Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту - Александр Алексеенко Страница 5

— Лихо какое не случалось? Такое, чтобы вся деревня боялась и ничего делать не могла, — твердо произнес я.

Все вокруг замерли. Как-то похолодело. Другой здоровяк поежился, а старейшина продолжил:

— Было-было! Дело, значится, такое приключилось… — Начал он вспоминать и волноваться. — На той неделе, помню, как не давеча, вчера то было. Принесли к нам трех наших деревенских охотников, все бледные, словно света Йодкейма никогда не видели. Так и не смогли поминальную реликвию в склеп поставить.

— Ясно, — кивнул я. — Что-нибудь еще?

— Как сказал мой внук, здесь есть старинный склеп, — указал направление рукой староста деревни. — В нем раньше мы всех хоронили, но там теперь кто-то завелся опасный, рычит и ревёт, а соваться внутрь и проверять кто там не хочется.

"Внук?" — Я еще раз пробежал взглядом по широким плечам молодца, тот гордо залыбился мне в ответ, поймав мой сонный и косой взгляд.

— Понятно, — Снова кивнул я, и перешел к скользкой теме, — Чем платить будете?

В этот момент появился мальчонка. В руках он нес тряпицу, полную чего-то тяжелого. Старейшина махнул ему рукой, подзывая подойти ближе к себе.

— Мой правнук — смышленый малый, — потрепал по голове ребенка и пошамкал губами старик.

Мужчина, что стоял справа, развернул кулек и показал мне содержимое. Здесь были и драгоценные яшмовые с изумрудами серьги, и серебряное оббитое золотом колье, и украшенный золотом перстень, такого богатого содержания, что и у графа Феанота, такого не встретишь. Здесь же лежало чье-то обручальное кольцо, с подписью "Люблю тебя Т.Т.", похоже, деревенские читать не умеют. Инкрустированный турмалином гребень без двух зубцов для волос из какого-то редкого сплава. Горсть каких-то причудливых старинных вещиц, что я задумчиво покрутил в руках. О их предназначении мне было неизвестно. И еще где-то сорок монет золотом под всеми этими драгоценностями. Я с трудом переборол желание взять больше, чем положено по кодексу Ордена. "Прострелить бы тебе башку этой черной стрелой", — пронеслись воспоминания о словах скупого наемника, путешествовавшего как-то со мной. Тем временем, заметив мою заминку, деревенский староста продолжил:

— Путники и караваны к нам редко заезжают… — пожаловался старик. — Мы уже и не помним, сколько это стоит? Наверное, много, да?

Снова посмотрев на старейшину, я ответил:

— Я возьму только столько, сколько стоит моя работа, не больше. — Взял две золотые монеты с его руки. А в мыслях пронеслось: "Как же! Хоронят они в склепах! Нет, только расхищают его ценности."

У всех на лицах отобразилось крайнее изумление. Видимо, они и не догадывались, обладателями какого богатства являются. Молодцы, стоявшие за спиной старика, переглянулись. И один из них поскорее взял золото себе. Мальчишка опустил голову, так и не дождавшись мешка с монетами, пнул придорожный камень.

— На утро раз черных нет… Мне нужны простые стрелы. Пройти по лесу до склепа будет нелегко. Хищники у вас здесь опасные. А сейчас я бы хотел поспать, устал с дороги.

— Ступай в крайний дом справа, там Ревва живет. У нее не так давно муж умер, приютит тебя, значится, на ночь, — пояснил старик.

Я слегка приподнял свою заостренную шляпу и отбыл. Спать хотелось ужасно. Мальчишка метнулся вперед, видимо, чтобы предупредить местную обитательницу.

Когда я пришел, все было уже готово. Женщина пригласила меня за стол и поставила немудреную тарелку в виде плоской доски с мясом и листьями. Я взял мясо рукой и сделал несколько укусов, почти не жуя, проглотил. Пообещав что-то приготовить еще для меня, она скрылась в соседней комнате. Я взял бутылку с какой-то настойкой и хлебнул чего-то очень крепкого. Это стало последней каплей.

Пышка хотела попотчевать меня чем-то еще, но я не был особым гурманом, поэтому обнаженная женщина обнаружила меня спящим лицом в салат. Возле горящего камина меня разморило, и стоило только присесть, как я сразу уснул. Два дня в пути верхом, следуя по одному из самых опасных регионов Империи. Еще бы! После такого любой, даже самый крепкий, бы отрубился. Поэтому при первой же возможности тело взяло свое, ощутив себя в безопасности.

Женщина вздохнула и, сложив ногу на ногу, села в кресло, налив крепкого напитка. Будить опасную черную птицу, залетевшую ей в дом? Охотника? Убийцу остылых? Она не решилась.

Глава 3: "Склепы и стражи"

Небольшой варан-черноспинок с приторно желтыми боками преградил дорогу, раскрыл свой ярко-алый воротник, резко налившийся кровью, и зашипел, прогоняя незваных гостей. Его нисколько не испугались, и потому он предпочел отступить с их дороги, заметив блеск стекла, металла и уверенность, с которой вторгшиеся в его владения шли вперед. Сложив свои гребни и сдув желтые бока, он скрылся в норе под заросшим застаревшим ржавым мхом валуном.

Два путника показались из темного леса, где ни одна прядь Титана не достигала земли. Однако хорошо освещенная опушка позволила нескольким лучам Титана Йодкейма упасть на их серьезные лица. Пред ними предстал могильник древних высокородных, обнесенное каменной стеной кладбище с такими же вековыми мраморными плитами и холмами пращуров — освоителей континента. А за ними в легкой дымке проступал таинственный склеп, ожидая редких гостей. Высотой в пять ростов и колоннадой, он мог бы потягаться с малыми стенами Первых Врат, что стоят на дороге перед Крепостью Рух. Только здесь арка вела вовсе не в последние Земли Света, а куда-то во вглубь веков в непроглядную тьму.

Туман был неоднороден. Он тек подобно киселю, расступался под их шагами, завихрился вдоль стволов деревьев и полз поверх земли. Нижний слой парил и стелился прямо по грязи, словно она дымилась. Почва хлюпала и подразумевала болото, со временем надёжно сокрытое за опадом, мхом и кочками. Ветки не хрустели под ногами, они оставались сырыми в таких глубинах тёмного леса.

Первый шаг на землю кладбища прямо через кладку когда-то давно рухнувшей мраморной арки сделал человек в черных одеждах. Он осторожно поманил за собой рукой второго и пошел вдоль каменной ограды, оставив прямой путь по такой же каменной дорожке к ступеням наверх к колоннаде перед склепом.

На древних руинах царила безмятежность. Вековые вязы и дубы покачивались со всех сторон от гуляющего здесь по их кронам ветра. Листья шумели, переливались, шептали. Но путники сторонились выйти на открытое пространство, они шли вдоль каменной кладки по краю захоронений. Эта ограда, обильно пробитая корнями, была единственной преградой на пути беспросветной чащи с тех самых пор, как здесь появилось кладбище. С трех сторон окружая пространство погребенных, она служила надежной защитой, простоявшей здесь сотни, а