Детский сад. Книга 8 - Ульяна Каршева Страница 5

Что ещё ничего не значит.

Он мысленно “прошёлся” по своему телу. Клипса, прятавшаяся за ухом, ожидаемо пропала. Неудивительно — бесстрастно признал он. Магический накопитель так фонил магией, что наверняка клипсу сняли в первую очередь. То же — с кольцами и браслетами. Опять странно: почему он тогда не чувствует маму Селену?

Ладно, хватит себя инспектировать. Пора освобождаться. Эти пока непонятные похитители ушли довольно далеко — процессу освобождения помешать уже не смогут, пусть и захотят вернуться… Он напрягся привстать — и, не сумев даже поднять голову, снова рухнул на холодный камень, мокрый, шершавый. Полежал, сморщившись и отворачиваясь от обильной воды по лицу — особенно со сбитой набок намокшей тряпки на глазах. Застыл, снова проверяя себя, странно слабого. И, впервые обеспокоенный, задышал чаще: камень под ним… высасывал из него силы! И не только магические… Коннор снова приподнял правую руку. На этот раз движение далось ещё трудней, чем в первый. Но далось. Пока ещё.

Решил полежать немного, чтобы полностью прийти в себя. А заодно выяснить, где братья. Он настроился на кровь — и через секунды его тело начало ломать страшнейшими судорогами. Чтобы успокоиться, изумлённый Коннор немедленно прислушался к ливню — отстраняясь, переключаясь с кровной связи… Когда тело вновь растянулось по камню, прикусил губу. Им ещё хуже. Это значит, их надежда — только он сам. И главное — они ещё живы.

Значит… Никаких лишних секунд на отдых. Это иллюзия слабого, что потом он будет лучше соображать. Камень-то продолжает высасывать силы…

Как сказала бы мама Селена: что мы имеем? Вспоминая о Тёплой Норе, как ни странно, он мог рассуждать хладнокровно, не впадая в панику.

Из оружия (он прислушался к себе и вспыхнул надеждой: не нашли!) тончайший стилет, спрятанный в тесных ножнах из собственной кожи. Раньше из едва видного отверстия в запястье вылетало дуло мелкокалиберного пулемёта. Теперь здесь пряталось узкое лезвие холодного оружия.

Из магического подспорья — те татуировки, которые драконы оставили, убрав из него оружие. Точней — не оставили. Вынуждены были оставить. Татушки эти Трисмегист вписал с обратной стороны кожи. Ювелирная работа. Ведь вписал он их, по-своему переложив и соединив кровеносные жилы.

Стараясь не вспоминать, каким образом его подловили: воспоминания — это потеря времени и силы! — Коннор сосредоточился на плане поэтапного освобождения. Стилет — в левой руке. Той самой, которая зажата в наручнике. Камень, на котором он лежит, пьёт силы. С чего начать? Оружие подождёт — крови живых, если придётся защищаться. Надо начать с наручника… Но, ещё немного поразмыслив, мальчишка пришёл к выводу: нет, сначала надо попробовать накормить камень.

Камень пьёт жизнь. А если предложить ему смерть?

Коннор сконцентрировал внимание на плечах. Именно здесь начинались невидимые обычному глазу (да и магическому тоже!) древнейшие эльфийские руны, которые затем переходили на спину. Именно отсюда начинался призыв к смерти, силу которой можно собрать отовсюду… Небесная вода била с неба по лицу, мешая сосредоточиться, но вскоре Коннор начал активировать руны. И уже секунды спустя с новым изумлением почувствовал, что некромагические силы собираются в необычайно плотной насыщенности. Он… на кладбище? Но, едва отвлёкся, как сбор сил буквально опал. Пришлось снова заострить внимание только на кровеносных рунах, которые Трисмегист сотворил, помня о главной специализации мальчишки-некроманта.

Камень забыл о живой силе, чуть только Коннор “предложил” ему мёртвую. Мёртвую он жрал так, что временами Коннору казалось — камень всё-таки вот-вот сожрёт и его, как источник лакомства. Но, выждав немного, мальчишка “прощупал” пространство и выяснил, что камень впитывает все силы, кроме его личной. Прекрасно.

Продолжая пропускать сквозь себя и перепосылать мёртвые силы ненасытному каменному вампиру, Коннор, морщась и отплёвываясь от попавшей в рот дождевой воды, открыл второй канал некромагического сбора. Добрав нужный концентрат, он направил его к наручнику. Удерживая сосредоточенность сразу на двух действиях, мальчишка ощущал себя так, словно он удерживал течение разбушевавшейся по весне реки (было с ним такое однажды) и одновременно проводил сложнейший ритуал…

Левая рука дёрнулась, когда острым краем наручника, внезапно проржавевшего и обломившегося под напором некромагии, порезало пальцы. Коннор, продолжая кормление камня, медленно сел на нём. А потом быстро съехал с него и, чуть не упав, но всё же ступил босыми ногами несколько шагов по… болоту? Он вздрогнул, отдёрнув ногу, в которую впились, похоже, какие-то острые камешки. Но прошёл по колючему, лишь бы оказаться подальше от жадного “ложа”. И только затем остановился — и закрыл сбор некромагических сил.

Правая рука с усилием поднялась и с трудом стащила пропитанную водой повязку с лица. Коннор невольно содрогнулся, когда открыл глаза. Теперь ясно, откуда здесь столько некромагических сил. Грубо обработанный камень в два человеческих роста — вокруг него россыпь мелких серых предметов, в которых легко даже в подступающем сумраке угадать кости. Вокруг — мёртвый лес. Чёрные деревья (он пригляделся к стволу ближайшего), на которых даже мха и лишая нет, настолько они сгнили. Под ногами непролазная грязь, в которой — чудо, что не застрял и не проткнул стопы полусгнившими костями. И — вечер, в котором беспрестанный, нудный холодный дождь и чёрные тени…

— Жаль, убить тебя нельзя… — прошептал мальчишка, глядя на камень и досадливо морщась: сил таких сейчас нет. — Ты не представляешь, как жаль…

Закрыв глаза, Коннор поднял лицо к небу. Кажется, дождь — единственная живая сила в этом странном месте. Для начала он проверил, не магический ли это дождь. Не является ли он таким же вампиром, как камень… Магический — вызван искусственно, но обычный. Просто вода. Из неё силу можно брать.

Он снова обратился к кровеносным татуировкам. Пора спасать братьев, а делать это — лучше вернувшим силы. Здоровым. Слабым он им не нужен.

Ливень сбивал кровь с порезанной руки и с пальцев. Держать правую на весу было довольно сложно. Но неизвестные надрезали кожу на ней так, чтобы кровь только выступила. Чтобы камню-вампиру сразу стало понятно, кого жрать… Вскоре кожа на порезах не спеша, но начала соединяться. Коннор взглянул на левую: пальцы тоже больше не кровоточат. Оставив на некоторое время кровеносные руны в действии, он медленно, остерегаясь пропороть стопы разбросанными всюду костями, хлюпая вязкой грязью, обошёл вампирский камень. Смутно надеялся найти свою куртку или хотя бы рубаху. В идеале — обувь, которую с