Рассказы о детстве - Kaтя Коробко Страница 6

Антресоль была подвесной кладовкой над коридорчиком к ванне и туалету. Туда складывали вещи, которые уже нельзя было носить, но и нельзя было выбросить. В природе не прекращался круговорот одежды, которая часто перешивалась. Неоновая палитра коротких маминых платьев шестидесятых годов резала глаз. Мне перепала бывшая белая парусиновая юбка из четырех клиньев, которую, распоров, я смогла использовать для пошива белых штанов — недосягаемого эпитома стиля. Шорты получились выше колен, той же длины, что была и юбка. От пущей затейливости я пустила черный кожаный кантик по ширинке и по карману. Замысловатый крой и диагональная строчка стали испытанием для верной лошадки — швейной машинки «Веритас». Толстая ткань и кожа вдвое сломали много иголок. И слез было пролито немало возле шедевральных шортов, но они того стоили.

К антресоли надо было подставлять лестницу — иначе не залезть, поэтому туда редко добирались.

Стеллажи в ванне и туалете хранили полное собрание сочинений В. И. Ленина, за что получили прозвище «мавзолея» от папы, и консервацию. Естественно, к девственным страницам многотомника не притрагивалась рука человека.

Консервация — это отдельная история. Ею занимались все люди без оглядки на образование и материальное положение. Исторически все запасались летом продуктами на зиму. Наш дедушка Саша имел сад, и нам регулярно перепадали плоды его трудов в виде овощей и фруктов. Он сам консервировал фрукты, и мы тоже крутили компоты из вишен, абрикосов персиков, сок из винограда, варили варенье из клубники, малины, смородины, вишен, слив.

Стандартной процедурой было закрывать томатный сок из помидоров, которые ящиками закупались летом в овощном магазине напротив дома.

Сезонно одни фрукты сменялись другими, и мы так же циклично делали заготовки. Часто ягоды и фрукты покупали на базаре в пик сезона, тогда низкая цена сочеталась с отличным качеством.

Сладкое варенье давалось адскими трудами в жаркой, как Преисподняя, кухне. Изначально, обливаясь потом от жары, надо было пропекать чисто вымытые стеклянные банки в духовке для стерилизации. Варенье или компоты кипели на плите в раскаленной летним зноем кухне. Закатанные банки переворачивали вверх дном, и они горячими эшелонами стояли на полу в кухне, где и так было мало места, продолжая излучать жар. Остывшие заготовки расставлялись на полках в ванной и туалете. Большая радость была открывать эти банки зимой!

Кухня

Кухня в нашем доме была самой маленькой комнаткой — коридорчиком шириной в человека, один шаг от входной двери налево. Но в нее была дверь, изолирующая от звуков и кухонных запахов. Внешняя стена выходила на стояк лестницы, а внутренняя граничила с санузлом. Вдоль внутренней стены стояли мойка, тумба с ящиками для кастрюль и плита, а по внешней стене был холодильник и складной маленький стол с четырьмя табуретками.

Большим в кухне было только окно с широким подоконником. Это окно было открыто почти круглый год, вытяжка появилась позже. Из него выходили кухонные запахи, а входили запахи улицы, сезонов, блеск звезд, фонарей и солнечные лучи.

Любопытные голуби сидели на карнизе и ждали своих крошек.

Кухни в советских квартирах были сердцем дома. Потому хотя наша кухня и была очень маленькой, в ней кипела большая жизнь. Все хотели сидеть на кухне. Там было легко разговаривать, готовить еду, гонять чаи с подружками, смотреть сериалы. Плита была газовая. Иногда при дефиците спичек на кухне горел Вечный огонь. Тогда газовую горелку прикручивали до маленького огонька, и в темноте играли синие язычки пламени.

Бытовая техника

Машинами мы не были избалованы. Швейная машинка была достоянием, стиральная машина — джином из лампы Алладина, а личный автомобиль — недосягаемой роскошью.

С помощью швейной машинки я обзаводилась гардеробом, помимо школьной формы. Одежды было минимум. Даже школьной формы было всего два платья за десять школьных лет. Первое — с первого по третий класс — стало «летним», с обрезанными рукавами, второе — на каждый день. Летом помогали рукотворные наряды. Зимой нормально везде было ходить в форме. У меня был роскошный кружевной воротничок, он вносил разнообразие и выделял меня среди одинаковых коричневых платьев.

Готовясь к лету, я нещадно эксплуатировала швейную машинку. Мы всё надо было быстро, желательно сразу — как только что-то придумала. Кое-как таки выходило претворять свои дизайнерские задумки и выглядеть если не модно (профессиональными мои швейные опыты не были), но интересно и свежо.

Сейчас, вспоминая свои творения, понимаю, что ни одной вещи не делала в простоте. Как и у моей куклы Лены, был один кутюр. Но усилия были титанические. Моя фантазия всегда забегала далеко вперед навыков.

С ремонтом у нас завелась и стиральная машина «Сименс», потрясающая по красоте и функциональности. До нее стирали руками в ванной. Машина всё делала сама и выжимала белье почти досуха. Первые несколько циклов только и любовались этим чудом. Сколько времени освободилось, когда стирать стала машина!

Автомобиль тоже завелся у папы, но мы уже не успели попользоваться его преимуществами, так как разъехались из дома.

Наш двор

Вход в наш двор был через подворотню. Арка наводила о мыслях о триумфальных арках и другой замысловатой архитектуре. Неудивительно для советского дома, где первый этаж часто использовался под магазины.

Хлебный магазин был на углу всегда, сколько я помню, видимо, с момента заселения дома. В арку могли проехать фуры с хлебом. Ранним утром они лязгали замками герметических дверей при разгрузке хлеба. Двор был звуковым колодцем, и звуки усиливались. Грохот хлебовозов почему-то не раздражал, а даже был приятен. Был комфорт в том, что утром уже есть свежий хлеб, вот здесь, рядышком, под боком. Хлеб завозили два раза в день — часов в семь утра и после обеда. Малышней мы стояли возле фур, когда их подвозили посредине дня, и добрый грузчик угощал нас кусками разломанных горячих буханок хлеба на «подкрепиться». Нам, детям и голубям, шли разломанные, поврежденные при загрузке-разгрузке буханки.

До того как я пошла в школу, была еще традиция привозить молочные продукты и молоко во дворы по утрам.

Где-то между шестью и семью утра женщина с тележкой, нагруженной бидонами с молоком, сметаной и кефиром, появлялась во дворе и призывно кричала: «Молоко, молоко!» и звонко звонила в колокольчик. Я помню, как малышкой 4–5 лет подскакивала с кровати от этих звуков, хваталась за пустой бидончик и выданные с вечера деньги и неслась вприпрыжку вниз по лестнице.

Меня