Догоняя Птицу - Надежда Марковна Беленькая Страница 49

-А потом?

-Потом не знаю.

-Так вот: я знаю, - деловито продолжала Русалка с ударением на слове "я", как будто своей интонацией и словами женщина в шортах подала ей надежду. Деловитость была не слишком уместна в их разговоре, Русалка это чувствовала, но уже не могла держать себя в руках.

-И что же ты знаешь?

-Мы уедем отсюда раньше июня. Вместе, - продолжала Русалка.

Низкий, хрипловатый голос женщины в шортах соответствовал этому вечеру, и морю с бегущими бликами, и золотому сиянию вдали, и таинственной тьме там, где заканчивалась прибрежная галька и начинались пологие, но совершенно пустынные и дикие холмы Восточного Крыма.

А поспешные скачущие слова Русалки, почти не имеющие веса, и ее напряженный молодой голос оставляли в темном воздухе светлые спирали. Русалка догадывалась, что ни своим появлением, ни энергичными интонациями не попадает в тон медлительности, которая существовала здесь до нее.

- Я получила перевод из Москвы, - продолжала она, - у меня теперь есть деньги. Этого хватит, чтобы уехать отсюда - по-человечески, спокойно, в купе. Мы можем уйти прямо сейчас: застопим машину, доедем до Симферополя и возьмем билеты на поезд. И потом. Помнишь, я рассказывала про родителей, что они никогда не поймут и все такое. Но я тогда не сообразила, что мы сможем жить на даче. Это всего тридцать километров от Москвы! Я уже договорилась с ними. Я им звонила. Что они уступят мне дачу. Целый дом с туалетом и горячей водой. У тебя будет своя мастерская...

Русалка говорила быстро, словно боясь, что женщина в шортах ее перебьет и не поймет все так просто и сразу, как было сейчас необходимо. Или кто-нибудь посторонний, устав сидеть у костра, подойдет к ним и разрушит маленькую общую жизнь, которую Русалка предлагала вместе со своей жизнью.

-Мне нужно было до всего дойти самой. Договориться с родителями насчет дачи. Может, это даже лучше, что мы так долго не виделись. И главное...

-Что главное? - осторожно спросила женщина в шортах.

-Главное, я сама за этот месяц поняла, что не могу без тебя...

Она умолкла, уступая место женщине. Сейчас была ее очередь говорить, но она молчала, и пауза разрасталась, а время, наоборот, сгустилось и замерло.

Женщина в шортах чего-то опасалась. А может, вечер у моря крепко держал ее в плену тишины и покоя, которые она не хотела разрушать словами.

-Курить есть? - спросила она, кашлянув.

-Конечно, - Русалка встрепенулась и вытащила из сумки пачку сигарет. - Это тебе, я для тебя привезла. Ты же в курсе, я не курю.

-Ты странно рассуждаешь, - начала женщина, жадно затягиваясь и выдыхая дым, который казался светлее воздуха. - Как будто фильмов насмотрелась.

-Аня, - сказала Русалка, и женщина в шортах испугалась, что она вот-вот заплачет. - При чем тут фильмы? Просто за месяц мне стало ясно, что проблемы только в нас самих. В нас, понимаешь? В нашей трусости, в нерешительности.

Она помолчала, словно размышляя, годится ли это мгновение для признаний.

Женщина засмеялась глубоким булькающим смехом, от которого тело ее качнулось.

-Ты еще ребенок. Зачем уродовать жизнь?

-Уродовать? - переспросила Русалка.

-А как еще назвать то, что ты замыслила? Загромождать жизнь посторонним человеком - это не есть хорошо. И потом... ты же знаешь мои привычки...

-Я помогу тебе избавиться от этих привычек! - запальчиво возразила Русалка.

-В том-то и дело, что мне самой совсем не хочется от них избавляться, а в этом корень любой зависимости. Тебе не хочется избавляться от меня, мне - от них, - возразила женщина в шортах.

Разговор устремился совсем не в то русло, которое наметила Русалка. Но ей было так хорошо сидеть на гальке, все еще теплой после солнца, и разговаривать с человеком, которого она так упорно разыскивала и еще сегодня утром не верила, что когда-нибудь найдет, что слова, казалось, до нее не доходили.

Ей хотелось ворошить теплые, жесткие волосы женщины в шортах, выбритые по-панковски над ушами, или до ночи бродить с ней вдоль берега, рассказывая о том, как она странствовала весь этот месяц, каких повстречала людей и каким нестерпимым было ее одиночество даже в самых веселых и шумных компаниях, а потом до утренних сумерек сидеть у костра - только не общего, а их собственного, ее и Ани. "Аня" - свежая наколка красовалась у нее на запястье, она сделала ее от отчаяния и отвращения к себе самой, зло и безжалостно - так собака вгрызается в замерзшую лапу, чтобы вытащить зубами льдинки.

Но у женщины в шортах были другие планы: она нетерпеливо посматривала на костер, вокруг которого царило оживление. От судьбы она ждала очень немногого, но не могла обойтись без хаотичного биения жизни, без неожиданной близости с еще недавно незнакомыми людьми, без аморфного облака, маячившего на горизонте вместо планов на будущее и грозившего бедами; она догадывалась, что проживет недолго и тем более не собиралась обременять себя посторонним юным существом, а заодно обременять это существо собой.

-Я все продумала, - говорила Русалка. - Утром буду готовить тебе завтрак, варить крепкий кофе, как ты любишь, потом - университет, работа, а возвращаться буду с продуктами и деньгами. С продуктами и деньгами, - как бы ненароком повторила она. - Разве не о такой жизни ты мечтала? - воскликнула она так громко, что какой-то парень у костра обернулся и посмотрел на них.