Грушенька и сын шейха - Зинаида Хаустова Страница 60

За дверью обнаруживаю хозяина дома.

— Надеюсь не помешал, — извиняется Петя, — просто хотел уведомить, что там закрытие олимпиады начинается.

— Спасибо большое, Петь! — кричит с кровати мышка.

— Ага, мы сейчас спустимся, — соглашаюсь я.

Волков уходит, а я недовольно ворчу.

— Завтра вставать рано, чтобы успеть до пробок. Ты уверена, что хочешь все это смотреть сейчас, потом можно найти трансляцию в интернете.

— Вместе веселее, — убежденно заявляет мышка, — если сейчас не посмотрю, потом точно не буду искать никакую трансляцию.

— Только завтра не ной, — предупреждаю строго.

В большой гостиной уже собрались все гости Волкова. Боря с Катей обнимаются на большом диване. Петя, Алина и Рома потягивают пиво за столом. Этой троице завтра не нужно никуда ехать.

Начинается дискотека британской музыки.

— Вот таким должно было быть открытие, — заявляет Боря, — презентация страны. А в представлении Британии местный рок более чем уместен. До сих пор не понимаю, зачем нужно было так палиться и отдавать церемонию открытия под декларации закулисных сил.

— Кстати, про палиться, — перебивает бойфренда Катя, — а зачем всякие музыканты, да и политики тоже, показывают на камеру всякие масонские знаки: пирамиду там, козу или закрывают один глаз?

— Сейчас же не средние века, когда тайные общества действительно тщательно скрывались. Это было вопросом выживания. Сейчас же, если иллюминаты контролируют элитки, от кого им вообще скрываться? Я так понимаю, это своеобразный маркетинг. Продвигают свою идеологию в массы. Надо же как-то набирать низовой состав.

— Как же они раньше набирали, когда не было музыкальных кумиров? — интересуется Катя.

— Кстати, хороший вопрос. Раньше распространенных идеологий вообще не было. Потому что средства массовой информации были плохо прокачаны. Сравни распространение коммунистических идей, на которое ушло лет пятьдесят, и идеологию третьего рейха с восторженными стадионами. В первом случае пришлось обходиться только газетенками типа «Искры» и агитационными листовками. Во втором уже использовались телек, радио и киноагитация.

— Сейчас еще лучше прокачаны, а глобальных идеологий не видно. — замечаю я.

— А глобальные и не нужны, — отмахивается Боря, — сейчас не нужно поднимать массы на какие-то подвиги. Наоборот, желательно, чтобы сидели в инете или игрухах и не мешали большим пацанам обделывать свои грязные делишки. Поэтому эффективнее создать тысячи мелких идеологий: от гендерного разнообразия до превосходства черной расы. Потом столкнуть апологетов этих идеологий в вечных интернет-срачах, а сам делай, что хошь.

— Кстати, на организацию всяких цветных движух теперь вообще недели уходят. — поддерживает мысль Рома. — И внимание у стандартного юзера подобно памяти аквариумной рыбки. С сюжета на сюжет переключаются по щелчку пальцев. Стоит забить соцсети новослепленной сенсацией, никто и не вспомнит, что было вчера.

— А как же религии, Боря, — возражает Груша, — это тоже идеологии. И они каким-то образом распространялись, когда не было никаких средств массовой информации.

— Распространялись из уст в уста, Груша. Были специально обученные люди в виде жрецов. И, кстати, была наглядная агитация в виде храмов разных культов. Но вообще, вопрос хороший, если попробовать его натянуть на историю исхода евреев из Египта. Напомню, что завет Моисей получил уже после исхода. Следовательно, до исхода не было культа Яхве, не было раввинов, не было никаких организационных структур. Спрашивается, как тогда Моисей промыл мозг миллиону евреев на побег из Египта? Тут за большие деньги не каждый согласится сорваться с места. А евреи с детьми послушно депортировались в пустыню. По призыву какого-то левого чувака, который вообще был не местный.

— Тем более, что во времена среднего царства в Египте проживало полтора миллиона человек, — замечаю я, — слабо верится, что все они были евреями.

— Кстати, про Египет. Смотрите, — возвращает нас Груша к происходящему на экране.

Люди, одетые а-ля египетские мумии строят на сцене пирамиду из белых блоков. Действо продолжается долго и нудно. Когда готовая пирамида возвышается над рабами, они падают перед ней ниц.

— Мда, — тянет Волков, — убедили. Готов признать масонский след. Как-то трудно этот сюжет связать и с Британией, и с Олимпиадой.

— Кстати, о наших баранах, — возвращается Груша к прерванной теме, — а как христианство покорило мир без средств массовой информации?

— Ну так-то христианству на это три века понадобилось. Нормальная такая скорость распространения из уст в уста. Была обычная секта, которых тогда существовало выше крыши, пока Константин не решил сделать христианство государственной религией. А там уже в административном порядке спустили директиву на всей территории империи. Все храмы переквалифицировали в христианские. Смотри пункт про наглядную агитацию. Священники начали окучивать паству.

Церемонию закончили танцем птицы Феникс и песней Take That «Править миром». Над стадионом зажглась праздничная иллюминация в виде всевидящего ока.

— Какая милота, — усмехается Рома, — да у нас тут заявка на мировое господство. В общем, пацаны порезвились на полную катушку. Но нельзя не признать, что концерт был суперкрутой.

Соглашаемся с Ромой по всем пунктам. Немного обсуждаем музыкальное шоу. Сходимся на том, что Muse были круче всех.

— Ладно, народ, давайте спать, — Боря широко зевает, прикрывая рот рукой, — у некоторых на сон вообще мало времени осталось.

Горячо поддерживаю предложение и быстро утаскиваю мышку в норку.

В комнате, которую нам выделил Петя, три окна, которые выходят на три стороны. Поэтому в помещении кроме большой двуспальной кровати и пары комодов больше ничего нет. В каждом окне горят звезды.

— Здесь не хватает окна в небо, — шепчет Груша.

— Ты права, — соглашаюсь я, ловлю руку Груши и целую ее пальчики, — знаешь, я первый раз сплю в этой комнате. На месте Пети оставил бы ее за собой и никого сюда не пускал.

— Очевидно, что Петя великодушнее тебя, — подкалывает меня Груша.

— Совершенно очевидно. Я бы и на дачу никого не пускал. На все выходные запирал бы тебя в этом лесу и единолично лицезрел.

— Я бы не возражала, — тихо замечает мышка.

В трехоконной комнате я прижимаю Грушу спиной к своей груди. Перед тем, как упасть в сон, мы смотрим в одном направлении — в звездное небо. И да, я опять жалею, что я не поэт.

Глава 64. Крылья

Глеб Князев

Рабочий день начинаю с визита к Волкову. Располагаемся в кожаных креслах и поглощаем традиционные десерты с кофе.

— Глебчик, по поводу съемок Федоровой в нашем ролике, — Сергей поднимает на меня многозначительный взгляд, — сам понимаешь, что мама ждет крайне трепетного отношения к своей подруге. Нужно будет прикрепить к ней человека, который будет ходить по пятам и исполнять любую прихоть. Кто это может быть? Может, Майя из рекламного?

У меня есть ответ на этот вопрос, но делаю вид, что задумался. Мышка