Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1963 год Страница 5

Не потому ли так равнинна марсианская поверхность, что все ее впадины заполнены замерзшею водою? И если так, то какова толщина ледового слоя? Не промерзла же соседняя планета насквозь! Конечно, нет. Молодой московский астроном В.Д. Давыдов подсчитал: вблизи марсианского экватора, где средняя годовая температура 10—20 градусов ниже нуля, уже на глубине в полкилометра температура должна быть положительной. Значит, под полукилометровым слоем льда на Марсе должна быть и жидкая вода!

И еще одно интересное обстоятельство. Путь Марса вокруг Солнца проходит вблизи пояса малых планет — астероидов, которые довольно регулярно бомбардируют его поверхность. Глыбы поперечником в несколько десятков и даже сотен метров, падая с колоссальной скоростью на поверхность планеты, вызывают взрывы огромной силы. Но никаких следов этих космических катастроф на поверхности Марса астрономы не замечали. Может быть, образующиеся в массиве льда воронки быстро затягиваются и поэтому их не видно?

Значит, не исключено, что Марс не так уж беден водой. И вполне возможно, что в свое путешествие астронавтам вместо запасов воды стоит захватить бур и утолять жажду из марсианских скважин. Будем считать, что проблема «водоснабжения» в нашем путешествии разрешена. Можно отправляться дальше. Но теперь поглядим еще раз на карту. На севере почти сплошная «пустыня». В южном полушарии густо темнеют пятна загадочных марсианских «морей». Стоит, пожалуй, принять решение:

Держать к югу!

Полушария Марса отличаются друг от друга не только «рельефом», но и климатом. Это объясняется особенностями марсианской орбиты. Орбита каждой планеты — это эллипс, и чем больше он отличается от окружности, тем больше меняется расстояние планеты от Солнца в зависимости от времени года. А это, естественно, сильно сказывается на климате.

Наша Земля ближе всего подходит к Солнцу в январе и дальше всего отходит от него в июле. Значит, когда у нас в северном полушарии стоит зима, Земля получает больше всего света и тепла. Это ослабляет у нас зимнюю стужу и усиливает летний зной по ту сторону экватора. В июле все наоборот. Большое удаление от Солнца смягчает летнюю жару в северном полушарии и «помогает» морозам в южном.

Орбита Марса вытянута гораздо сильнее, чем у Земли. В этом причина резкой разницы получаемого планетой тепла.

Когда Марс приближается к Солнцу, в южном полушарии стоит лето. Поэтому лето на этой половине планеты всегда теплее, чем на севере. Разница в климате сильно сказывается и на полярных шапках планеты. Северная полярная шапка никогда полностью не тает. Ее поперечник не бывает меньше 1 500 километров. Южная же полярная шапка летом становится совсем небольшой, а в иные годы вовсе исчезает.

Когда Марс движется по самому дальнему от Солнца участку своей орбиты, на юге стоит суровая зима, на севере — умеренное лето. Только два сопоставления: сезонные колебания температуры вблизи Северного полюса составляют 80—90 градусов, около Южного полюса—120—130 градусов. Вот и выбирайте сезонные маршруты путешествий по Марсу.

Мы, конечно, с нетерпением ждем, когда же увидят наши путешественники знаменитые марсианские каналы, когда разгадают тайну марсианских морей... Но остановимся, пожалуй. Приходится еще раз напомнить: путешествие было воображаемым, и мы хотели лишь рассказать о некоторых загадках и парадоксах марсианской «географии», уже решенных и разгаданных учеными на Земле. Ведь это не секрет, что наши астрономы знают уже очень много о таинственной соседней планете, подчас даже чуть больше и точнее, чем о своей родной Земле. Но многие и многие вопросы «марсоведения» ждут своего решения. Многие тайны разгадают лишь космонавты.

Может быть, они подтвердят предположения, что марсианские каналы — всего лишь оптический обман (не случайно на нашей эталонной карте нет каналов); может, выяснят, что прав астроном В.Д. Давыдов, считающий «каналы» разломами в подпочвенном льду. И расскажут людям, цветут ли марсианские «моря»...

Идем через джунгли

Советское государство и другие страны социалистического лагеря считают своим священным долгом оказывать экономическую и культурную помощь слаборазвитым странам. «Помощь социалистического лагеря, — писал Никита Сергеевич Хрущев, — позволяет им преодолеть зависимость от империалистических держав, избежать нового закабаления, стимулирует их прогресс...» Если показать на карте мира все те места, где работают за рубежом советские специалисты, ее покроет густая сеть точек. Маленьких точек, но каждая из них обозначает, что в этом месте возникает новый завод, возводится домна, прокладывается дорога, строится город. Где-нибудь в йеменском селении советский врач принимает больных, в лесах Ганы советские геологи разведывают новые месторождения, в гвинейском институте советский преподаватель читает лекцию. В Сомали наши гидростроители сооружают порт, в Афганистане инженеры-дорожники прокладывают автомагистраль через Гиндукуш. Им подчас нелегко: работать приходится в незнакомых условиях, в непривычном климате. Но зато велико и удовлетворение от работы. Ведь советские люди несут свои знания, опыт в страны, где эти знания нужны как воздух, ведь они украшают землю, улучшают на ней жизнь. Перед нами дневник одного из советских землепроходцев — члена изыскательской группы, которая прокладывала трассу шоссейной дороги в джунглях Калимантана. К 1964 году Советско-Индонезийской дорожной экспедицией на острове будет построено 670 километров дороги.

Нас десять человек. Девять изыскателей и один переводчик. Мы — одна из групп Советско-Индонезийской дорожной экспедиции на острове Калимантан. Наш участок — Центральный Калимантан — самое девственное, самое нехоженое место.

20 августа 1960 года

Мы пробираемся к Палангкарайе. Не ищите ее на карте, хотя это и столица Центральной провинции Калимантана. Город еще очень молод, он строится. К нему пока даже трудно добраться. Около двух суток надо подниматься на маленьком катере вверх по многочисленным рекам и речкам, протокам и канальчикам.

От Палангкарайи мы начнем изыскания.

Наш катерок очень мал. Единственное место, где можно вытянуться во весь рост, сидеть и ходить, — это железная крыша. От восхода солнца и до заката мы чувствуем себя, как грешники на адской сковородке. А с вечерней, довольно относительной, прохладой усиливается сырость. К утру все простыни, подушки, белье мокры насквозь.

Мы плывем через джунгли. Река то разливается плесом, то сужается так, что до берегов можно достать руками. Наш катерок едва ухитряется пролезть в такие щели. Лианы, огромные папоротники, цветы необыкновенных форм и раскрасок. Какие-то птицы с собачьими головами, мухи величиной почти с маленькую птичку, большущие летающие муравьи.

По берегам встречаются небольшие деревни — кампонги. Но чем дальше мы забираемся вглубь, тем реже такие встречи.

Наши постоянные спутники — обезьяны сопровождают катер стаей. Серые, огненно-рыжие, черно-бурые, и маленькие, как белки, и огромные, ростом с человека, они беспрестанно галдят, кричат, визжат. Всем им крайне любопытно узнать, что за штука плывет по реке.

Вскоре этот адский гомон надоедает и раздражает, но приходится примириться с ним, так как нет силы, которая заставила бы их замолчать.

Пристав к зарослям, но не сходя на берег, устраиваем привал. Индонезийцы ловят рыбу, мы обсуждаем детали будущей работы. Вдруг замечаем — по корме ползет длиннющая змея. Багор в руки — и в атаку! Потом все сидим и рассматриваем поверженного врага.

Опять в путь. Стучит движок, мерно трясется наш катерок. Сидим на крыше и поем наши русские песни. Мелькают светлячки, их великое множество, и кажется, что это идет снег. Только почему-то очень жарко.

22 августа

Светает. Подплываем к Палангкарайе. По берегу рассыпались деревянные домики на сваях, хижины из тростника. Очень рано, но около сколоченной из досок временной пристани много народу. Нас ждут. Знакомимся с губернатором, с местными властями, с жителями города.

Вечером на центральной площади города устраивается большой праздник. Жертвоприношения и ритуальные танцы, пир, затем самодеятельный концерт.

Мне особенно запомнился один танец. В круг влетает юноша и под барабанную дробь начинает выделывать что-то немыслимое с острыми как бритва ножами. Сначала их у него два, затем четыре, шесть и, наконец, восемь. Темп все быстрей и быстрей. Ножи сливаются в сверкающий круг. Артист кувыркается через голову, танцует лежа. Зрители прихлопывают в ладоши. Внезапно на высокой ноте музыка обрывается. Танец окончен. Тяжело вздымается грудь танцора, по лицу ручьями льется пот, но какие счастливые у него глаза!