Спецоперация, или Где вы были 4000 лет? - Ирина Владимировна Владыкина Страница 5

— Это охваченность большим движением истории. — сделал небольшую паузу. — Да, сейчас всем тяжело. Но самое главное, что грядет справедливый новый мир! Прекрасный новый мир, я надеюсь!

Подруга Офелии саркастично:

— Извини, но ты дурак? Какой справедливый и новый мир? Те, кто начал войну, пытаются сохранить старый мир, который уже почти сдох. Это архаика, пытающаяся убить модерн. Кто сделает этот прекрасный новый мир? Старик и его неповоротливые, необразованные прихлебатели?

Петр не ответил на этот риторический вопрос. А подруга Офелии продолжила, похоже, смущение молодого человека ее раззадорило еще больше.

— Ты вообще новости читаешь? К чему все эти смерти на войне? Эти жертвы Молоху? Чтобы разваливающиеся идиоты дольше держались у власти? Денег им мало, им надо остаться в истории! Геростратова слава!

Офелия пыталась возразить, но ее подруга эмоционально продолжала:

— Власть — это наркотик, особенно в старости. Вы думаете, что вам, молодым, дадут дорогу? Ты думаешь, просто так ты моешь свои пробирки, хотя мог бы заниматься действительно чем-то важным? Старость боится молодости, поэтому эту войну и начали. И вряд ли те, кто сейчас попивает кофеек, будут делать вид, что ничего не случилось, когда танки пройдут по Главной улице Города. Вы что Петр, за эти скрепы и старую власть? Вы же молоды, у вас должны быть надежды, планы!

— Когда я говорю про прекрасный новый мир, я имею в виду мир более далекого будущего, когда мы научимся геномодифицировать нас с вами — объяснялся молодой человек.

Офелия со скучающим видом листала страницы в своем телефоне, потом подняла голову и спросила Петра:

— А Вы придете на премьеру? Это будет что-то невероятное. Я Вам обещаю. Впрочем, не буду раскрывать тайны. Сами все увидите.

Слух Петра резануло это «Вы», но он старался не показать виду, что его оно задело:

— Да, Офелия, я планировал быть. Я не могу пропустить спектакль, где Вы, — он сделал акцент на «Вы», — играете главную роль. Да и название интригует — «Закат цивилизации».

Петр подумал о том, что ему как-то неловко дальше здесь сидеть, он превратился в мишень для подруги Офелии. И когда рядом кто-то есть, он совсем не чувствует близости с Офелией. А это даже больнее, чем быть мишенью. Совсем другое дело, когда они вдвоем. Тогда есть такое ощущение, как будто они превращаются в одно целое. И нет между ними границ.

Он встал.

— Мне надо идти — дела. Вот, остановился, чтобы порадовать вас этим букетом. До встречи на спектакле! — протянул букет и удалился.

Петр ушел и уже не слышал разговор двух подруг. Но, возможно, в нем и не было ничего интересного. Офелия, посмотрев Петру вслед, с нотками заботы, но и легкого снобизма произнесла:

— Милый мальчик, неухоженный только.

— И опасный, надо сказать. — резюмировала разговор подруга. — Помяни мое слово, такие петры, если вовремя не женятся, могут наделать очень много нехороших дел. Не удивлюсь, если завтра он приставит тебе к виску пистолет за то, что ты интересуешься искусством, а не наукой.

— Да это ты на него нападала, а он пытался как-то выкрутиться, больше молчал.

— В том-то и вся проблема. Молчание порой хуже пистолета. А этот Петр, он настоящий ухажер или так, только цветы дарит? Я имею в виду, у тебя с ним что-то было?

Офелия многозначительно промолчала, смотря в свой стакан с кофе.

— Ты где витаешь, в каких облаках? Так было ли у тебя что-то с этим ученым-лаборантом?

Офелия рассмеялась:

— Нет, конечно. У меня с ним ничего не было — он младше меня на 18 лет. Я, конечно, прогрессивных взглядов, но не настолько же! Да и чем он может меня привлечь? Дешевыми цветами? Нет, не было у меня с ним ничего.

Подруга Офелии с некоторой завистью в голосе:

— У тебя много поклонников, и я подумала, а вдруг ты решила себе завести ради интереса молодого любовника, а почему бы нет?

Офелия, смотря в лицо подруге:

— Я сейчас вообще никого не могу себе завести, кроме Георгия! Знаешь, какой он ревнивый. Следит, чтобы я поменьше разговаривала с интересными людьми. Просто разговаривала! Он даже к нашему режиссеру меня ревнует! К этому святому человеку! Да что там к режиссеру, он меня к своему 25-летнему сыну ревнует! Хотя тот, надо сказать, не промах.

— Андрюша! Да, весьма милый молодой человек, когда молчит. А делает он это редко.

* * *

Этот разговор Петр не слышал, а если бы слышал, ему было бы неприятно узнать, что он «милый мальчик» и у него «нет ничего» с Офелией. Он не любил вранья.

Идя по Прогулочной улице, мимо знакомых до баннерной слепоты объектов городской инфраструктуры, Петр подумал о том, что на сегодня хватит взаимодействия с людьми и их белым шумом. Ему хотелось забраться в свой звуковой кокон. Таким коконом для него были наушники и музыка в телефоне. Он поставил свой плейлист и отгородился от мира.

Сейчас он как раз проходил мимо Большого городского театра, того театра в котором работала (как она говорила, служила) Офелия. Последний раз он здесь был около двух недель назад, когда специально для работников «Gen-**» давали спектакль на патриотическую тему, Петр даже забыл его название. Генеральный директор Георгий считал, что искусство развивает мозг и приводит к инсайтам, а значит, полезно для научного потенциала центра. Спектакль был неинтересным, Петр его уже почти забыл, но ярко помнил то, как они с Офелией после спектакля в подсобке занимались любовью.

Перед глазами Петра очень отчетливо встала комнатушка — там хранился уже отживший свое, но еще не отправленный в утиль театральный реквизит. Сколько ненужного хлама! И в окружении этого хлама белое, ярко-белое тело Офелии, мягкое и податливое. Молодому человеку очень нравилось его мягкость, оно успокаивало его, как теплое одеяло, в которое он зарывался, когда был маленьким.

В тот вечер Петр нашел Офелию в дверях уборной и попытался затащить ее в кабинку. Но она сказала, что знает более подходящее место, где их никто не увидит — так они оказались в подсобке с свою жизнь театральным реквизитом.

— Я все время думаю о тебе. С ума схожу, даже на работе, когда рассматриваю ДНК рыбы в пробирке, — шептал Петр на ухо возбужденной Офелии.

— А когда рассматриваешь ДНК змеи, то это возбуждает тебя меньше? — как будто пытаясь оттянуть момент их близости, шутила Офелия.

— Да, потому что ты не похожа на змею, ты похожа на рыбу. Особенно, когда открываешь рот, — он впился своими губами в ее губы.

Офелия немного сопротивлялась, но больше из