближе. Я посмотрела ему в глаза и, словно в забытье, увидела глаза сына, как тогда, во сне.

— Я… так рада, что мы возвращаемся домой… — только и смогла сказать я. Слова о беременности застряли в горле. Больше всего на свете я не хотела бы услышать, что мне нужно будет идти на аборт, а потому понятия не имею, когда найду в себе силы рассказать, что ношу его будущего ребенка.

Конец