Догоняя Птицу - Надежда Марковна Беленькая Страница 66

-Ну ты загнул, - усмехнулся Коматоз.

-А где-то уже есть такое? - с сомнением спросил Леха.

-Есть, конечно. Еще немного - и мир покачнется очень основательно, я имею в виду, мир потребления. Каждый примется за поиски экологического спасения, начнет объединяться в новые социальные структуры. Спокойной жизни нет и больше не будет, и не ждите ее. Традиционные формы социальной организации стремительно отмирают - семья, родственные связи. Все это только мешает свободе. Ошибка прежних революций была в том, что люди пытались перестроить базовое общество, и у них, конечно же, ничего не получалось. Это было принципиальное заблуждение, поэтому все революции рано или поздно захлебывались кровью, расстрелами, пытками и тюрьмами.

-Тюрьмами давились, а не захлебывались, - вставил Коматоз.

-Но старое возвращается, - продолжал Птица, не обращая на него внимания. - Только становится еще опытнее, еще хитрее. Ловчее умеет уловить человека. Поэтому рассчитывать на массовость революции - самообман. Общество нужно строить небольшое, малочисленное. Один пример уже есть: Христиания, слышали?

Все переглянулись. Индеец оживился.

-Я слышал. От шведа одного, да. Там лучшая земля во всем Копенгагене, к тому же самая дорогая. Зелень, деревья, река. При этом - центр города. Но у них как-то все так само сложилась, Европа все-таки. Денег им кто-то вовремя подогнал. Власти дали разрешение, и с тех пор не трогают.

- Власти не трогают? Да кто тебе такою ерунду сказал? Никто ничего им не давал, - горячо возразил Птица. - Там у них была война, настоящая гражданская война, с полным набором - камни, арматура, коктейли Молотова, подожженные автомобили. Кто только не стремился туда к ним влезть - героинщики, саботажники, торгаши, предатели. Потому что граждане Христиании были неравнодушны - ни к себе, ни друг к другу, ни к Дании. Ни ко всему божьему миру. Они и есть - настоящие цивилизованные люди, и понимают, какое это сокровище - жизнь, как много человек может за свою жизнь сделать. И как надо беречь и защищать то, что имеешь. Они свою свободу задарма не получили, а вырвали у государства. Никто их не поддерживал. Ни в Дании, ни у соседей. Наоборот: их ненавидят. Обыватели боятся их, как чумы. Боятся, что в Христианию уйдет молодежь, что в других местах начнется что-то похожее. Швеция предлагала даже закрыть атомную станцию на границе в обмен на разгон Христиании. Там настоящие бои шли, но они себя отстояли. Так что никаких разрешений, ни малейших поблажек от государства, ничего такого. Потом проблемы начались с наркотиками. Кто-то принес героин, завелись торговцы среди своих. И что? Их свои же выгоняли, выбрасывали из города к черту. Чтобы не было напрягов с полицией. Чтобы население было здоровым.

-Круто, - кивнул Коматоз. - Значит, нам надо тоже туда подудониваться.

-А как же родина? Родина-мать - слыхал про такое? - спросил Леха, выразительно мрачнея.

-Родина-мать - это у нас раньше была, - отозвался Индеец. - А теперь у нас родина-дочь. Что выросло - то выросло: какие мы - такая и она. И нечего удивляться, что она бухает, бахается наркотой и ночует в вагончике со стройбатовцами. Не, на фиг такую родину, пора валить в Данию.

-А вот этого не надо, - твердо сказал Птица. - Во-первых, нас там никто не ждет. Они не принимают людей со стороны. Коммуна перенаселена. Во-вторых, мы должны сами строить свое собственное общество - здесь, на этой земле. У нас что, места мало? Или людей не хватает? Ты на себя посмотри, - неожиданно напустился он на Володю. - Сидишь, не делаешь ни хрена. Ты же лес валить можешь, деревья, дубы - собственными вот этими вот ручищами! А ты? - он кивнул на Индейца. - Тебе лет сколько? Двадцать пять? Тридцать? Или больше? В любом случае много, согласись, братан. Силищи-то сколько в тебе!И что ты в своей жизни сделал? Ты для людей хоть раз постарался?

-Тебе что за дело, - огрызнулся Индеец. - Отвали от меня. Можно подумать, ты сам кому-то помог. Только воду баламутишь. А про себя я сразу честно всем все сказал: мне в лом.

-Вот! - вскочил Птица. - Вот он, ответ. Тебе в лом. Нам всем в лом. И не только страну поднимать, обживать с нуля - вам вообще все в лом. Только примазаться, только на готовые харчи. А виноваты у вас во всем Горбачев и Ельцин. Вы сдохнете, сгниете в говне, в луже утонете. Из таких как вы и сделан наш народ. С этого все начинается: в лом. И этим кончается. А пусти вас в Христианию - вы и там ничего делать не будете. А там между прочим люди на жопах, как вы тут, не сидят. У них Христиания теперь, после всех боев, после сражений, после Молотова - главная достопримечательность. Большинство туристов первым делом направляются туда. Ну и деньги, естественно, несут тамошним людям. Те, кто все это видел, говорят - сильнейшее впечатление! Чудо! И все сами, своими руками. Насильно никого не держат: хочется больше комфорта, лучших условий - окей, уходите. Мирно живут, мирно сосуществуют, цивилизованно. Это и есть настоящая свобода. А у нас один ответ: круто, но в лом...

Индеец придвинулся к печке, отворил дверцу и подбросил в огонь дрова. На мгновение лица сидящих осветились глубоким багровым пламенем. Все молчали, всем почему-то было неловко.

-А чего бы вот ты лично хотел? - снова обратился Птица к Индейцу.

-А ничего бы не хотел. Жить спокойно, никого не трогать, ничего не делать. Как птица в лесу, как растение...

-Как зверь, - подсказал Коматоз.

-Нет, не как зверь. Свою территорию я не собираюсь охранять. А зверь охраняет. А я лучше вообще уйду. Конфликтов я совсем не хочу. К тому же в Христиании вашей тоже полно минусов. Народу полно, места мало. А где