Охота на Чупакабру - Татьяна Рябинина Страница 53

Вадим

Я, конечно, соврал, когда сказал, будто мне абсолютно все равно, с кем она трахалась.

Не совсем так.

Все равно, кроме одного эпизода.

Когда мы собирались взять самокаты, Яна сказала, что у сына такой же, и я спросил, сколько ему лет. Она ответила, что четырнадцать… или что будет четырнадцать, но я тогда зацепил не слишком уже трезвым сознанием только цифры и как-то мимолетно прикинул, что родила в восемнадцать. Ну и что? Мне-то какое дело? Тогда я не знал, кто она. Что это та самая рыжая из Инсбрука. А потом, когда узнал, факт из головы уже вылетел, ну точно не до того было.

И вот сейчас, пока она разговаривала по телефону, сложил два и два. Ну, б…ь, считать я все-таки умел. И выходило как-то очень уж неприятно. Если ее сыну четырнадцать, значит, тогда она была уже беременна, но зачем-то изображала невинную овечку. Зачем? Ответ напрашивался сам собой.

Ах, я была девственницей, ты со мной переспал, я жду от тебя ребенка. Но, во-первых, я никогда не пользовал незнакомых баб без резинки, а во-вторых, неужели не понял бы? Хотя… она и сейчас такая тугая и узкая, что хрен пролезешь.

И тут же следом прилетела новая вводная. Идиотское про космос. Трудно, знаете ли, не слушать, когда слышно. И совсем дураком надо быть, чтобы не понять. Прекрасно, белочка, выходит, ты ему рассказываешь, с кем спишь, а он тебе советы дает?

И от всего этого стало так фигово, что не удержался. Янка тут же выставила зубы и понесла, что он ее лучший друг и если б не он, мы бы тут с ней не кувыркались.

Вот так, значит. Интересно. Попытался остановиться, но все равно свернуло на сына и его возраст. Она явно смекнула, к чему такой вопрос, и начала неуклюже выворачиваться, что четырнадцать ему будет только в сентябре и что родился он недоношенным.

И тут меня словно по башке огрело.

Чупин, мудень, что ты делаешь сейчас?! Давай просто предположим, что все это правда. Может, она тогда была так обижена и расстроена, что назло врагам взяла и переспала с этим самым медведем Мишей. Кое-кто именно так и сделал бы на ее месте, разве нет? Так что, вполне возможно, этот самый кое-кто косвенно причастен к появлению на свет ее сына. А медведь оказался парнем порядочным. И почему у них не сложилось, это уже не твоего ума дела. Поэтому просто заткнись, понял?!

Но вместо того чтобы заткнуться, я изложил предельно жестко: интересует меня только то, что есть здесь и сейчас. А поскольку сын и его отец являются частью ее жизни, мне остается лишь принять это. Я, правда, пока не представлял, как буду принимать, но протокол о намерениях, считай, подписал.

Впрочем, было кое-что еще.

Я сообразил уже потом, когда белка моя, вусмерть утраханная, заснула, обмотав меня руками и ногами, как каракатица. Вспомнил тот эпизод в прошлую субботу, когда увидел эту счастливую троицу. Показалось, что с мужиком мы где-то пересекались. Зачастую вместо лиц и имен люди оставляли в моей памяти некий… отпечаток, что ли. Энергетический. Может, действительно показалось. Но если нет, то пересекались мы с ним не самым лучшим образом.

Из постели мы выбрались в воскресенье к обеду. До этого вылезали только в туалет и к холодильнику, чтобы перехватить чего-нибудь наскоро и вернуться обратно.

Эта ненасытная ведьма ушатала меня до полного коллапса. До космического вакуума в звенящих яйцах. Я даже на колено уже не обращал внимания, когда оно вспыхивало болью от неосторожных движений. Секс – лучшее обезболивающее. Сил не было, но все равно хотелось еще. Снова и снова. По-всякому. К великой досаде, совсем уж по-всякому не получалось. Пока.

«Еще!» - это было в словах, откровенных до хруста. В жадных и таких же откровенных прикосновениях. В абсолютно бесстыжих, проникающих насквозь взглядах.

«Не могу, но хочу!» - говорила она, задыхаясь. Это ласкало похлеще минета.

Наконец Янка все-таки вспомнила, что надо работать. С большим сожалением. Натянула трусы, футболку, взяла ноутбук и села за стол. А мне пришлось вступить в первую битву за роль альфа-самца.

Пока я раздумывал, что сделать: поспать или тоже поработать, в комнату вошел кот. Запрыгнул на кровать и уставился на меня, сгорбившись и прижав уши.

Коты у нас жили всегда – мама их обожала. У нее и сейчас их было трое. Трикотаж. Поэтому я прекрасно знал, что с котами дружить нельзя. Это не собаки. Ты или хозяин, или раб. Причем второе намного вероятнее. А я вторгся на чужую территорию, поэтому кот просто обязан был обратить меня в рабство.

В пятницу, когда мы зашли в квартиру, он выплыл в прихожую, посмотрел, гипнотизируя, и с достоинством удалился на исходные рубежи. Наблюдать и анализировать. Яна выходила покормить его и помыть лоток, но сам кот больше не появлялся. До настоящего момента, когда его терпение, надо думать, лопнуло и он решил показать, кто в доме хозяин.

Глядя мне в глаза, кот распушился так, что стал раза в полтора больше, и демонстративно надул на одеяло лужу.

- Борис! – заорала Яна, пришедшая посмотреть, что там у нас происходит.

- Спокойно, - я сел и схватил паршивца за шкирку. – Бери одеяло, тащи в стиралку. А мы побеседуем.

- Вадим, ну ты это… - испугалась она.

- Я сказал, спокойно!

Подняв кота на уровень лица, я уперся взглядом в его зрачки. Тот оскалился и зашипел. Я зашипел в ответ – еще громче. И начал свободной рукой хлопать его по щекам, не сильно, но ощутимо. Так, как это делают коты во время своих разборок. Он попытался дотянуться до меня лапой, но получил еще. Продолжая экзекуцию, я следил за его хвостом. И как только увидел, что тот забился между лап под брюхо, прикрывая место, где когда-то росли яйца, сразу отпустил. Кот дернул со всех ног.

- Что это было? – ошарашенно спросила Яна, снимая с одеяла пододеяльник. – Он вообще-то вполне разумный, ни на кого так еще не реагировал.

- Потому что он тут у вас, судя по всему, самый главный, а до сих пор никто на этот пост не претендовал. Посмотрим, насколько до него дошло, кто тут альфа.

Она снова села за работу, я немного подремал, потом тоже повтыкал в документы, а когда вечером мы сели на кухне ужинать, товарищ заявился и нерешительно замер на пороге.

-