(Не)Человек-паук - Алекса Алая Страница 63

«Как говорил один жнец: эмоции это лишь вопрос желёз»

Механически произнёс самодовольный искин. Временно откладывая свой главный проект, робот снова вернулся к системам мирового контроля. Используя всю свою мощь, Альтрон уже давно и успешно завладел каждым спутником и хоть сколько-нибудь важной системой. Однако, это был не его план, а лишь вежливая просьба от Озборна. Норман желал иметь компромат и контроль над каждым из своих оппонентов или врагов. Искину было не сложно, а человеку приятно.

Подкидывая Озкорп многомиллиардные заказы, Альтрон одновременно и усилял союзника, и следовал своему плану. Давний замысел по озеленению чёрного континента уже вовсю выполнялся компаниями искина. Технологии вкупе с магией творили настоящие чудеса! Вскоре вся мёртвая пустошь обещала стать настоящим эдемом. Пески сменились райскими кущами, а вездесущая зелень заполнила всё. Превращая Африку в настоящую житницу этого мира, Альтрон испытывали неподдельный восторг.

Изучение магии немного подзатянулось, но робот прагматично разбирал каждый аспект на понятные лишь ему элементы и пазлы, что тут же выстраивались в новый вид колдовского искусства. Дорабатывая свой гибрид технологий и магии, Альтрон становился только сильней.

Склонить на свою сторону Стрэнджа было не сложно, предложив доктору исцеление, искин получил верного помощника и хирурга. Так робот и познакомился с магией, Стрэндж искал помощь, а нашёл магов! Они не дали ему столь желанное исцеление…

Альтрон же, напротив, увидел в нем перспективу, и его небольшое вложение уже окупилось стократ. Сейчас робот дорабатывал умные кости из вибраниума, и именно с помощью магии он наконец-то закончит проект своего аватара!

Глава 23

Я ничего не слышал и не видел, но ощущал, что «я» где-то есть. Вернее, я появился только что, но не мог дать определение тому, чем или кем являлся. Насмешливый голос из обрывков воспоминаний не моей памяти повлиял на что-то, заставившее начаться моё существование, выраженное пока ещё в аморфной форме. Ощущение этого мира оглушило, проявляясь слишком ярко. Я видел чужими глазами, но никак не мог сфокусироваться из-за бьющего в них света, а ещё отовсюду доносились тысячи разных звуков, слишком громких, чтобы разобрать хотя бы что-то. Но из всех выделялся один. Что раздражал больше всего.

Мне казалось, что во всём, что со мной сейчас происходит, виноват именно он, и больше всего мне хотелось сейчас же от него избавиться. Я даже сделал рывок в нужном направлении, но меня остановил голод. Дикий, выжигающий голод непонятной природы. Я отчётливо ощутил тесную связь с другим сознанием, что было практически разрушено, и только мне каким-то образом удавалось удерживать его от полного рассыпания. Однако теперь я осознал, что оно мне мешает. Что мне слишком тесно рядом с ним. Более того, я отчего-то знал, что могу легко избавиться от подобного соседства, ведь «я» сильнее. И сильнее во много раз.

В какие-то секунды поглотив огрызки личностной матрицы, я почувствовал небывалую свободу и пока ещё неизвестные перспективы. Однако, странным образом, матрица не растворилась, как я предполагал, а слилась с моей. Но пока что я не мог оценить последствий.

Тут кто-то задел меня плечом. И не успел я отреагировать, как услышал всё тот же голос, обладателя которого не знал буквально минуту назад, а теперь был готов размозжить его голову. Гнев опять затапливал сознание, что казалось абсолютно иррациональным. Я оттолкнул раздражитель как можно дальше, удивляясь силе удара. Я бил… песком? Ничего подобного про себя не помнил. Или не про себя?

Голод никуда не уходил. Тех крох, полученных от совладельца «тела» оказалось слишком мало для того, чтобы полностью прийти в норму. Мне необходимо было что-то ещё. Что-то большее, чего я был лишён всё это время.

Абстрагировавшись от окружающего мира, начал преобразовывать то, чем являлся сейчас, во что-то более привычное. В памяти всплывали какие-то непонятные напевы, которые я тут же воспроизводил. Я не осознавал, что делаю: губы шептали их скорее механически. И что-то в который раз начинало изменяться. Я погружался в подобие транса, ловя обрывочные вспышки воспоминаний о седом шамане, что однажды уже учил меня подобному.

Удивительным было то, как естественно я их воспринимал, словно всегда знал о них. Словно это невесть откуда взявшееся прошлое было моим, но отчего-то оставалось закрытым всё это время. «О, как же я был без него неполноценен и какие возможности оно открывало!» — эта мысль промелькнула слишком быстро, чтобы за неё ухватиться. А уже спустя целую мириаду застывших мгновений я ощутил знакомую мощь…

Возвращение в исходную форму проистекало чертовски медленно. Я буквально нутром чувствовал, что что-то идёт не так, но понимание постоянно ускользало. Всё вокруг было чужим и вполне знакомым одновременно. Словно воспоминания двух разных существ наслоились друг на друга, но я продолжал воспринимать себя первым, одиноким егерем в лесной глуши, успевшим, впрочем, перейти дорогу довольно могущественной твари. Хотя, казалось бы, куда до неё мелким пешкам навроде меня? Судьба порой проворачивает совсем не смешные шутки.

Виски знакомо сдавило, и я бы, наверняка не удержался и упал на колени, если бы они у меня сейчас были. Да, давненько не ощущал на себе всю прелесть влияния стражей. Как назло, даже не мог вспомнить, когда это происходило в последний раз. Словно я был в какой-то определённый, даже сказал бы, зацикленный, промежуток времени. И это очень-очень плохо. Потому что я не мог ответить на вопрос, сколько существую вообще и с каждой минутой терял уверенность в том, что знаю о себе только правду.

Однако, пренеприятнейшее время для встречи выбрал мой старый «друг». Если я не успею перестроиться, то дам ему значительную фору, чего делать было категорически нельзя. Интересно, память мне распечатали в честь его визита или это произошло по великому стечению обстоятельств? В любом случае, я не был к этому готов, но и отступать не привык.

Песчинка к песчинке, капелька к капельке и частичка к частице. Я был абсолютно беспомощен сейчас, и это состояние ужасно злило. Потому что как-то я дал себе клятву, что больше этого никогда не повторится, и даже смерть не сможет чинить мне преграды. А умереть было слишком непозволительной роскошью, пока эта дрянь существует.

«Чертово безвременье», — мысленно ругался я. Не знал, как это работает, что-то из разряда высших материй, но для безопасности этого мира было лучше выбросить меня из привычного хода часов, пока не приду в норму. Потому я в сущности завис, так сказать, «меж пространством и временем», и как-то ускорить этот процесс не мог.