Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 2009 год Страница 5

Пастухи-мигранты

Рождение гиганта — важный этап становления планетной системы. Своим притяжением он воздействует на движение газа и твердых составляющих диска, влияя тем самым на ход формирования других планет. Например, в Солнечной системе Юпитер помешал образоваться планете на месте пояса астероидов. Его гравитационные возмущения привели к тому, что планетезимали в этой зоне сталкивались на слишком больших скоростях и, вместо того чтобы сливаться, наоборот, дробились на части.

Еще более серьезные последствия возникают, когда гигантская планета начинает мигрировать по системе, постепенно меняя свою орбиту. При движении внутри газового диска растущий гигант порождает характерную волну плотности, которая напоминает выброс из-под колес мотоцикла, делающего вираж на грунтовом треке. Эта волна, постоянно сопровождающая планету, отбирает у нее энергию движения, заставляя подходить все ближе к звезде, пока не остановится у внутреннего края газового диска — без газа миграция останавливается.

В таких гигантских межзвездных газопылевых комплексах запускается процесс формирования звезд, а с ними и планет. Фото: NASA, ESA

А внутри сжимающейся орбиты, как будто убегая от наступающего гиганта, теснится множество планетезималей, которых он сгоняет, как пастух стадо, из холодной внешней области системы во внутреннюю. В основе этого процесса лежит известное из небесной механики явление орбитальных резонансов: малые небесные тела тяготеют к орбитам, периоды обращения по которым соотносятся с периодом планеты-гиганта как небольшие целые числа, скажем 1:2 или 2:3. Не попадающие «в такт» объекты часто оказываются в непосредственной близости от «сурового начальства» и получают от него гравитационные «пинки», пока не попадают на одну из резонансных орбит. Планеты-гиганты, вызывающие такое сгущение планетезималей на определенных орбитах, принято называть «пастухами». Благодаря им взаимодействие между планетезималями усиливается и ускоряет рост планет.

Аналогичные резонансные семейства планетезималей возникают снаружи от орбиты гиганта. Весьма вероятно, что Сатурн в Солнечной системе образовался из планетезималей, которые «пас» Юпитер. И если бы не он, Сатурн мог бы просто не успеть сформироваться вовремя, чтобы собрать достаточную массу газа. Ведь уже через несколько миллионов лет после образования протопланетного диска газ из него выдувается разгоревшейся центральной звездой. Вероятно, поэтому Уран и Нептун, образовавшиеся из планетезималей, которые «пас» уже Сатурн, так и не смогли сравняться с ним по массе.

Жизнь под опекой гигантов

И это еще не все. Если бы не Юпитер, на Земле, скорее всего, не было бы воды. Ведь наша планета формировалась в центральной части диска, внутри линии льда, где вода находилась в газообразном состоянии. Каким же образом она появилась на Земле? Единственный вразумительный ответ — из планетезималей, которые образовались за линией льда, но благодаря Юпитеру попали в центральные области Солнечной системы. Когда же формирование планет завершилось, притяжение Юпитера постепенно очистило Солнечную систему от «строительного мусора» — оставшихся без дела планетезималей. Если бы не это, процесс интенсивной кометно-метеоритной бомбардировки Земли, возможно, не завершился бы в первый миллиард лет ее существования, и в таком случае развитие сложной жизни было бы значительно затруднено.

В последние годы вблизи других звезд открывается все больше планетных систем. На начало 2009 года было известно уже 333 экзопланеты. Однако многих разочаровывает то, что абсолютное большинство из них — гиганты, сравнимые по массе с Юпитером и даже многократно превосходящие его. Ведь так хочется обнаружить планеты земного типа, на которых могла бы развиваться жизнь. Но теперь у нас есть все основания для оптимизма. Раз в других системах часто встречаются юпитеры, значит еще не открытые далекие земли вряд ли окажутся безводными пустынями. Остается только найти их. Именно этим и займется запущенный в марте орбитальный телескоп «Кеплер».

Представленная здесь картина обрисовывает лишь самые общие черты процесса рождения планет. Много важных деталей осталось за рамками рассмотрения, еще больше неясно самим астрономам. Но главное, что хотелось подчеркнуть: в последние десятилетия космогония радикально преобразилась. Еще в середине XX века она была почти умозрительной наукой, недалеко ушедшей от эфирных вихрей Декарта, а сейчас представляет собой стремительно развивающуюся ветвь астрофизики, в которой сплетаются самые разные дисциплины: от небесной механики до нанофизики. В космогонических исследованиях используются сложные компьютерные модели, лабораторные эксперименты и, конечно же, наблюдения на самых современных инструментах, которые постоянно приносят новые вопросы и решения.

Александр Сергеев

Гордая и предубежденная

Фото: CUBOIMAGES/FOTOLINK

С XI по XIX век Генуя успела побывать столицей морской республики, банковским центром Европы и, наконец, крупнейшим портом континента. За это время она накопила несметные богатства — еще в XIX веке ее красотой и роскошью восхищались Вагнер, Флобер и Диккенс. Но затем город переключился на тяжелую индустрию, и путешественники надолго забыли о нем. Сегодня заводы выведены за его пределы, Старый порт перестраивается под лофты... Настало время открыть заново Гордую Геную (La Superba), как когда-то называли этот город друзья и враги.

Прямые авиарейсы из Москвы в Геную бывают только летом, а в другое время лететь туда приходится через Милан. Впрочем, в день, когда прилетел я, посадить самолет в Генуе все равно было бы невозможно: в заливе случился ужасный 10-балльный шторм, на разбитой взлетной полосе лежала рыба. Это было на первых страницах всех итальянских газет… В Боккадассе, рыбачьем пригороде Генуи, который я посетил на следующий день, галька усеяна щепками и обломками, многие лодки унесло в море. Туда же смыло несколько маленьких яхт — с недавних пор этот живописный район стал пользоваться популярностью у богатых.

Собравшись в баре, местные жители обсуждали убытки. Рассказывали, что в соседней деревне с берега смыло даже небольшой бассейн — его оторвало от земли и унесло куда-то вместе с несколькими мусорными баками. Бассейн только что построили, даже деньги рабочим еще не заплатили. Теперь вот непонятно, за что платить…

Впрочем, это едва ли не единственный день, когда в Генуе все говорят о море: фактически оно уже много лет не играет в ее жизни прежней роли — ни в экономике, ни в обществе. Сложно поверить, что когда-то Генуя была великой морской республикой. Сегодня она даже не похожа на приморский город вроде Неаполя, Марселя или Одессы. Даже специфического запаха здесь нет, как не слышно гудков кораблей и почти не видно чаек. Старая набережная, Рипа, сегодня находится довольно далеко от воды — между ними пролегла громадная эстакада.

Город этажей

Зато Старый город отчасти сохранил прежний дух: он действительно производит впечатление очень старого, несмотря на последние подновления фасадов и ремонты, и улицы тут действительно очень узкие и довольно оживленные. Уже сама Рипа застроена шести-восьмиэтажными зданиями, в основе которых — купеческие дома XIII века (потом их еще много раз надстраивали). Параллельно набережной — улица с кратким названием Пре, ничем не потревоженное средневековье, неожиданное и повседневное.

Этот район уже лет двадцать как безопасен для туристов, хотя сразу по приезде мне несколько раз намекнули: по вечерам туда лучше не захаживать, так как там «обворовывают, отнимают все». Я расспросил об этом социолога Алессандро Даль Лаго, недавно опубликовавшего бестселлер о криминальной жизни итальянских городов: почти все примеры он взял с улиц Генуи 1970—1990-х. Даль Лаго сказал, что некогда ее старый центр и вправду считался одним из самых опасных мест в стране, поскольку после войны оказался заброшен и предоставлен порту. «Но даже это — преувеличение. Были тогда места и по опаснее: Бари, Неаполь, например… Ну а после недавней реконструкции Старый город и вовсе преобразился». Впрочем, в некоторых переулках близ церкви Санта-Маддалена по вечерам действительно не по себе — одинокий фонарь, окна наглухо задраены ставнями… Невольно ускоряешь шаг навстречу главной дороге, но не тут-то было — за углом еще переулок, где тоже ни души. Потом маленькая площадь с давно закрытым храмом… и снова переулок — вылитый предыдущий. Как шутит одна генуэзская знакомая: «У нас тут нет главных улиц, одни только главные переулки».

Кто же здесь живет? В последние годы, когда центр привели в порядок, возникла причудливая «карта расселения». Соседи сверху в буквальном смысле находятся на более высокой ступени социальной лестницы. Здесь, на последних этажах, залитых светом и продуваемых морским ветром, легко обнаружить подлинники Ван Дейка или Йорданса. Внизу — магазин, обычно с продавцами-перуанцами или боливийцами (в отличие от соседнего Милана и других промышленных городов Северной Италии здешние иммигранты не из Африки, а в основном из Южной Америки). Они же проживают на 3—4 первых уровнях, куда почти не попадает солнце. А в подвалах часто устраиваются полулегальные общежития. Днем они не слишком заметны, зато их хорошо слышно ночью, особенно по вечерам в выходные. В мой первый генуэзский день, в субботу вечером, пока я искал нужное мне кафе, невольно прослушал целый концерт музыки народов мира, которая неслась из-под вполне респектабельных кондоминиумов…