Ленивая пастораль - 7 - Олег Мамин Страница 50

Удар, наверное, можно сравнить с перегрузкой, слишком большим потоком, который нужно воспринять одновременно. Из-за этого он не смог подготовиться к следующим разрядам с Небес. Алекс уже мысленно приготовился к вечному существованию в виде Алтаря, но случилось удивительное: новая печать поглотила Молнии Небесной Кары, и, кажется, даже не насытилась.

Все последующие удары тонули в ней. Нет, это не было молниеотводом: при ударе в него, стихия всё равно проявляет свою мощь, но в данном случае Гнев Небес просто таял, пролетал в никуда, растворялся в небытии — Алекс не знал, как определить происходящее.

Одновременно он чувствовал, что та искорка Небесной Молнии, которая живёт в нём уже давно, крепнет и становится уже маленьким светлячком, искрящимся шариком. Но, в отличие от Небесной Силы, полностью подконтрольна сознанию.

Задав вопрос этому комочку, — это было даже не мысленно и не на уровне образов-понятий — Алекс получил ответ, что продолжительность Небесной Кары от него никак не зависит. Это для него Кара, а для Морозной Ночи — Испытание. Пока Небеса не закончат её испытывать, они не остановятся и в попытке покарать его за грубое вмешательство в судьбу этой женщины. Только когда будет достигнуто некоторое стабильное состояние — провал или успех — всё закончится.

Только спустя двое суток, всё прекратилось. Гора кристаллов-молний получилась более чем приличная — каменная чаша, специальный приёмник, заполнилась до краёв, а потом и вовсе скрылась из виду, заваленная сокровищами.

Очень долго женщина не могла сформировать новое тело, оставалась просто искоркой души внутри Ядра, парящего в воздухе. Несколько раз Алекс подливал в формацию энергию Души, что вызывало у Небес Настоящую ярость, которая благополучно превращалась в кристаллы.

Не только с Морозной Ночью происходили изменения. Печать, появившаяся в Книге, при каждом ударе молнии, который она пожирала, творила настоящие непотребства: переписывала Книгу. Или не переписывала — понять Алекс этого не мог потому, что лишился возможности читать её. «Текст» пополз со своих мест и сначала приблизился к печати, а потом уже она начала видоизменяться, расти, включать в себя написанное. Теперь, чтобы увидеть написанное, нужно взглянуть на загадочные символы, а это вызывало сенсорный шок от избытка информации сразу во многих плоскостях и с бесчисленными оттенками значений. Каждая буква теперь содержит целые миры.

Оставалось только бороться с соблазном подбросить этому относительно просто выглядящему сигилу ещё какую-то пищу для размышлений.

Алекс примерно представлял, что произошло: он принёс в мир практиков концепцию Бога. До сего момента ничего такого не было даже среди смертных. Да и вообще, как можно придумать сверхъестественных существ, если почти в каждой деревне рассказывают о том, что в древности одни из их соплеменников стал таким могучим, что… Дальше истории разнятся, но каждая, несомненно, тянет на эпитет «божественных деяний». По крайней мере, не уступает мифам Древней Греции или Египта.

Здесь есть культы, некоторые даже смахивают на подобие земных карго-культов, но разница огромна: объект их поклонения — это не плод фантазии, а нечто, что не только молчаливо слушает твои мольбы, но и реально отвечает. Одаривает непосредственно сразу, а не обещаниями, подобными предвыборным: "Вы сделайте сейчас, а вот после смерти приходите, уж тогда я вас не обижу…" — все смертные знают (да и те, кто называется бессмертными), что не будет никакого "после".

И, самое главное, никакого запугивания — не хочешь, не поклоняйся.

А вот Алтарь Алекса породил что-то божественное в земном смысле: не реальное существо, а именно концепцию, идею. При чём относительно сложную, понять которую у него самого не получается. Это не нечто прямолинейное вроде "бог огня" или "бог исцеления". Если сравнивать, то до монотеистических универсалов, пожалуй, недотягивает, больше похоже на древнеегипетских богов времён активных завоеваний. Тогда боги победителей поглощали богов побеждённых, и получали богатую родословную, несколько ипостасей и крайне расширенный функционал.

«Мне нужно выдержать несколько ударов. Теперь я готова», — в голове раздался знакомый голос, и, скрепя сердце, пришлось подчиниться. Это её прорыв, её право, её понимание о необходимом.

Алекс снял барьер Формации, и оставалось только наблюдать, как разряды лупят по маленькому ядрышку, и вздрагивать, переживая за исход.

Закалка закончилась быстро по сравнению с предыдущими попытками пробить Кристаллизующую Формацию.

Тело собралось за считанные мгновения, сразу после того, как Испытание закончилось, а тёмные свинцовые тучи точно так же мгновенно рассосались.

Алекс рассматривал, кем стала Морозная Ночь. Она изменилась.

Глава 16

Надежды Морозной Ночи на сохранение прежнего облика не оправдались. Алекс ей говорил не один раз, что про прорыве он меняется каждый раз, без исключений. Бывает, что незначительно, например, кожа станет более шелковистой, но в целом, практик остаётся узнаваемым. А бывает очень сильно. И не всегда в сторону повышения красоты или мужественности. Не только как в Закрытом Пузыре, что в общем-то является исключением и аномалией, результатом действий Спящего. Такие уродства, как правило, не случаются в остальной части мира.

Весь путь практика на предыдущем этапе ведёт прорыву, а процесс прорыва — лишь закономерный финал долгой подготовки. И конечно, нельзя ничего значительно исправить в последний момент, то есть непосредственно во время прорыва. Собственно, это всего лишь один шаг в непрерывном процессе самосовершенствования, а, значит, всё-таки можно что-то ещё откорректировать в небольших рамках, но за пару дней (а иногда и мгновений) не откатить назад то, что готовилось годами или даже тысячелетиями.

Алекс смотрел на «новую» Морозную Ночь с облегчением — своей вины в перемене внешности он не углядел. Всё, что случилось — как раз результат её ускоренной практики. Ну, если только косвенно повлиял: он же показал ей парк волшебных деревьев.

— Мы сможем исправить, как ты делал это раньше? — женщина крутила в пальцах позеленевшие волосы, подведя их кончики к глазам.

— Исправить? Зачем? Ты прекрасна! — Алекс выплеснул радость от удачно проведённой «операции» с незатейливым комплиментом.

— А всё-таки? — мужчинам никогда не понять, как женщины представляют идеальную себя, и Алекс тоже не мог понять, чем недовольна Морозная Ночь.

Слегка изменилась, волосы позеленели. У неё и раньше они не были цвета, с которым можно родиться: серебряные, с металлическим отблеском.

— Вряд ли. Мы же сейчас проделали именно то, что я делал и ранее, исправляя внешность твоей подруги, например. Ну, окажешься ты в коконе из Законов, созданном мною. Ты в нём и была сейчас. Думаю, такая внешность для тебя теперь естественная.