Герцог ре,Сфорц - Серг Усов Страница 55

— Зачем же? — улыбнулась королева и показала смутившемуся Монсу карточку на вход, — Это даже очень мило. И необычно. Не удивлюсь, что, как и многие необычные вещи, эти карточки тоже придумал мой добрый друг Олег.

Она, всё также улыбаясь, посмотрела на торговца и по его замешательству поняла, что угадала.

Внутри магазина оказалось множество знакомых ей благородных дам и придворных, и даже избежавший военного похода, под предлогом плохого самочувствия, граф ри,Кондер. Сейчас, правда, он явно пребывал в прекрасном состоянии, страдая лишь от необходимости выбора между выставленными перед ним на прилавке бутылочками одеколона. Были в магазине и покупатели из неблагородных, но одеты они были получше многих придворных.

Все присутствующие в торговом зале ей поклонились, согласно своего статуса, а получив от неё ответное приветствие и с её милостивого разрешения, вернулись к своим покупкам.

Клемения умела держать непроницаемую маску на лице, но в душе она была потрясена. Такого огромного магазина она ещё не видела. Да и сомневалась, что в каком-нибудь другом королевстве такой найдётся. Разве что, в Растине, и то, вряд ли.

Большой торговый зал, видимо, был перестроен из нескольких больших лавок, которые некогда были в этом вытянутом в длину здании, и делился стеной с тремя арочными проходами на две неравные половины.

В одной половине, размерами поменьше, продавались так всем понравившиеся удивительные сладости — конфеты с раздичным вареньем внутри, леденцы, мармелад, яблочная или грушевая пастила, тянучки, сделанные из твёрдого сфорцевского мёда, который называли сахаром, а также кальвадос, различные виды очень крепкого вина, называющегося водкой и сладкие ликёры. Королеве уже приходилось многое из этого попробовать.

В другой половине было два отдела. В одном продавалось всё, от чего приходили в восторг женщины — духи с восхитительными ароматами, краски для губ, бровей, ресниц, волос, лак для ногтей, крема, мази, пудры. Всё это стоило безумно дорого, но покупалось в больших количествах. Здесь же были выложены различные виды мыла — для мытья рук и тела, для стирки белья, и даже было специальное жидкое мыло, в бутылочках, для мытья волос и принятия ванн. В другом отделе продавались ткани, бумага, изделия из бронзы и кожи и многое другое.

Такие товары продавались и в других лавках и магазинах Фестала. Но там всё было намного дороже и не было такого большого разнообразия. И все новинки появлялись в «Товарах герцогства Сфорц» намного раньше, чем где-либо ещё.

— Про этот лак я тебе говорила, — Прила поднесла ей два небольших флакончика разных цветов.

— Я прикажу завернуть вам по десятку каждого, — сказал не отходивший от Клемении ни на шаг Монс, — Про деньги даже не думайте, государыня. Мой герцог с меня шкуру спустит, если узнает, что я за такую мелочь с вас деньги взял.

— Ничего себе, мелочь! — как обычно, влезла в разговор баронесса Ерон, — Четыре лигра за маленький флакончик!

— Прила, перестань.

Королева смутилась не только за поведение своей подруги, но и за то, что она и так слишком часто пользуется доброжелательным отношением к себе Олега.

Она ведь и в магазин-то этот поехала, из-за уговоров баронессы и желания увидеть новый товар. А вообще, ей, почти каждую декаду, передавали, через её дворецкого, подарки, привезённые от Олега и Ули. И все эти подарки состояли, как раз, из косметики и парфюмерии.

Напомнив о стоимости этого товара, баронесса поставила свою королеву в неудобное положение.

— Я не возьму в подарок, — сказала она, постаравшись придать своему голосу побольше строгости, — Весь товар будет оплачен.

— Как вам будет угодно, государыня, — склонившись ответил Монс, — Желаете ещё что-нибудь посмотреть?

Кивнув, Клемения пошла вдоль прилавков. За ними стояли молодые простолюдины, парни и девушки. Посмотрев на девушек, она, на какой-то миг, буквально, похолодела от ужаса — ей показалось, что сумасшествие мужа, о котором давно судачил весь Двор, передалось и ей.

В вежливо и почтительно улыбавшейся ей продавщице ей привиделась Уля. Тут же переведя взгляд на другую девушку, и на третью, и на ту, что в другом зале показывала графине ри,Чурси большой леденец, она, в каждой из них, увидела свою спасительницу и подругу графиню ри,Шотел.

Клемения едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Но недолгое наваждение тут же прошло, и она с облегчением убедилась, что они — это не Уля.

Привыкшая не оставлять без внимания ничего, что её заинтересовало или насторожило, Клемения постаралась, не обращая внимания на говорившую что-то баронессу Прилу, понять, что же это сейчас с ней было.

И вдруг поняла. Все девушки двигались и смотрели, как графиня. Такие же выверенные, как у Ули движения, похожие на те, что она видела однажды у привезённой к глаторскому двору тигрицы, такие же, как у графини ри,Шотел, взгляды, когда кажется, что смотрят не на что-то или не на кого-то, а видят сразу всё вокруг.

Тут же Клемения заметила эту особенность и у продавцов-парней, и вспомнила, что и у брата Ули бывал такой взгляд. Правда, редко. Только когда рядом с ним кто-нибудь появлялся, пусть даже ничтожный раб или рабыня, подающая вино.

Привыкшая доверять своей наблюдательности, она решила обязательно разобраться с этими своими мыслями. Но попозже. Когда не будет рядом болтушки Прилы.

Из магазина они вышли только через пару склянок — когда они с баронессой дорвались до прилавка с косметикой, то время потеряло своё значение.

Клемения была очень довольна, хотя потратила намного больше, чем изначально планировала. Она снизошла до разрешения Монсу подсадить их с баронессой в карету.

Большой тюк с покупками Клемении и подарками, которые радостно согласилась принять от Монса Прила, старый раб баронессы уложил в короб, притороченный снаружи кареты, и забрался туда же.

— Какая замечательная поездка получилась, — поблагодарила королева подругу, не став её упрекать за то, что в отличие от неё, та с радостью согласилась принять выбранную косметику в подарок.

Баронесса Прила Ерон, после смерти родителей от морового поветрия, в неполные шестнадцать лет, унаследовала баронство. Но было оно таким маленьким и бедным — чуть более двух сотен душ сервов и крепостных, что еле позволяло ей сводить концы с концами.

Временами, отчаявшаяся девушка слала грозные письма своему управляющему, грозя приехать и повесить его на воротах замка, но в ответ получала только его жалобы на невозможность собрать с крестьян ещё хоть что-то. Что те, и так уже от голода на ногах еле стоят, и что если увеличить оброк, то половина из них просто не доживёт до следующей весны.

Так и получалось,