Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1986 год Страница 5

Рыболовством в уезде Хатьен заняты чуть меньше двух тысяч человек. Но добыча продуктов моря до сих пор наиболее прибыльная отрасль здешней экономики. Кислые и засоленные почвы приморской равнины не позволяют собирать больше одного урожая риса в год, и его хватает лишь для собственного потребления. Пять крупных целинных госхозов по производству риса, ананасов и масличного ореха кешью пока только встают на ноги. Для их развития нужны существенные капиталовложения. В них в основном работают новоселы, приехавшие из северной провинции Тхайбинь. В стадии реконструкции и расширения находится единственное в уезде крупное промышленное предприятие — Хатьенский цементный завод. По планам он должен стать одним из крупнейших предприятий отрасли, но все это дело хоть и не далекого, но будущего.

Тем временем у парома через озеро Ан Нгует ждут очереди два-три больших грузовика с морожеными креветками, вялеными кальмарами. Тихий и теплый Сиамский залив богаче морской живностью, чем восточные прибрежные воды Вьетнама. Только на экспорт идет из Хатьена ежегодно пятьсот пятьдесят тонн дорогостоящей на мировом рынке продукции моря. И это при том, что после освобождения Южного Вьетнама добыча морепродуктов в Хатьене сократилась в несколько раз: на лучшей и наиболее современной части рыболовного флота служащие марионеточной армии и сайгонской администрации, местные богатеи-хуацяо сбежали в Таиланд и Малайзию. Сейчас в уезде только четыре сотни рыбацких судов. Одним из них и командует капитан Та.

«В море всякое бывает»

Сиамский залив встретил нас спокойной водной гладью и небом, подернутым облачной пеленой. Видимость утром не очень хорошая, а на шаланде нет никаких навигационных приборов. Капитан Та и не обучен ими пользоваться. Он взял курс на ближайший, едва приметный островок — скалу, торчавшую из воды. Таких островков у побережья Вьетнама и Кампучии в Сиамском заливе сотни, и Та, сорокалетний человек с огрубевшим от загара и соленого ветра лицом, ориентируется по ним, как по звездам. Куда бы ни занес его шторм, достаточно увидеть хоть один островок, и бывалый рыбак сразу же по его очертаниям определит местонахождение судна.

С детства Та ходит в море. До освобождения Южного Вьетнама у него была своя маленькая лодка с мотором, и на ней в поисках рыбных косяков порой доводилось доходить до мыса Камау — крайней южной оконечности Вьетнама. После объединения страны некоторые богатые рыбопромышленники бежали за границу, оставив самые захудалые из своих судов. Этот небольшой флот был национализирован. Когда Та пришел работать в Хатьенскую государственную компанию морепродуктов, ему доверили старую шаланду.

Между тем солнце поднималось все выше, совершая взлет к зениту: мы на десятом градусе северной широты, до экватора рукой подать. Облачная пелена рассеялась, и деревянная палуба стала обжигать ступни не хуже железа. К тому же начиналась качка.

Та предложил мне зайти в надстройку и прилечь. Именно прилечь, потому что низкий потолок не давал возможности сидеть. В каюте было совершенно пусто, если не считать привязанной к гвоздю на стене охапки благовонных палочек, о назначении которых я уже знал по утренней встрече с экипажем, и прикованных к стенам висячими замками четырех старых американских ручных пулеметов, почерневших от соленой влаги. Ключи от замков были, очевидно, у капитана.

В единственном на судне убежище от солнца и ветра было душно, стоял тяжелый рыбный запах. Я снова выбрался на палубу, хватаясь руками за что попало: гребни волн уже пенились белыми барашками, и суденышко то подлетало вверх, то проваливалось вниз, то резко кренилось на борт.

— Приходится пользоваться оружием? — спросил я у капитана, пристроившись на мягкой, занимавшей почти всю палубу куче сетей с пластмассовыми поплавками.

Он присел рядом на корточки, прислонившись спиной к низкому деревянному фальшборту:

— Всякое бывает в этом море.

Оружие рыбакам роздали во время пограничных конфликтов с полпотовской Кампучией. Исторически сложилось так, что акватория вокруг Фукуока и на сотню миль мористее не имеет определенной принадлежности. Здесь трудно провести границу территориальных вод. Они считаются совместной зоной Вьетнама и Кампучии. Раньше конфликтов не возникало, необитаемые острова были ничейными, а принадлежность обитаемых определяли сами жители. Но после 1975 года полпотовцы попытались прибрать к рукам как можно больше островов, захватывали вьетнамские суда.

Капитан Та крикнул своему четырнадцатилетнему сыну, чтобы тот принес кружку пресной воды.

— Давно берете мальчика в море?

— С семьдесят восьмого года.— Лицо рыбака посуровело.— Это его и спасло от смерти...

В то лето рыбные косяки ушли к мысу Камау. Это почти сутки пути в один конец для посудины, едва выжимающей пять-шесть узлов. Та взял с собой старшего сына, а двое младших остались с матерью в деревне под Хатьеном. Та — вьетнамец, но женат на кхмерке. За это полпотовцы и убили его детей, посоветовав жене не рожать больше «зюнов» — так они презрительно называли вьетнамцев.

Сейчас полпотовцам уже не добраться до деревни, в которой живет Та. В начале семьдесят девятого их прогнали не только от вьетнамской границы, но из самой Кампучии.

В заливе эти головорезы занимаются морским разбоем. Не менее опасны и перевозчики «беженцев». Социальная и политическая ломка в Южном Вьетнаме после освобождения, конфликт с Китаем вызвали в конце 70-х годов поток желающих любой ценой покинуть Вьетнам. Дельцы из преступного мира увидели возможность хорошо заработать на перевозке «беженцев» за море.

Волна подстрекаемой западной пропагандой нелегальной эмиграции из СРВ, активная контрабанда потребительских товаров, в которых послевоенный Вьетнам испытывает острый дефицит, вернули к жизни в этих водах пиратский промысел. Добыча рыбы требует большого труда, а нападение на судно с «беженцами», которые везут золото для устройства в чужой стране, приносит сразу миллионные доходы. Вот и расплодились в Сиамском заливе современные флибустьеры без определенной национальности. Убить рыбаков, чтобы захватить суденышко,— головорезы перед этим не останавливаются. На счету Та два настоящих боя с такими похитителями. Одним словом, оружие на шаланде не лишне.

Военно-морской флот республики действует в тесном контакте с рыбаками-ополченцами, надежно защищая водные рубежи страны. Теперь пираты редко осмеливаются промышлять в прибрежных водах Вьетнама, и капитан Та держит наготове свои четыре пулемета на случай, если поиск рыбных пастбищ заведет его далеко от родных берегов.

Экипаж шаланды

Восемь человек: трое — вьетнамцы, пятеро — кхмеры и полукровки. Вглядевшись в лица и сравнивая их, постепенно начинаю различать, кто есть кто, хотя четкой грани провести нельзя.

Помощник капитана, кхмер Пеа — смуглый, широконосый и толстогубый, с вьющимися волосами, из интеллигентов. Когда в 1972 году он достиг призывного возраста, ему грозила мобилизация в сайгонскую марионеточную армию. Чтобы избежать такой участи, Пеа облачился в шафрановую тогу — стал буддийским монахом. В монастыре он постиг язык пали и научился читать священные книги. Кроме родного кхмерского, свободно говорит еще на вьетнамском и китайском. Но и мирному буддисту пришлось взять в руки оружие. В семьдесят восьмом он отбивал атаки полпотовцев на Хатьен.

Самый подвижный и деятельный на судне, Тю — тоже кхмер. Даже в сильнейшую качку его долговязая фигура появлялась, балансируя длинными руками, то на носу, то на юте у штурвала. На мачту он взбирался с удивительной ловкостью и отдыхал, наблюдая с высоты за морем. Потом выяснилось, что он за время перехода успел выловить двух маленьких акул. Они-то и пошли на обед.

Как только мы обогнули южную оконечность Фукуока, прошли между мелкими скалистыми островками и коралловыми рифами и повернули на север вдоль западного берега, волнение улеглось, и Пеа с Тю начали готовить обед. На установленном у надстройки глиняном очаге сварили нарубленное мелкими кусочками мясо акул, смешали его с рассыпчатым вареным рисом, а потом каждый в своей пиале залил эту смесь соленым рыбным соусом ныокмам со жгучим красным перцем. А на второе испекли на решетке рыбешек вроде салаки, предварительно провяленных прямо в чешуе и непотрошеных.

После обеда, забравшись в «бочку», Тю осматривал море. Вдруг он громко вскрикнул, протянул руку в сторону правого борта. Жест был явно рассчитан на мое внимание. Быстро перегнувшись через гребень горы из сетей, я увидел совсем рядом всплывшую морскую черепаху. И хотя она поспешила скрыться в изумрудно-прозрачной глубине, удалось разглядеть ее пятнистый желто-коричневый панцирь почти метровой длины.