Кобра клана Шенгай. Мастер. Том 4 - Марина Сергеевна Комарова Страница 60

Даже нарисовал несколько черных кандзи в воздухе, которые дружно закружили надо мной, проверяя на наличие шаманских штучек.

Щелкнув пальцами, Шичиро развеял кандзи дымом.

— Чисто, — сказал он. — Даон попугал, но ничего не делал. Да и, в общем-то, он не дурак, вряд ли бы попробовал так нахально причинять вред наследнице клана Шенгай.

— А из вредности?

Шичиро покачал головой:

— Нет. С него потом Джаргал спросит. А дядя в гневе очень… изобретателен. Поэтому и с ним не рискуют связываться.

Некоторое время мы ещё поговорили и пришли к выводу, что нужно дождаться лекаря, который уже едет. Ичиго его вызвал из самого Кисараджу. А ещё… Ещё не помешает подкрепиться.

И мне было ни капли не совестно, когда Шичиро — племянник вождя Шаманов Ночи, мой учитель и один из членов Совета Ночи… пошёл к Ёсико сообщить, что Аска проснулась и ей нужен куриный бульон.

Я откинулась на подушку и шумно выдохнула, глядя в окно. Там пели птицы и вовсю светило солнце. Лето в Крае Гроз — это серьёзно. Ещё немного — и начнем сходить с ума от жары.

Я нахмурилась. Это знания из прошлой жизни взрослой Аски или же воспоминания той девочки, которую избрала Плетунья? Наверное, всё же второе.

Стянув рукав своей рубахи, я посмотрела на запястье, откуда выходит кумихимо. Теперь здесь свежий шрам. Знакомство с Миру-то-Минай всё же оставило след моем теле. Впрочем, знакомство со мной от самого Миру-то-Минай не оставило вообще ничего.

Мораль: думайте, с кем встречаетесь.

Куриный бульон оказался превосходным. Впрочем, как и все, что делает Ёсико. Обидно, что лепешку мне не дали, сообщив, что может быть тяжело желудку. Это моему-то? Ладно, сделаем вид, что мы не обидчивые и стрясем вторую порцию бульона.

На этот раз с Шичиро пришёл Ичиго. Девчонок пока не взяли, брат сказал, что сплетничать будем потом.

Стоило бы оскорбиться, но у меня были другие задачи.

— Что тебе сказал Джаргал? — спросила я.

Он помолчал некоторое время, устроился поудобнее на стуле (в отличие от него, Шичиро снова разместился на полу, словно удобнее места не было) и наконец-то произнес:

— Он предупредил. Сказал, что теперь ты цель для Юичи.

— Как неожиданно!

— …и для императора.

Я чуть не поперхнулась бульоном. Шичиро с укоризной посмотрел на меня, давая понять, что стоит вспомнить манеры. Но какие там манеры? Нет, конечно, это не прям чтобы новость, Сацуджинша очень четко дал понять, что Миру-то-Минай имел дело с Каранами, а значит, император будет не в восторге, узнав, что погиб его помощник, но… как он понял, что это именно я?

— Протестую. Неужели император поверит, что его древнего Мирунгшу уложила маленькая миленькая девочка?

Шичиро хмыкнул. Я сделала вид, что не поняла, на что он намекает.

— Аска, там сплошные глаза и уши. Так что хочешь ты этого или нет, а слухи ползут с такой скоростью, что нам не поспеть.

— Не удивлюсь, что скоро заявят, что Аска Шенгай — воительница, которой нет равной во всей Тайоганори, — проворчал Ичиго.

— Звучит красиво, — призналась я и тут же захлопнула рот, когда встретилась со взглядом брата.

Ну можно хоть помечтать?

Вздохнув, я аккуратно поставила пиалку на поднос и отодвинула его в сторону.

— Ладно, поняли и приняли. Джаргал предлагает какое-то конструктивное решение?

— Пока нет, — сказал Ичиго. — Но сообщил, что в ближайшие дни тебе не стоит высовываться.

— Не в том я состоянии, чтобы высовываться, — проворчала я.

Он хотел ещё что-то сказать, но тут Ами сообщила, что прибыл лекарь из Кисараджу. С виду это был сухонький старичок, которому запросто могло быть как семьдесят, так и сто семьдесят лет.

Он обследовал меня, изучил уровень рёку и… в этот миг я заметила, как в его глазах вспыхнуло удивление. Именно вспыхнуло и аж заполыхало.

— Госпожа, — спросил он. — Не проводили ли вы недавно каких-то ритуалов по увеличению рёку?

— Нет, — настороженно ответила я. — Что вы имеете в виду?

Он нахмурился, ещё раз сосчитал мой пульс и отпустил руку.

— Видите ли, физически вы здоровы. Но вот ваша сила, как я могу судить по отпечатку ауры, возросла в несколько раз. Причем это произошло резко, словно в один миг. Я не вижу чужеродной рёку у вас, однако тот объем, что сейчас есть, он… нечеловеческий.

Я замерла, пытаясь состыковать услышанное в кучу.

Рёку. Много. Чужеродная. Нечеловеческая.

Сацуджинша перед смертью поделился со мной силой. Это единственное, что могло быть. Только вот об этом точно нельзя говорить. Получается… рёку Кодай-но не хочет приживаться? Но этот скот даже не намекнул, что будут такие неприятности!

Кажется, я хочу убивать. Жаль, что это невозможно, так как Сацуджинши больше нет в живых. Пришлось тут же взять себя в руки и не показать истинных эмоций. Лекарю этого не нужно знать. Он ведь может передать информацию куда угодно.

Лекарь ещё какое-то время находится у меня, потом уходит к Ичиго, чтобы рассказать о произошедшем.

У меня есть возможность побыть наедине с собой и обдумать сложившуюся ситуацию. Как быть? Рассказать всё брату и Шичиро? Девчонкам? Или всё же сохранить пока в тайне? Как там говорят… тайна, разделенная двоими, уже не тайна.

Одно дело, если получится справиться с этой рёку. А другое… если мне будет всё хуже и хуже? Цуми знает что. Почему нельзя было наградить силой нормально, а не вот это всё?

Я прикусила кончик ногтя мизинца. Говорят, помогает думать. Но явно не мне.

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнула я.

Дверь приоткрылась, в комнату вошёл Ичиго. Подошёл и сел на угол кровати. Молча посмотрел на меня. Я сделала вид, что крайне заинтересована узором на своём покрывале.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — тихо спросил он.

Я продолжала изучать узор.

— Лекарь сказал, что если ничего не предпринять, ты умрешь. Человек не способен удержать столько рёку.

— А мне он такого не сказал! — искренне возмутилась я.

— Врачебная этика, — не смутился брат. — Поэтому я хочу знать, что с тобой происходило на этой шиматтовой Границе.

Так, а ситуация-то меняется. Не получится играть в госпожу загадку.

«А, возможно, не стоит все решать в одиночку?» — пронеслась мысль.

Я чуть нахмурилась, но потом вздохнула:

— Хорошо, тогда слушай и не перебивай.

Чем дальше шёл рассказ, тем мрачнее становился Ичиго. Неудивительно, если б я такое услышала, тоже не пришла бы в восторг. Когда закончила, то повисло напряженное молчание.