Первый встречный - Полина Грёза Страница 56

— Кто он? — резко выплюнул слова Роман.

Держи лицо, Ксения. Терпи. Осталось немного. Холодная, стервозная маска. Ты хищница, потребительница. Ты его использовала и бросила. Ни капли сожаления в глазах. Прямая спина. Ровный, спокойный голос…

Господи, больно-то как… И несправедливо по отношению к нему… Лишь бы не разрыдаться…

Она встала со стула прямая, как палка. Расправив плечи, горделиво прошла в прихожую. Надела туфли.

Только не оборачивайся. Открывай дверь и уходи.

Роман настиг её сзади, схватил за локоть и развернул лицом к себе. Было видно, что внутри него всё бурлит и закипает.

— Я спросил кто он, Ксения?

Она подняла пустые глаза:

— Разве не всё равно?

— Я хочу знать кто он и чем лучше меня. Или не заслужил даже этого?

— Ты всё равно его не знаешь.

— Так узнаю.

Смотри ему в глаза. И бей. Бей словами, как хлыстом. Доведи до бешенства.

— Он иностранец. Испанец. Его зовут Рафаэль. Я уезжаю с ним.

Боже, какой бред… Как этому вообще можно поверить? Но его уже накрыло ревностью, мозг отключился. В глазах появился огонь безумия. И Романа бомбануло. Он схватил её за плечи, несколько раз встряхнул и зашипел:

— И что же в нем такого выдающегося? Член больше? Трахается лучше меня? Моложе? Богаче? Умнее? Он хоть любит тебя? Хотя бы на десятую долю от того, как люблю я? Неужели ты слепая и не видишь этого? Молчишь… Не знаешь… Почему, Ксеня? Чего тебе не хватило?

Дыши, Астахова. Пусть по венам течет раскалённая лава. Терпи. Не подавай виду. И голос как можно равнодушнее.

— Рома, мы договаривались не выносить друг другу мозги. И расстаться без скандала.

Роман тяжело дышал. Отвернулся, сделал несколько шагов к раковине, трясущимися руками плеснул в лицо холодной воды. Слегка отпустило, начал думать.

— Я тебе не верю, здесь что-то другое, — он подошёл вплотную. Глаза горели, на виске в бешеном темпе билась голубая венка. Резко прижал Ксению к стене и приподнял за бедра. Впечатался всем телом, руки прошлись по шее, груди. Задышал прерывисто, рванул блузку. Накрыл жадным ртом ее губы. Она вскрикнула и сжалась в комок.

— Нет! Остановись!

Он не слушал. Как полоумный мял руками ягодицы, шарил по ногам, врывался в рот языком. Ксения чувствовала низом живота его возбуждение и её саму уносило на тех же волнах. Нет, нет, нет, нельзя! Она ещё раз попыталась вырваться:

— Я сказала нет!

Он уже не слышал. Требовательная рука скользнула под юбку, а потом под бельё и остановилась. Его будто шарахнуло током. Роман посмотрел ей в глаза торжествующим взглядом.

— Зачем ты мне лжёшь? — задохнулся он, закрывая ей рот поцелуем, — Ты по-прежнему хочешь меня, а я тебя… Тело не врёт. Ты вся мокрая и готовая. Завелась с полоборота.

Бей, Ксеня. Собери в кучу остатки самообладания. Рази наповал. Уничтожь его одной фразой. Всади с размаха нож в сердце себе и ему. Или останешься без детей и со свежим холмиком сырой земли на кладбище. Давай.

— Ты ошибаешься, Роман. Это не моя влага. Это его семенная жидкость.

Он замер, как будто в грудь прилетела пуля. Оливковые глаза прищурились, их заволокло дымкой боли, гнева и ярости. Дикая, животная ревность перелилась через край. С новой силой Романа затрясло. В глазах жгучим пламенем засветилось безумие. Правая рука непроизвольно потянулась к её горлу и обхватила его. Гримаса бессильной злобы исказила лицо. Тяжело дыша, он медленно сжал пальцы, перекрывая ей воздух. Инстинктивно пыталась вырваться, царапала ногтями душащую её руку, но сопротивлялась всё слабее. В глазах замерцали синие вспышки. Сознание медленно уплывало от нехватки воздуха. Вот и всё… Последнее, что она увидит в жизни — эти оливковые глаза с яркими бликами безумия…

Кошачий взгляд, затуманенный яростью, внезапно стал пустым. Роман, вдруг опомнившись, резко отнял ладонь и тихо сполз по стене. Сидя на полу, он рассматривал свою руку, как инородный предмет. На лице проступало выражение ужаса. От себя самого.

— Уходи, — низко пророкотал он, — Из-за тебя я полностью теряю над собой контроль. Ты делаешь из меня животное. Сейчас я чуть не убил тебя…

Тяжело дыша, она взялась за ручку двери, бросила на него последний взгляд и хрипло прошептала:

— Прощай, Роман. Не поминай лихом.

Тихий щелчок замка за спиной был сродни последнему удару молотка, забивающего гвоздь в крышку гроба. Её гроба. Ксения упала на водительское сидение и захлопнула за собой дверь. Повернула ключ в замке зажигания, плавно нажала на педаль газа. Выехала из двора, поехала несколько кварталов, припарковалась на обочине. Руки затряслись. В груди засаднило. Из горла вырвались приглушённые рыдания. Всё. Можно. Никто не увидит. Ксюша откинулась на спинку сидения, закрыла лицо руками и завыла в голос.

51. Роман. Не со мной

Тихий щелчок дверного замка, закрывшегося за её спиной, прогремел выстрелом в висок. Вот и всё. Ушла. Бросила. Уничтожила. Размазала. Растоптала. И мир вокруг разлетелся на мелкие осколки. Как будто о голову разбили бабушкину тяжёлую хрустальную вазу.

Звенящая тишина. Никаких мыслей. Контузия. Пустая, как барабан, черепная коробка. Острая, нестерпимая боль. Хоть криком кричи. И красная пелена перед глазами. Кожу печёт от кортизоловых мурашек, норадреналин в крови заставляет сердце качать кровь быстрее. Не со мной… Этого просто не может быть… В висках шумит. Бум, бум, бум — оглушающе стучит, колотится о рёбра насос в груди.

Хотя, нет, это ошибка. Нечему там больше колотиться. Нет его, сердца. Вырвала, вытащила, растерзала в лохмотья. Разрезала на тонкие полоски, смотала в клубок и унесла с собой. А вместо него оставила зияющую дыру, через которую медленно вытекает душа. Сочится по каплям. Фатально и беспощадно.

А вообще — нет, ничего не оставила. Высосала всего, выпила, иссушила,