Тело, энергия, эмоции. Трансформация через прикосновение - Свами Дева Зака Страница 5

начинает умолкать – разумеется, не сразу, а очень постепенно. Именно поэтому медитацию описывают еще и как состояние внутренней тишины, внутреннего безмолвия. Именно в этом состоянии, когда ум постепенно затихает, у медитирующего появляется возможность слышать не только громкие и категоричные указания своих «психологических программ», но и тихий, еле слышный голос своего сердца, а иногда – и безмолвие своего живота. И такая кардинальная смена авторитетов – от внедренных извне «программ» к своей внутренней изначальной разумности и чувствительности – со временем неизбежно приводит к глубоким изменениям в жизни духовного искателя.

И наконец, еще один, очень существенный для меня нюанс. Тем, кто интересуется медитацией, важно различать понятия «медитация» и «медитационная техника». Иными словами, понимать, что очень часто «медитацией» называют не только состояние свидетельствования и присутствия, но и технику или метод, помогающие в это состояние войти. Например, и классические медитации Випассана и Дзадзэн, и суфийские зикры и кружение, и Латихан, и глоссолалия у ранних христиан, и Динамическая медитация Ошо – все это именно техники, создающие наиболее благоприятные условия для того, чтобы состояние медитации вдруг случилось.

И огромнейшая, на мой взгляд, заслуга Ошо состоит в том…

Вообще-то, если мне вдруг придет в голову идея составить список людей, в наибольшей степени изменивших мою жизнь, то Ошо, безусловно, окажется в нем на первом месте – несмотря даже на то, что воздействие его учения мне впервые довелось ощутить лишь через год после того, как сам он ушел из жизни. И самым ценным среди полученных мною подарков, конечно же, останется опыт переживания энергии просветленного Мастера. А еще – опыт свободы и глубины отношений, которые в этой энергии становятся возможными. А еще – свобода мышления и свобода от мышления – редкостное благословение, которое с каждым годом жизни ощущается мною все больше и больше. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

Но есть и еще, как минимум, две очень важные вещи. Первая – это разработанные Ошо активные техники медитации для «западного ума». И вторая – гениальная идея Ошо об использовании психотерапии для углубления медитации. Этим двум последним вещам, в общем-то, и посвящена моя книга.

Глава 4. Активные техники медитации

При слове «медитация» большинство людей, конечно же, представляют себе человека, подобно статуе застывшего в позе лотоса – ну, или хотя бы усевшегося на подушке со скрещенными по-турецки ногами. Глаза у него закрыты, на губах играет легкая загадочная улыбка, а все тело излучает покой и безмятежность. И это, в общем-то, правильное представление. И практикуемая в буддизме техника Випассаны, и дзенская техника Дзадзен внешне выглядят именно так. Такие техники медитации – в которых много пассивности, тишины, неподвижности – наверное, можно назвать традиционными.

Но существует и множество других медитационных техник – совсем не таких мирных и безмолвных – по крайней мере, на некоторых их стадиях.

Дело в том, что, как рассказывал в своих беседах Ошо, существует глубокое различие между восточным и западным типами ума. Медитация была создана на Востоке. Именно там на протяжении многих веков формировались и ценились такие свойства сознания, как созерцательность, стремление к внутренней гармонии, «позволение вещам происходить», внутреннее безмолвие и, в конечном счете, единение с Дао, слияние с Пустотой, с Абсолютом, растворение в Нирване…

Именно поэтому восточный ум по своей природе является в гораздо большей степени «медитативным», чем активный, «достигающий» ум Запада. Восточный ум больше ориентирован на «согласие с тем, что есть», на так называемое «не-действие». Для него пассивность и созерцательность – вовсе не пустая трата времени, а совершенно необходимая часть процесса жизненных изменений. Причем эта пассивность для него естественна. С точки зрения восточного ума, пассивность может быть так же важна и эффективна для изменений и трансформации, как и интенсивнейшая деятельность, инициируемая западным умом. Отсюда и странные для западного человека восточные изречения: «сижу в безмолвии, ничего не делаю, приходит весна, и трава вырастает сама собой», «если долго сидеть на берегу реки, рано или поздно мимо проплывет труп твоего врага», «даже упавший с крыши кирпич когда-нибудь будет перевернут…»

В отличие от культуры Востока, наша западная культура и, соответственно, наш западный ум, практически полностью ориентированы на действие, активность, достижение. Чтобы что-то изменить, нужно обязательно бороться, прикладывать усилия, напрягаться, не сидеть на месте, делать хоть что-нибудь… Об этом говорят и наши пословицы: «без труда не вытащишь и рыбку из пруда», «под лежачий камень вода не течет», «терпение и труд все перетрут» – и так далее… Соответственно, для западного образа мышления любое ожидание, любое состояние пассивности ощущается как пустая, напрасная и вредная трата времени. И, сообразно с этим, в нашем подсознании живет твердое убеждение, что чем больше «впахиваешь», чем больше проявляешь активности, чем меньше «сидишь без дела», тем лучше и значительнее будет результат и тем скорее он будет достигнут.

Кроме того, как заметил кто-то из современных философов, «западный ум боится пустоты». Если на Востоке Ничто – это предел стремлений духовного искателя, на Западе это скорее один из самых кошмарных вариантов Ада.

Именно поэтому Ошо говорил, что, начав практиковать традиционные восточные техники медитации, человек с Запада может столкнуться с весьма серьезными трудностями. Его «западный» ум слишком «прокачан» на активность. Более того, эта его обусловленность действует на протяжении многих и многих поколений. Человеку с Запада будет гораздо сложнее дождаться, пока его сверхактивный ум начнет сам собою успокаиваться, замедляться и затихать. Восточные традиционные техники медитации рассчитаны на «неделание». А люди с Запада, наоборот, ориентированы на «делание».

Вот почему Ошо в течение более двадцати лет экспериментировал, создавая техники медитации, предназначенные именно для «западного» ума. В большинстве из этих техник первые стадии связаны с довольно интенсивной (а иногда и очень интенсивной) физической активностью. В общем-то, именно поэтому эти техники и называются «активными». А после 20–40 минут очень странной для западного ума «бессмысленной» и подчас шокирующей активности обычно делается резкий, мгновенный переход к неподвижности, тишине, безмолвию. И на этом контрасте, как объяснял Мастер, состояние медитации может возникнуть само собой.

Вот почему активные техники медитации обычно состоят, как минимум, из двух (или больше) очень разных стадий. Безмолвие, покой и безмятежность, характерные для традиционных пассивных техник, в них тоже присутствуют – но ближе к концу. А начинается все чаще всего с действий, которые сделали бы честь любой психиатрической палате для буйных или привлекли особо пристальное внимание практикующего экзорциста. В разных активных техниках может использоваться и хаотическое дыхание, и интенсивные танцы, и