Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1974 год Страница 6

В XVI веке невольным гостем Вартбурга стал Мартин Лютер. Отлученного от церкви, лишенного гражданских прав, его похитили на лесной дороге вартбургские рыцари и привезли связанного в замок. Лютер прожил здесь несколько лет, переводя на немецкий язык библию. С этого перевода и начинается общенемецкий литературный язык.

Уже в новое время, в 1817 году, в стенах замка образовалась демократическая студенческая организация «Буршеншафт». В программе своей студенты написали: «Мы должны встать на защиту самых низших слоев».

В начале нашего века по улицам Айзенаха прогромыхал первый автомобиль. Началась новая эра в жизни города: в Айзенахе построили автомобильный завод. Заводик сначала был не очень велик, да и автомобили казались тогда скорее игрушкой, забавой для сильных мира сего. Не случайно за рулями первых айзенахских автомобилей сидели принцы царствующего дома Гогенцоллернов. С каждым последующим десятилетием Айзенах все больше становился городом автостроителей. «Вартбурги», «дикси», «БМВ» широко расходились в Германии и за рубежом.

В 1944 году англо-американская авиация массированным налетом уничтожила заводы. А после окончания войны бежали на запад директора и ведущие специалисты, прихватив с собой патенты, проекты и чертежи. Казалось, настал конец айзенахским автомобильным заводам, окажутся без работы тысячи рабочих, ГДР останется без столь необходимого транспорта.

Тогда на помощь молодой республике пришел Советский Союз — средствами и специалистами. Было образовано смешанное советско-германское акционерное общество, а через некоторое время, когда заводы окрепли, они полностью перешли в собственность Германской Демократической Республики.

Тысячи автомобилей «вартбург», удобных, надежных, в полном смысле слова популярных, сходят ежегодно с конвейеров автомобильного завода под стенами древнего и легендарного замка Вартбург.

Л. Степанов

«Не счесть жемчужин в море полуденном…»

Что ни говори, но странностей природы здесь предостаточно. С годами вроде привык, а все равно дивишься. Двадцать, двадцать пять градусов в июне воспринимаются как пекло. В считанные дни плодится комариная сила и начинает до смерти заедать оленят в безветренных тундровых урочищах. Солнце безостановочно кружится по небу, где-то горит тундра, и дымное преломление света окрашивает в пастельные фиолетовые и розовые тона скалы, изгрызенные теплом льдины на гладкой воде. Потом короткое бабье лето, похожее на мультфильм из-за чрезвычайной резкости красок. И уже осень. Восточно-Сибирское море перекатывает тяжелые, будто из расплавленной резины, валы. И снова зима. Зима как зима, как ей положено быть на семидесятой широте.

Если взглянуть на карту, то Чаунская губа выступает вроде тупой зазубрины на северо-восточной оконечности Азии. С востока губу замыкает весьма известный в истории полярного мореплавания Шелагский мыс, с запада — равнинный остров Айон.

По имеющимся данным, первым из землепроходцев сюда добрался в 1646 году Исай Игнатьев. От устья Колымы он прошел в двое суток «до губы, обитаемой чукчами». Позднее здесь прошли кочи Дежнева и Стадухина, но описание губы сделал лишь в 1762 году купец и гидрограф Никита Шалауров. (См. «Вокруг света» № 12 за Ш69 год, «Странная судьба Никиты Шалаурова».)

Возникновение поселка на восточном берегу Чаунской губы в простоте своей уподобилось зарождению городов древности. В 1931 году здесь высадился Наум Иванович Пугачев, пока единолично представлявший Советскую власть для севера Чукотского полуострова. Он и поставил первую избушку из плавника на месте будущего города. Если бы Пугачев не был атеистом, он бы мог утверждать, что им руководило сверхъестественное прозрение. Он поставил избушку у «приглубокого» берега, где легко мог быть выстроен порт для крупных океанских судов. Островки Большой Раутан и Малый Раутан защищали от волны с запада. Поблизости имелось озеро с пресной водой. В 1934—1935 годах на базе созданного Пугачевым поселка работала Чукотская экспедиция С. В. Обручева. В образцах, доставленных Обручевым с соседнего мыса Валькумей, был обнаружен касситерит — оловянная руда.

Надо сказать, что олово в те годы было одним из самых дефицитных металлов для государства — его добывали даже из старых консервных банок. Выбор места для города, таким образом, оказался сверхудачным. Условия для морского порта — раз, пресная вода — два, промышленная база дефицитнейшего касситерита — три. Так возник поселок Певек, геологическое управление Певека. Заслуги его в деле геологического изучения Чукотки трудно переоценить.

Если смотреть на город Певек с сопок, прижимающих его к морю, то кажется, что город стоит на воде. Морские косы и равнинные участки берега прочно застроены, лишь одна вода и сверкает. В этом, если угодно, символика, так как, начавшись от побережья, чукотская геология через десятилетия снова пришла к морю.

Интервью

В. И. Березюк, старший геолог Певекской геологоразведочной партии:

— Что говорить, в предыдущие годы мы не особенно интересовались морем, на земле хватало занятий. Но, знаете, постепенно все-таки мы на море стали посматривать. Такая профессия у геолога: тянет прощупать новые места.

На мысе Биллингса в 1968 году работала геологоразведочная партия, я в ней был главным геологом. Нашли там довольно богатую прибрежную россыпь касситерита. Россыпь обрывалась в море. Понятен факт? Вокруг богатые районы, где шла промышленная добыча. Просто не может быть, чтобы эти россыпи не продолжались в море. И заметьте: море ведь само по себе как бы промывочный агрегат, оно должно обогащать россыпь, раскладывать отложения по полочкам, по фракциям. Кстати, мы как раз внедряли колонковое бурение. Ну, сам бог велел продолжить скважины в море. Знаете, тут не Каспий, вроде бы проще: тяни буровую по льду и бури со льда. Это внешне. Мыс Биллингса... такое место. Торос на торосе. Пролив Лонга, раздел Чукотского и Восточно-Сибирского морей, течения, ветры. Буровую тянем, она как танцует. Тросы в руку — звенят. Трактор лед гусеницами, как кашу, перемалывает. Ну, всему бывает конец. Начали бурить. Конечно, легко проходим лед, глубины малые — сразу в грунт. Обсадная труба входит как по маслу. Прошли рыхлые породы, вошли в скальное основание. Игорь Леонидович Соболев, наш буровой мастер, говорит: «Что-то уж очень гладко». Буровики народ пуганый, в безоблачное счастье не верят. Пробурили в коренных сколько положено, поднимаем трубу. А в ней вместо керна эдакая жиденькая колбаска, остатки грунта. Вода все разжижает.

Начались, знаете, эти самые муки рационализации. Все пробовали. Игорь Леонидович Соболев практик, еще инженеров привлекли. И вот что придумали: керноподъемник-паук. Внутрь трубы наварили полоски из пиловой стали. Когда буришь, лепестки под давлением расходятся, пропускают керн внутрь. Когда трубу поднимали, они сходились, запирали выход.

Обрадовались. Проба за пробой. Но... Пробы есть, касситерита нет. Малое содержание — промышленности не до него. Вот так. Да хоть, по крайней мере, мы осознали — к таким работам готовы. А то, что они, так сказать, уже маячат на горизонте, — это каждому было понятно. Во всем мире разговоры о шельфе...

Справка

Справедливости ради надо сказать, что первыми изучение структуры морского дна начали геофизики. Перед тектонистами давно уже встали вопросы о продолжении горных структур Чукотки к северу от линии побережья. Вызывало интерес и сходство-различие острова Врангеля и материка. Северо-восточный комплексный научно-исследовательский институт в Магадане в 1962—1964 годах провел гравиметрическую съемку с дрейфующих льдов. Работы были, так сказать, малыми, на приспособленном к полярным условиям самолете АН-2. Маршруты простирались в проливе Лонга, к северу от мыса Шелагского, к северу от острова Врангеля (1 Об этих работах писалось в журнале «Вокруг света» № 9 за 1965 год.). Чукотскую геологию они не перевернули, но эти геофизические съемки были первыми для районов к северу от Чукотки, и, надо думать, они еще пригодятся. Разумеется, это было небольшим отражением возрастающего во всем мире интереса к морскому дну. Уже давно добывалась нефть со дна Каспия, мировой сенсацией стали месторождения нефти и газа в Северном море. Нефть как бы стала классикой для морской геологии. На очереди были рудные полезные ископаемые. В Советском Союзе в городе Риге возник Всесоюзный научно-исследовательский институт морской геологии и геофизики. Одной из тем института стали морские россыпи Чукотского полуострова.

Интервью

Ю. М. Маслов, старший научный сотрудник ВНИИ морской геологии и геофизики: