Будни нелепой войны - Олег Иралин Страница 50

под любой маской по выражению глаз и походке. Уже через час после начала операции, все напялившие маски милиционеры сняли их за ненадобностью, и работали с открытыми лицами. Сие обстоятельство на проверку зачищаемых домов влияния оказало мало, и все помещения подвергались добросовестному обыску. Не помешало даже присутствие набежавших милиционеров из местного отдела. Несмотря на наличие у них выданной формы, никто из них надевать её не стал, дабы не ассоциироваться в глазах односельчан с отрабатывающими улицы русскими. В итоге, буквально на плечах каждой второй группы «висело» от полутора до двух десятков вооружённых автоматами чеченцев, то и дело вмешивающихся в ход проводимых мероприятий на правах своей принадлежности к органам внутренних дел. Само собой разумеется, что никто из чеченских милиционеров и не собирался оказывать хоть какую – то посильную помощь своим русским коллегам. Напротив, стоило прикомандированным сотрудникам задержаться с обыском, как тут же поднимался скандал.

– Эй, ты почему этот дом так долго проверяешь? – сразу же ввозмущался кто – нибудь из числа топтавшихся за спиной свежеиспечённых милиционеров – Ты другой дом быстрее проверял, а здесь твои в каждой комнате всё переворачивают!

Старший от русских силовиков недовольно хмурился, и отделывался несколькими фразами, прекрасно понимая, что объясняться с родственником проверяемых бесполезно. С их присутствием зачищающие группы вынуждены были мириться, но на театрализованные выступления последних, серьёзного внимания никто обращать ни собирался. С другой стороны, сами так называемые местные милиционеры, ввиду военных переходить от скандалов к привычному бряцанью оружием боялись, а потому уже через пару часов русских силовиков от своего присутствия избавили. Военные, освобождённые от необходимости присматривать за маячившими рядом вооружёнными чеченцами, наконец-то смогли высвободить часть сил для осмотра помещений, и с их помощью работа милиционеров пошла споро.

Группа Велиева уже прошла половину определённого ей маршрута, когда в одной из комнат пустующего помещения вдруг обнаружила прикованного к стене человека. Уже одно то обстоятельство, что мужчина этот содержался не в подвале или зиндане, а в жилой части дома, заставило милиционеров удивиться. Пленник сидел на коврике, скованный по рукам и ногам и, казалось бы, нимало не интересовался вошедшими людьми. В глаза бросилась его аккуратная причёска, выбритость и чистота одежды.

– Ты кто? – обратился к нему Глеб, отметив спокойствие вошедших следом хозяев дома – Ты русский?

Тот поднял замутнённый взгляд и отрицательно качнул головой. Видя, что с ответом невольник не торопится, майор повторил вопрос.

– Чеченец я, – нехотя ответствовал тот, на этот раз даже не удосужившись поднять глаз.

Полученный ответ ясности не принёс никакой, и Велиев перевёл взгляд на хранивших молчание пожилых хозяев. Мужчина потупился и, нахмурив брови, лишь тяжело вздохнул.

– Что ты спрашиваешь его? – с болью в голосе произнесла чеченка – Это не человек уже: не мужчина и не женщина – наркоман просто. Сын он наш, из Ростова неделю назад привезли. Теперь вот держим так, чтобы не сбежал.

С её словами всё объяснилось, но опер не привык доверяться только им. Затребовав паспорт пленника, он сличил его с владельцем и паспортами хозяев, и лишь убедившись, что закованный в цепи человек действительно приходится им сыном, оставил предположение о его рабстве. Глеб оглядел голые стены, и остановил взгляд на коврике под наркоманом.

– Давай, мужики, нарика этого обыщем и под ковриком пол посмотрим. Как знать, вдруг подпол под ним!

В одежде мужчины ничего не нашли, зато под ковриком обнаружился столовый нож с обломанным лезвием. Увидев его, хозяйка всплеснула руками:

– Надо же, это ведь он для нас его припрятал!

Их сын молчал, за всё время разговора так и не произнеся больше ни слова.

– Так когда вы из Ростова сына привезли? – уточнил Глеб, обращаясь к старику.

Тот ненадолго задумался, вспоминая точную дату, но ответил не колеблясь:

– В прошлый вторник, пять дней назад выходит.

– И сколько вы не видели его до этого?

– Два с половиной года. Как уехал в Россию, так и не возвращался он сюда.

– Но в Чечню то он заезжал к знакомым своим?

– Какие знакомые у него здесь? Кому наркоман нужен! Нет, ему там больше нравилось, мы еле отыскали его в Ростове.

– Ну, что же забирайте документы. – протянул все сданные ему паспорта Велиев – Сына долго в цепях держать будете?

Чеченец неопределённо пожал плечами.

– Не знаю. До тех пор, пока от этой заразы не освободится! Если Бог поможет, конечно.

Майор повёл группу дальше, и при зачистке следующего дома, как бы между прочим, спросил у его владельцев:

– А что там за беда с младшим сыном у соседей ваших?

– У Вахаевых? – переспросил чеченец – Наркоман он у них. Полгода вылавливали они его с родственниками, сейчас пытаются человеческий облик вернуть. Жаль парня. Раньше ведь нормальным был, общительным таким и добрым. Во всём наркотики эти виноваты…

Когда в следующий раз Велиев возвратился в Чечню, то поинтересовался судьбой этого парня, столь жестоко излечиваемым своими родителями. К удивлению своему, он узнал, что жизнь бывшего наркомана кардинально изменилась. Забыв о прежней своей слабости, он вернулся в нормальную, полную красок жизнь, и занялся коммерцией, причём весьма успешно.

А пока Глеб, успев забыть уже увиденное у стариков, продолжил со своими товарищами зачищать маршрут. К вечеру все группы поставленные задачи выполнили, но кроме взорванных и расстрелянных нефтехранилищ, никакого «улова» не добыли. Правда, одна из групп, при осмотре дома одного из чеченских милиционеров, в подвале обнаружила место для содержания раба, но за неимением последнего, к его владельцу никаких официальных претензий никто предъявить не мог.

– Ты как объяснишь всё это? – с плохо скрываемой злостью спросил Клясс, обращаясь к спокойно стоявшему рядом местному коллеге.

Тот обвёл безразличным взглядом вбитые в стену цепи, с ошейником на грязной подстилке, и вызывающе ухмыльнулся.

– Это сын мой младшенький шею качает!

Вызванное начальство, оглядев находку, лишь пожало плечами. Уходя, Сухоглотов пригрозил:

– Вот дам знать дагестанцам, они разберутся с тобой!

Чеченец равнодушно оглядел суетливо размахивавшего руками подполковника, но ответом того не удостоил. Присутствовавшие милиционеры удивлённо переглянулись: никто из них так и не понял, при чём здесь дагестанцы, и почему устраивать разборки с этим рабовладельцем должны именно они. Впрочем, ожидать пояснений от самого начальства и не приходилось. Повозмущавшись, заместители начальника поторопились прочь, так и не дав сколько-нибудь внятных распоряжений относительно хозяина зачищаемого дома.

Впрочем, до замены первой партии оставались сутки. И прикомандированным милиционерам уже ни до чего не было дела. Народ маялся в ожидании, бесцельно слоняясь по расположению временного отдела. Изрядное количество просто отлёживалось на застеленных кроватях, молча уставившись в серый от чадящей «буржуйки» потолок, другие «прокушивали» остающиеся деньги, коротая время в то и дело образующихся компаниях.

Велиев, только что вернувшийся с Бурлаковым из придорожного кафе, вдруг вспомнил о привезённых из поездки в Хасав-Юрт книгах. Тогда он, Бурлаков с Гривенко и сотрудник паспортного отделения, выпросили у начальства разрешение на поездку в Дагестан. Звонить домой из телефона, установленного в доме проживающего в райцентре чеченца, никто из них не желал и основная цель посещения Хасав-Юрта и заключалась в том, чтобы созвониться с родными именно оттуда. В этом опера не были первыми – поездки в Дагестан практиковались уже давно и, к чести начальника отдела, никому в подобных просьбах отказано не было.