Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год Страница 5

— Конечно, главные наши помыслы не о той молодежи, что уехала, — продолжал Мануэл Невеш, — а о той, что осталась. Об уехавших можно только печалиться, этим надо помогать сейчас, немедленно. Помню, и сам я, еще не вступив в ПАИГК, ожесточенно боролся с собой, стремился не допустить, чтобы колониализм «съел» и меня. Уехать может каждый, но здесь останутся родные, друзья. Останется родина, которой мы, молодые, так сейчас нужны. Словом, важнейшая наша забота — это исправление моральных последствий колониализма, культурное развитие молодежи.

Разумеется, задача совсем непростая в наших-то нынешних условиях. Среди взрослого населения восемьдесят процентов неграмотных, нет ежедневных газет, нет телевидения, местное радиовещание работает только четыре часа по вечерам: передает музыку да короткие сообщения на португальском и креольском. Но мы все-таки работаем, пропагандируем устно! Ведь у нас — может, это кому-нибудь покажется странным — богатейшие культурные традиции, есть отличные писатели, художники, наши морны (1 Морна — песня-танец, обычно исполняемая под медленную лирическую музыку. (Примеч. авт.).) — настоящая сокровищница фольклора. А поэтов вообще не счесть, стихи у нас в величайшем почете. Наверное, каждый зеленомысец в душе хотя бы немного стихотворец. Между прочим, многие крупные наши поэты и прозаики — например, Освалду Алкантара, Мануэл Лопес — уроженцы моего острова, Сан-Висенти.

Когда-нибудь грамотность у нас станет всеобщей. И эмигранты начнут постепенно возвращаться.

Надо только справиться с тяжкой бедой — засухой. Вы, может быть, знаете — десять лет...

— Десять лет, — перевел мне переводчик с португальского.

— Десять лет, — откликнулся я, все же не в силах вместить в воображение: как это так, три с половиной тысячи дней — и ни одного ливня!..

Санту-Антан

Как молчалива здесь, на островах, трагедия засушливого лета!

(Жоржи Барвоза)

На острове Санту-Антан, крупнейшем из группы Наветренных, на крышах не найдешь желобков для стока воды — незачем. Если пойдет дождь, это — благо, это — праздник. Кому придет в голову отводить влагу? Пусть брызжет во все стороны, пусть срывается с кровель потоками, пусть будут лужи! Только... потоки воды с неба и лужи на земле здесь небывальщина, нескладная сказка...

Остров гористый, земля здесь собрана в резкие складки да так и не разглажена миллионолетним временем. Повсюду изрезанные вершины и отвесные стены пропастей. Цвет скал красно-рыжий. Один из руководителей национально-освободительного движения на архипелаге, Линеу Миранда, так говорил: «Я родился на Санту-Антане и знаю остров не хуже, чем морщины на своем лице. Когда меня преследовали португальские солдаты, я прятался в горах. Там я был в такой же безопасности, как если бы прятался на Луне...»

А на вершине Монте-Триго, на высоте 1800 метров над уровнем моря, — невероятный здесь, волшебный, выросший явно «не по правилам»... хвойный лес: сосны, ели, лиственницы. Разве на луне могут расти хвойные деревья?

Роль волшебной палочки на Санту-Антане играют ветры. Северо-восточный пассат несет с собой тучи. Они касаются верхушек гор и оставляют влагу. Много — не много, но достаточно для неприхотливых сосен и елей. На этом жизнетворная сила пассата кончается. Облака крайне редко проливаются дождем: хоть отбрасывают тень — и то хорошо.

Самое страшное — когда дует харматтан: мощный, раскаленный, сухой и пыльный восточный ветер. Он налетает из тысячекилометровой дали, набрав сил и жар над песками Сахары, несет островам разорение и ужас смерти. «...При урагане кокосы летят, как осы», — писал поэт Каобердиану Дамбара. Но кокосы летают там, где они растут; как правило же, харматтан насыщен не орехами, а мелким, как порох, и столь же огненным песком. Мириады жгучих игл обрушиваются тогда на острова, иссекают стены жилищ и листья растений, вонзаются в животных и людей...

— Остановить харматтан мы, понятно, не в силах, — говорил мне Мануэле Невеш. — Вызвать дождь по своей воле — тоже. В прошлом году засуха была столь ужасна, что погиб весь урожай, полностью! Мы уж думали, хуже быть не может, но недооценили природу. Оказывается — меййет. В этом году сушь еще сильнее. Единственное спасение — в интенсивной ирригации. На всех островах техники бурят новые колодцы, ищут воду. Множество рек и речушек перегораживаются плотинами. Если уж нет надежды на небесную влагу, надо использовать каждую каплю, отпущенную нам подземными источниками. Что касается нас, ЖААК, мы организуем сельскохозяйственные молодежные лагеря. Молодежь выезжает в пустынные районы, прокладывает там каналы, возделывает бедную почву, ведет озеленительные работы. Ведь каждая новая роща, каждый, хоть крохотный, оазис — это благодарные помощники в борьбе с нашим извечным врагом — безводьем...

Сал

Настала засуха.

За нею — тишина.

Ни деревца,

ни травки на равнине...

(Жоржи Барбоза)

Вряд ли где-нибудь на планете есть вторая страна, где столица была бы на одном острове, главный порт — на другом, а международный аэропорт — на третьем. В Республике Острова Зеленого Мыса все именно так. Столица Прая — на острове Сантьягу, порт Минделу «приписан» к Сан-Висенти, самолеты же садятся на остров Сал. Все три образуют почти правильный равносторонний треугольник со сторонами примерно 200—250 километров.

Сал — самый пустынный из островов архипелага. Вот что пишет о нем западногерманский журналист Рольф Бёкемайер: «...Мы стояли посреди подгоревшего дочерна пирога, ушедшего краями в море: он был аккуратно разделен на две части безукоризненно прямой асфальтовой дорожкой — полосой аэродрома». Впрочем, остров получил известность задолго до эпохи авиации. «Сал» — значит «соль». И действительно, каменную соль здесь долго искать не надо: она лежит прямо на поверхности. Впервые ее обнаружили на острове полтораста лет назад — в кратере низкого вулкана Педра-Луми. Причем особые усилия для добычи не нужны. В жерло кратера подземным путем проникает морская вода, она размягчает верхний пласт соли, так что рабочим остается лишь раз в неделю снять «урожай». При таких темпах добычи соляной столб, который, как предполагают, уходит в глубину на 60 метров, израсходуют лишь через две тысячи лет. Может быть, за это время на мировом рынке соли что-либо изменится и продукция Сала поднимется в цене. Ныне же французский соляной трест, по-прежнему владеющий месторождением, весомого дохода с него не получает: ни Африке, ни Европе эта соль не нужна.

Есть на Сале еще одно месторождение соли, уже национализированное: в колониальный период оно принадлежало португальской фирме «Компанья Фоменту». Здесь уже совсем все просто: в дюнах сделана огромная выемка, соединенная искусственным каналом с океаном. Под жарким тропическим солнцем морская вода испаряется, а кристаллики соли остаются на стенках песчаного «блюдца».

Еще лет десять-пятнадцать назад пассажиры судов, заходивших в порт Сала Санта-Мария, могли видеть на берегу изможденных оборванных людей с изъязвленной кожей, скованных по десять железной цепью. Это были политзаключенные. Патриотов, арестованных за участие в восстаниях в Португальской Гвинее и Анголе, ссылали на соляные разработки Сала. Ужасна была судьба этих осужденных.

Нынешняя государственная дирекция ведет добычу соли по плану и неплохо платит рабочим.

Сал, пожалуй, единственное место на архипелаге, где засуха не бедствие, а благоприятное условие производственного процесса. Чем сильнее припекает солнце, тем интенсивнее испаряется вода в «блюдце», тем больше продукции выдает Сал — соляной остров.

Брава

Люди в осаде жажды, в осаде страха.

(Овидиу Мартинс)

...Рощи манговых деревьев, слоновьи уши банановых листьев, метелки кокосовых пальм; ослепительно выбеленные снаружи и изнутри опрятные каменные домики, широкие зеленые ставни, черепичные крыши. А чуть выше — безжизненные граненые склоны, источенные эрозией. Базальтовые пики нависают над крохотным эдемом, грозя рухнуть и раздавить его. Это один из уголков острова Брава. Горизонтальную границу жизни провела вода. Внизу, в поселке рыбаков, есть чистые прохладные родники, в горах источники крайне редки.

И здесь женщины с тяжкими канистрами на головах пускаются в путь за дальние километры, чтобы напоить семью и скот. Но идут они по ровным гладким дорожкам, что поднимаются зигзагами от побережья. Тропы эти... сработаны вручную. В течение веков рабы, а позднее — африканские колонисты с безграничным терпением укладывали плоские камни — плита к плите, — чтобы дороги к горным селениям стали удобнее. Рукотворные тропы — до пятидесяти километров длиной! — взбираются на карнизы, спускаются в ущелья, которые опять-таки пробиты кирками и мотыгами людей все с той же целью: кратчайшим путем связать жилье с водой.