Ненужная война (СИ) - Inner voice Страница 57

Вся злость на него, весь интерес, все желание получить ответы на интересующие меня вопросы, резко исчезли — так мне стало противно от того, что он сравнил меня с собой.

— Твое время — ровно до восхода солнца. Если ты знаешь молитвы — лучше помолись. Если захочешь раскаяться — раскайся.

— Эй! Ты же сказал, что поможешь!

В окно ударил солнечный лучик. За стеной тут же послышалось копошение.

— Тебе, идиоту, теперь даже ваш Иггдрасиль больше не поможет.

Открылась дверь в зал. Мариша зашла в комнату, а вот Сильфида в своей разрезанной одежде, встала как вкопанная.

— Ты… — прошептала она.

— Я, — самодовольно улыбнулся Ичиха. — Ну что, понравилось тебе вчера? Мне так очень.

Рука Мариши дернулась к мечу, но остановилась. Сильфида же сняла с плеча свой лук, но воспользоваться им не могла — оба ее колчана были пусты. Однако выход нашелся — мечница, явно поняв намерение своей сестры, вернула ей кинжал.

— Твое последнее слово, — сказала принцесса ровным голосом. Однако Ичиха лишь ухмыльнулся, чем вызвал в девушке приступ истерики. — Ублюдок!

И кинула в него кинжал, так и не дав ему ничего сказать. Острая гномья сталь вошла в глазницу по самую рукоять, моментально убив пленника.

— Жил, как псина — и сдох как псина, — резюмировала Мариша, вытаскивая из тела кинжал, который почему-то застрял. — А нет, даже сдохнуть по-нормальному, и то не смог.

— А я так хотел узнать почему они меня предали… — пробормотал я.

— «Будь здоров», — вдруг произнесла Сильфида.

— Что?

— Когда он представился, ты сказал ему «будь здоров», словно он чихнул. Он воспринял это как насмешку.

— Подожди, — меня аж протрясло от этой информации. — То есть, ты хочешь сказать, что все накрылось медным тазом из-за одной случайно оброненной фразы?

— Не совсем поняла, при чем тут медный таз…

— Все пошло по одному месту из-за двух каких-то слов??? Случайной шутки???

— Теперь я тебя вообще не понимаю…

Я развернулся и от всей души пнул труп в голову. Раздался мерзкий хруст, кажется, я пробил ему висок.

— Да чтоб тебя в посмертии черти каждый день жарили, мстительный ублюдок! — заорал я. — Во всех смыслах!

Трясло уже капитально, если бы его можно было как-то воскресить, я бы, наверно, удавил его сейчас собственноручно.

— И это ты-то? Кто даже медведя убить не смог?

Одна фраза, но она меня просто сдула. Вся злость тут же испарилась, оставив место одной лишь усталости.

— Мариша, будь добра, разожги камин, если дрова еще остались. Если нет — ломай мебель, нам она скоро будет ни к чему. Принцесса, как только разгорится огонь и станет потеплее, снимай с себя всю одежду.

В глазах Сильфиды появился даже не страх — ужас. Она сделала несколько шагов назад и спряталась за Маришей.

— Сюзерен, нельзя ли…

— Не знаю, о чем она там подумала, но я имел в виду вполне безобидный смысл, — я достал несколько иголок, закрепленных мною еще в Накоа. — Я просто хочу ее зашить. Если ты забыла, на улице дубак.

— На улице что? — не поняла меня мечница.

— Холодно.

Интерлюдия 46

Ассасин с ненавистью смотрел на трубу, из которой повалил дым. Что это означало, он знал, от чего его настроение портилось все сильнее — холод пробирал до костей, его экипировка не была рассчитана на горный воздух. Хотелось плюнуть, однако, у него были его собственные правила, кодекс, или как он любил его называть, кредо, запрещавшее ему оставлять работу невыполненной. Да, официально он еще не получил этот заказ, однако был уверен, что в таможне его уже ждет письмо с приказом на устранение. Впрочем, даже если его и не было, убийца его уже приговорил. По неведомой ему самому причине, этот человек его неимоверно раздражал. Выбивался из общей картины, делал все не так, как от него ожидалось… Путешествует с двумя эльфийками, но до сих пор не тронул ни одну из них, даже не попытался! Зато переспал с наложницей, которую видел в первый раз в жизни. В чем логика, в чем какая-то рабыня может превосходить двух эльфийских принцесс? Разве что только доступностью?

Чем дольше убийца думал о нем, тем сильнее злился.

— Ты не увидишь завтрашний рассвет, человек, — прошептал он, устраиваясь на наблюдение. Нужно ждать. Но он, как представитель своей расы, умел это прекрасно.

Черные нитки на желто-зеленом поддоспешнике, конечно, выделялись, но, во-первых, свою функцию выполняли, а во-вторых — все равно закроются кожаным нагрудником. Со шнуровкой, правда, пришлось попотеть — выброшенные вчера тела падальщики растащили на приличное расстояние, однако за пару часов поисков Марише удалось найти более или менее целые подходящие шнурки. Я все это время не выходил из дома — почему-то не отпускал страх за Сильфиду, почему-то казалось, что ни в коем случае нельзя оставлять ее одну.

Толстый шнурок с большим трудом проникал в пояс желто-зеленых штанов. Найти бы, конечно, потоньше, но находились лишь куски таких шнурков.

— Аааа, надоело! — заорал я и распорол ткань по шву. Все равно толстый шнурок будет ходить там слишком туго, проще перешить.

Я находился в самом разгаре этого процесса, когда Сильфида вдруг села рядом и аккуратно обняла меня.

— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что не отчаялся там, у моста. Спасибо, что продолжил поиски, когда Мар сказала…

— Я признаю лишь одну смерть, принцесса — ту, что видел собственными глазами, — ответил я. И сам передернулся от пафосности своих же слов. Словно заправский киллер сказанул.

— Где ты этому научился? — спросила она, видя, как я перешиваю ее штаны.

— Когда ты всю жизнь живешь один, ни на кого не надеясь, обучаешься очень многому.

— А как же твои родители?

— У меня их нет. Вернее… я о них ничего не знаю.

— Кто же тебя вырастил?

— На Земле