Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов Страница 51

— Да уж…

— Пап, но ты ведь понимаешь, что в таком состоянии ты не можешь быть главой семьи? — нависла над ним Астрид.

— А кто им тогда будет? — насторожился волшебник, открывая один глаз.

— Ну… могу я… у меня уже опыт есть…

На Астрид очень повлияли полторы луны самостоятельной жизни, когда она в одиночку заботилась о усадьбе и младших сестрах. Ну да, ей помогали и часто навещали родня, соседи, друзья семьи и волостной агент Аганель, но все равно это было немалое свершение для девятилетней девочки.

И теперь, когда родители вернулись и все стало как прежде, Астрид моментально забыла, как по ночам ревела в подушку, как бегала туда-сюда с Лурией, пытаясь ее убаюкать, как коршуном следила за Вероникой, чтобы та ничего не выкинула. Теперь она помнила только ощущение гордости и самодовольства, когда сестры засыпали, и Астрид Независимая стояла на балконе, любуясь своим поместьем.

— Хорошо, Астрид, можешь быть главой семьи, — не стал спорить папа. — Только тогда тебе придется и деньги зарабатывать. Для семьи.

— Ладно, — засучила рукава Астрид. — Пойду дописывать твою монографию, и пусть мне Локателли за это платит.

— Ну-ну, — хмыкнул папа, откидываясь на подушках.

Зашла навестить отца и Вероника. Она за эти полторы луны тоже как будто стала взрослее и самостоятельнее. Принесла книжку и уселась в кресло, читая и периодически спрашивая, не нужно ли папе чего.

— Что читаешь, ежевичка? — спросил тот.

— Сочинение мэтра Хазелнатта, «Приключения Маленького Путешественника», — показала обложку Вероника. — Классическая детская литература с элементами сатиры и гротеска.

Она уже совершенно не картавила, а ее словарный запас заметно расширился. Майно с нежностью подумал, что через четыре луны его средней дочери будет пять лет.

Как быстро летит время. Казалось бы, только вчера она впервые призвала демолорда, а вот, посмотрите, уже читает книжку. И никого не призывает, контролирует себя.

Его девочка такая взрослая.

— Пап, тебе что-нибудь нужно? — в очередной раз спросила Вероника.

Ей явно хотелось чем-нибудь помочь, поэтому Майно попросил горячего молока.

— Призываю молоко! — радостно воскликнула Вероника.

Выбираясь из мокрой постели, слушая панические извинения дочери и терпеливо ожидая, пока жена заменит одеяла, дрожащий Майно думал, что она забыла сказать «горячее».

Слава всем богам, что она забыла.

— Вероника, пойдем-ка отсюда, — сказала Лахджа, переменив простыни. — Папа болеет, ты можешь заразиться.

Вероника со вздохом вышла. Почему нельзя просто призвать выздоровление папы? Наверняка можно, просто она пока не умеет.

Ничего, в школе волшебников ее научат.

— Мам, я летом пойду в Ансамбль? — спросила она.

Лахджа задумалась. Летом Веронике будет пять… всего пять. Наверное, все еще слишком рано. Все-таки Клеверный Ансамбль — школа интернатного типа, дети там ночуют, а домой уходят только на праздники.

А те, чьи родные живут за пределами Мистерии — вообще только на каникулы.

— Нет, ежевичка, — сказала демоница. — Мы посмотрим еще через год. Но этим летом точно нет.

— А Астрид пойдет, — заметила Вероника.

— Потому что Астрид будет десять. Она закончит четвертый класс. Самая пора.

— Но классов же пять, — проявила неожиданную информированность Вероника. — Почему она не пойдет в пятый?

— Потому что она хорошо училась, так что отлично сдаст экзамены и поступит в КА на год раньше.

Во всяком случае, Лахджа на это надеялась. Она решила не спрашивать, занималась ли вообще Астрид в ее отсутствие по программе или целый месяц гоняла вола, но надеялась, что пропажа родителей научила дочь ответственности.

— Когда призываешь молоко, обязательно добавляй «бутылку», — сказала Лахджа, заходя с дочерью на кухню.

— И еще обязательно добавляй «кислого», — раздался знакомый бас.

Лахджа замерла на пороге. На кухне сидела в детском стульчике Лурия, а рядом восседал еще один младенец — с бутылкой кефира и довольной рожей.

— Фурундарок, — чуточку нервно произнесла демоница. — Вероника тебя не призывала, я следила.

— А я сам заглянул, — хмыкнул демолорд. — В гости. Ты меня приглашала.

Да, верно. Его приглашали, так что печати для него не преграда, хоть он и не в «белом списке». По крайней мере, не слишком сильная.

— Очень, очень рада тебя видеть, — почти искренне сказала Лахджа, кормя младшую дочь с ложечки.

У малышки активно резались зубки, и она с аппетитом ела манную кашу. Пыталась даже хватать ложку сама, но не могла нормально ухватиться, роняла в тарелку, лезла следом руками и размазывала кашу по лицу.

Фурундарок с интересом посмотрел, как Лурия делает себе пышную бороду, как Лахджа вытирает ей лицо, как Лурия делает бороду уже маме, а та слизывает ее удлинившимся языком, и добродушно спросил:

— Что, еще одного уродца из себя выдавила? Конвейером они из тебя, что ли, прут?

Лахджа не обиделась. Фурундарок даже не пытается ее оскорбить — он разговаривает так со всеми. Что с презренным смертным, что с Темным Господином Паргорона. В конце концов, при всем его космическом могуществе он так и остался маленьким озлобленным младенцем, причем отнюдь не в глубине души.

— Знаешь, почему я решил тебя проведать? — спросил Фурундарок.

— Потому что соскучился? — предположила Лахджа, сражаясь с капризничающей Лурией.

— Нет. Просто я навещал своего брата, и увидел там… нечто. Это было… у меня нет слов. Нечто феноменальное. Поразительное. Потрясающее.

— Какой был костюм? — сразу догадалась Лахджа.

— Костюм… я не запомнил. Мой брат, разумеется, сделал хорошую мину и прикинулся, что ему самому так захотелось. Что он решил изменить стиль. Что у ведущего шоу должен быть определенный имидж. Он пошел по стопам Гариадолла и начал… покрывать тело материей. Тканями. Нет, мы все однажды проходим через такой этап, я сам до сих пор иногда люблю примерить шляпу-другую. Но постоянно… я сразу понял, в чем дело. Он не хотел говорить. Юлил. Но я поспрашивал жен, поболтал с его любимицами, переговорил с Совнаром и… в общем, говори честно. Ты в самом деле потратила желание на то, чтобы заставить моего брата… вечно носить одежду?

— У меня и так все есть, — пожала плечами Лахджа. — Кто-то вроде Хальтрекарока не сможет дать мне ничего достойного.

— А вот это я обязательно добавлю к той истории, которую расскажу Янгфанхофену, — пообещал Фурундарок. — Охо-хо-хо!.. Но мне нужны детали.

Лахджа устало выдохнула и коснулась его лба, делясь менталограммой. Фурундарок увидел все воочию, услышал каждое слово и аж воссиял от счастья. Если что и могло его обрадовать, так это унижения брата.

Однако постепенно Лахджа поняла, что он заглянул не только ради этого. Фурундарока интересовала Лурия. Как и Совнар, он не трепался насчет штуки Вероники, придерживал потенциально важную информацию при себе, но ему хотелось знать, единичный ли это случай.

Потому что если Вероника