Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1 - Таня Некрасова Страница 53

Пришелец же, обработав прокол спиртом и заклеив его пластырем, торжественно возгласил:

— Готово!

— Если это всё — тогда я пошел.

Эдвард выдвинулся из-за стола вместе со стулом, чтобы подняться, когда Ацель строго сказал:

— Нет.

— Хм?

— Это не всё. — Ацель пододвинул Эдварду кружку, жестом заставив того вернуться обратно на стул. — Выпей.

— Э, — удивился юноша. — Спасибо, но я позавтракаю в колледже.

Беря в расчёт любовь Ацеля к химикатам и экспериментам, тот вполне мог подмешать в кружку какой-нибудь яд или снотворное, чтобы проверить, что будет с подопытным, не заботясь о побочных эффектах и таких «мелочах», как разрешение и свобода воли.

— Это не завтрак! Я забрал у тебя много крови. Больше, чем когда-либо. Тебе необходимо употребить что-нибудь сладкое, чтобы восполнить глюкозу в крови. Пей сок! — потребовал Ацель. — И час покоя! Не хочу, чтобы ты грохнулся в обморок где-нибудь на дороге.

— Но я так опоздаю на учебу!

— Да, — подтвердил пришелец, — опоздаешь.

Эдвард открыл рот и захлопал глазами, но перечить Ацелю не стал. Слова пришельца, прозвучавшие как приказ, в конце концов были проявлением какой-никакой, но заботы. И Эдварда это подкупило.

— Будучи ребёнком я мечтал стать супергероем, — завел он ностальгическую речь.

— М, здорово.

— Было бы здорово. Если бы так оно и случилось. Лет до десяти я верил с супергероев и суперсилы.

— А потом?

— А потом перестал. — Эдвард залпом выпил сок и треснул кружкой о стол — достаточно громко, чтобы у Ацеля, не отнимающего глаза от линзы микроскопа, вздулась жилка на лбу. — Зато поверил в кое-что другое…

— И во что же? — Тот делал вид, что ему интересно.

— В судьбу.

— Как мило!

— Жалко, конечно, что я не стал героем. Сейчас я бы довольствовался и малой ролью…

У Ацеля защекотало затылок от грянувшего безмолвия. С исследованием пришлось повременить. Пришелец откинулся на спинку стула и направил всё своё внимание на Эдварда, который так и сидел, приковав к нему ожидающий взор.

— Я хочу быть полезен тебе, Ацель, — выдал юноша наконец, и знакомые тени вновь помрачили его светлые черты.

Ацель загородился руками, в нем ощущалась перемена, но какого рода — прочитать Эдварду не удавалось. Он будто и хмурился, и сострадал, и злился — и всё в одном лице.

«Капитан Онгэ, я здесь от лица вашей команды, чтобы выразить общую претензию». — В воспоминаниях Ацеля прогремел голос. Пучины прошлого разверзлись перед ним, и пришелец увидел себя ребенком на космическом корабле в качестве члена экипажа огонов. Тогда Ацель любил пребывать в лютом мраке, он намеренно гасил все источники освещения в своей комнате, окутывая себе вязкими, болотистыми тенями. И в них он чувствовал безопасность, защиту от холодного света, что для его народа, обитающего в подземных городах, ассоциировался с врагом: со вспышками лазеров, с искусственными огнями железных махин, просвечивающих поле брани в поиске выживших сондэсианцев, с прожекторами боевых кораблей в пыли дюн, окружённых призрачным маревом.

«Этот мальчик, которого вы спасли из рабства, абсолютно бесполезен». — Ацель прильнул ухом к двери, пытаясь нарисовать у себя в голове обладателя надменного голоса, смешно растягивающего слоги. Такой акцент встречался, например, у жителей галактики Болдена. Межгалактический язык требовал произношения звуков с минимальным количеством вдохов, чтобы всем расам было проще им овладеть. Это противоречило природным задаткам, развившимся в процессе эволюции на планетах, обильно насыщенных кислородом.

«И откуда такие выводы?» — спросил Онгэ, его шаг обрушился на тень собеседника. От насмешливого и высокомерного вопроса капитана по коридору прошлось затишье, пропитанное страхом, как ветреная буря песком.

Голос затрусил, но продолжил: «Скоро конец четвёртой декаты Айссары. Понимаю, что он ещё ребёнок, но и от ребёнка может быть польза. Этот же маленький эгоист думает только о себе. Вырастет ли из него что-то дельное? Хватит с ним любезничать! Он уже не тот умирающий беглый раб, он выздоровел и окреп для работы. Не позволяйте ему пользоваться вашей добротой. — Чтобы не быть грубым, голос сгладил свою претенциозную тираду учтивым: — Капитан!»

«Вы! Запомните раз и навсегда! — Тон Онгэ хлестал, как плеть. — Моей добротой невозможно воспользоваться. Если я к кому-то добр, то значит — это сугубо моя прерогатива, значит этот кто-то заслужил такого отношения к себе. Я стал капитаном не по щелчку пальцев! Я занял своё место, и если и уступлю его кому-то, то только тому, для кого моя доброта — не порок. Для меня Ацель полезнее многих из вас! Он дал мне то, чего от тебя, мой друг, не дождешься… Будь добр, передай это всем, и хватит сомневаться в моих решениях!»

— Ацель? — Вопрос Эдварда выволок пришельца из зыбучих песков памяти.

Все плавая в забытьи, пришелец посмотрел на юношу, по лицу которого ещё ползали тени, и сердце его сжалось:

— Хочешь быть полезным, говоришь? — ответил он серьёзно. — Но ты уже полезен, Эдвард. За других говорить не буду, но для меня ты стал полезнее многих.

— Если ты про кровь…

— Нет! Твоя кровь, конечно, мне очень помогает в моей работе, но это всё ерунда. Сам посуди, Эдвард! Как много людей на планете Земля осмелились бы приютить у себя в квартире подозрительного и наглого типа вроде меня?

— Что же, со стороны звучит как не самый умный поступок! — посмеялся юноша с самоиронией. — Но спасибо. — Смущённый, он сцепил пальцы обеих рук между коленей и, роняя взгляд, расплылся в помятой, но искренней улыбке: — Спасибо тебе за эти слова, Ацель. Не думал, что для меня так важно услышать нечто подобное…

Глава 26. Предатель

Интуиция подсказывала Эдварду, что в колледже случится что-то нехорошее. Сперва он сваливал это дурное чувство на непогоду. Впечатления от серых улиц и грязных водопадов, льющихся с крыш и не на такие мысли могли навести человека чувствительной натуры, как у Эдварда. Толпы жутко несчастных людей под зонтами уносили реки тумана, и юноша, как и все прочие, шлепал по лужам, не выделяясь ничем из этого скучного пейзажа.

В раздевалке учебного кампуса Эдвард задержался, чтобы высушить кроссовки, а заодно причесать волосы, потому что из-за Ацеля дома на это совсем не хватило времени! Пока батарея делала своё дело, он сидел в тенистом углу на банкетке с