Моя до конца - Рошаль Шантье Страница 49

— И я люблю тебя. Не говори больше такого. — Шепчу, развернувшись в его руках.

— Прости…

Он гладит мои волосы, целует в макушку и сжимает в своих руках. Таю… Как когда-то. Как сейчас. Как всегда.

— Я должна поехать, Макар, — настаиваю на своем, развернувшись в его руках; храбрясь. Потому что ссориться снова совсем не хочется.

Счастье с ним — теплом по сердцу;

Ссора с ним — ножом.

— Почему одна? — спрашивает. Но я слышу, как звенит голос, как напрягается в негодовании тело.

— Потому что не хочу ссоры и мордобоя. Не хочу, чтобы Артему было больнее, чем есть сейчас, — озвучиваю правду.

— Я подожду тебя в машине. Это последнее, на что я согласен, — все же оставляет решение за собой. И я не могу сдержать улыбки.

Ветров — такой Ветров.

В согласии киваю, целуя ключицу и он, перехватив инициативу жарко целует в ответ, обещая не менее горячее продолжение, подкрепляя наше примирение.

Глава 38

Следующее утро встречает меня ранним звонком. Тянусь к своему мобильнику — ничего. И только спустя несколько секунд понимаю, что звонит телефон Макара.

— Алло, — он берет трубку, тон сопровождает утренняя хрипотца, которая кажется мне очень сексуальной.

Телефонный разговор длится несколько минут из которых я понимаю, что наше воскресенье будет очень коротким. У Макара нарисовались дела.

— Что-то срочное? — осведомляюсь, переворачиваясь на бок и укладывая на него ножку, когда он тычет на отбой.

— Нужно завезти бумаги и задержаться в офисе на несколько часов. Достали, честное слово, — ворчит недовольно, подтягивая на себя за бедро, — но полчаса у меня есть, — усмехается лукаво.

— Час, — я заговорщицки подмигиваю и отвечаю на поцелуй.

Макар уезжает в начале одиннадцатого, а я звоню родителям по видеосвязи. Я заезжала к ним на прошлой неделе и на удивление, вопросами меня не забросали.

«— Папа ждет Макара. С ним и будет говорить» — вот что я услышала, когда спросила прямо, правда у мамы. Это можно записать в малодушие?

— Да хватить со мной нянчиться, — сетует глава семейства Тумановых, когда я снова спрашиваю про ногу. Ему уже порядком надоело всеобщее беспокойство и он больше не способен переносить его сдержанно.

Я только ухмыляюсь такому повороту событий, в голове отметив, что если папа возмущается, значит, чувствует себя хорошо.

— Папуль, мы просто переживаем! — откровенно хохочу, в то время как отцовские брови хмурятся.

— Как у тебя дела, расскажи лучше. Я не главная тема во вселенной! — бурчит, а я плечами пожимаю.

— Да нормально, в общем. Работа, дом, работа… — лепечу обобщенно. Вообще-то я рассчитывала, что говорить мы будем о самочувствии моего отца, а не о том, что так сильно их всех волнует. Это, хорошо, Влада нет… Хотя, сейчас сыграла бы на руку их дружба, жвачка и все, что входит в комплект.

— Ты мне баки не заполняй, доць. Расскажи давай, в чьем доме ты живешь и откуда на работу ездишь?

— Паап, ты же помнишь, сколько мне лет? — уточняю с намеком, который даже глухому был бы слышен.

— Это абсолютно точно неважно. От своего взросления ты моей дочерью быть не перестала, так что будь добра не выпендриваться, — он пытается сдержать улыбку, но она все-равно слишком широка, чтобы стать незаметной.

— Мы с Макаром все решили, пап, — я немного робею в нерешительности, потому что хочу, чтобы папа понял все правильно, — и мы… в общем, мы вместе, пап…

— И замечательно! — звучит неожиданно, — но пусть знает, что в этот раз я ему хвост надеру, если вдруг что! — голос делается нарочито-грозным, но все это становится для меня настолько милым и неожиданным, что я смеюсь в ответ, а после тепло и благодарно улыбаюсь в экран, — Ты не думай, что это я сразу такой добренький. Мать твоя со мной беседы беседовала, а в гипсе, сама понимаешь, далеко я от нее сбежать не могу. И Владик знак качества поставил. Так что пусть не боится приходить на семейный ужин в будущие выходные. — Это не предложение, нас поставили перед фактом.

Ясное дело, отец вообще позже всех узнал обо всем, еще и со слов остальных родственников, а в добавок, даже приехать самостоятельно не может. Ну вы представляете его настроение? Так что, конечно же, я обещаю непременно быть, и папа выглядит очень довольным. Еще несколько минут мы обсуждаем его дела на работе, а если точнее, отчетность на которую у него наконец появилось время, поскольку вести пациентов он не в состоянии. Отмечаю, что настроен отец очень позитивно и желает поскорее стать на ноги, чему я несказанно рада. Мы прощаемся минут через пятнадцать приятной болтовни еще раз повторив обещание обязательно приехать в выходные.

Сегодняшний разговор с папой никак не вяжется со словами, которые передала мне мама на прошлой неделе. И тут либо мама долго и сознательно вбивала отцу в голову правильные мысли или же атака будет в лоб. В итоге решаю просто отпустить ситуацию. Все ведь не проконтролируешь, верно? Верно!

Вот только если на этих выходных я не попадаю за вещами из-за Макаровой работы, то на следующих из-за всеобщего сбора. В голову при этой фразе приходит на ум словосочетание «Мстители, общий сбор», но надеюсь, что все будет не так. Про себя хихикаю, представляя папу Флэшем с ногой в гипсе.

В итоге решаю, что ничего такого ужасающе страшного не случится, если я съезжу за вещами сегодня. Одеваюсь и решительно выезжаю по адресу, где жила довольно продолжительное время. Ностальгии не испытываю, потому что именно сейчас я обрела себя и являюсь целостной.

Несколько раз честно звоню в домофон и не получив ответа открываю дверь своим ключом. В прошлый раз я так и не отдала их из-за развязавшейся шумихи и сейчас кладу на полку справа.

В квартире Лукашина не оказывается, и я решаю заняться сбором вещей, но перед этим отправляю ему смс, что я у него в квартире, поскольку мой звонок остается без ответа.

С собой я привезла три чемодана, два из которых позаимствовала у Макара. С гардеробом справляюсь довольно быстро, все оказывается на своих местах и я просто перекладываю стопочки одежды в чемоданы.

Следом укладывается обувь и косметика. Оглянувшись, довольная собой просматриваю квартиру на оставшиеся мелочи. Достаю свой блокнот с ящика его стола, в котором хранятся и некоторые мои вещи.