Смертник из рода Валевских. Книга 4 (СИ) - Василий Михайлович Маханенко Страница 66

— Виконт, я хотел бы украсть у вас моего сына на несколько часов. Мне придётся забрать старших детей и на время нашего отсутствия Алехандро надлежит возглавить эти земли. Дорогу вам покажут.

Кивнув, я забрался в карету, где уже сидела довольная развернувшимся представлением Аделина. Со своим неизменным алтарём.

— Ты ещё и преподаватель, — ухмыльнулась женщина, когда мы выехали из ворот замка. Кучер делал вид, что старательно следит за дорогой, но я прекрасно понимал, что он ловит каждое наше слово. Пришлось жестами объяснять Аделине, чтобы придержала язык.

— Капустка. Как есть капустка, — усмехнулась тёмная. — Как коллега коллеге скажи, по какой методике преподаёшь? Или у тебя своя, уникальная?

Аделина откровенно зубоскалила, но отвечать ей тем же я не хотел. Какой смысл заигрывать с той, кого при случае убьёшь? Сейчас мы временные партнёры, но как только она привезёт мне кристалл развития, учебники, золото и драгоценности, наши отношения закончатся и у меня будет полное право её прибить. Для чего тогда делать вид, будто мне приятно её общество? Да, красивая (если не смотреть на обезображенную левую часть), но не более. Мои звёздочки, не говоря уже про Алию, куда интересней. Кстати!

— Алия, возник вопрос. С чего вдруг наш новый император распорядился, чтобы я в течение недели вернулся в академию? Выясни, пожалуйста, этот вопрос. Не хочется подставляться. Что с текущим положением?

Новости из столицы были довольно удивительными. Из девяти регионов империи нового императора признали восемь. Герцог Турбский наотрез отказался считать Зурган первого своим повелителем и обещал отомстить за показательную казнь своего бывшего господина. Девалона шестого казнили. На завтра намечено собрание глав регионов, после которого, с большой долей вероятности, у нас в империи появится новый герцог Турбский, лояльный короне. Что будет с графом Никитиным и верными ему людьми, Алия не знала, но подозревала, что ничего хорошего. Император не станет оставлять в живых человека, прилюдно поклявшегося отомстить за смерть своего правителя.

— Даже интересно, что будет делать новый император, — произнесла Аделина, выслушав сжатую версию происходящего. — Прошлый вообще был полной бездарностью. Ты же слышал про поместье, из-за которого у вас появился туман Фарафо? Слышал, конечно же слышал. Если вообще участие не принимал в его уничтожении. Но не суть — важен сам факт наличия поместья. Перевалочная база высшего уровня. Сильный правитель никогда бы не позволил построить на своей земле такое, а вашему это было совершенно не интересно.

— И много у нас в империи таких поместий? — спросил я.

— Ты меня за дурочку-то не держи, — Аделина скептически посмотрела в мою сторону. Тёмная собралась что-то дополнить, но тут в наш разговор вмешался кучер:

— Приехали!

Мы остановились на неподалёку от небольшой, но полноводной речки. Берег оказался усыпан любопытными крестьянами, что пришли посмотреть на утопленника. Тело лежало на берегу, но охрана никого близко не подпускала.

— Какие мысли, коллега? — Аделина сделала жест, словно затянулась сигарой и стряхнула пепел.

— Ты тоже читала «Треугольник страсти»? — удивился я. Таким жестом один из следователей, описанных в этой книге, начинал свои расследования.

— Естественно. Книги, к твоему сведенью, являются одним из самых распространённых объектов обмена. Тем более такие интересные, как «Треугольник страсти». Между прочим, автор конкретно этой книги — тёмный. Так что скажешь?

— Что делать здесь нечего. Тело приплыло по течению и скинуть в воду его могли в любом месте.

— Ещё.

— Течение здесь медленное. Тело выглядит свежим. Значит, скинули не так и далеко отсюда. Точно не на сотню километров.

— Ещё.

— Что ещё? Я тебе не специалист тайной канцелярии, что способен по одному только внешнему виду трупа рассказать всю его историю. Твоя очередь.

— Прежде всего — река протекает рядом с Серетино. Одна из стен как раз выходит на реку, думаю, эта та самая. Тот, кто сбросил тело, действовал второпях. Он не успевал избавиться от тела так, как это получалось у него раньше. Ему пришлось действовать без подготовки, не обращая внимания на последствия. Это говорит о том, что ищейка знала о появлении охотника на тёмных, но времени на реагирование у неё не было. Она точно находится в замке. Как и схрон с детьми. Служивый, вы знаете этого человека?

— Нет, ваше благородие! — то, что мы явились в карете баронов, сразу указало наш статус, так что стражники, что охраняли тело, не стали строить из себя недотрог.

— Кто-нибудь знает этого человека? — прокричала Аделина, обращаясь к многочисленным крестьянам. — Подходим по одному и смотрим!

— Знаю, — ответ пришёл практически сразу. — Борька это, бездомный. Работал за еду. Хороший человек был. Безобидный. Весёлый. Кто его так, ваше благородие?

— Тёмные, — ответил я, прежде чем Аделина успела ляпнуть о том, что это он сам себя так исполосовал. От одного слова крестьяне прониклись так, что буквально через несколько минут берег очистился. Народ внезапно вспомнил о важных делах где-то на другом краю владений баронов. Подальше от этого проклятого места.

— Много таких бездомных по вашим землям бегает? — спросила Аделина у стражников, ибо спрашивать больше было не у кого.

— Дык… Не знаем, ваше благородие, — послышался ответ. — Кто же их считает? Ходят и ходят. Коли не дебоширят, так чего их отлавливать? Беды никакой от них нет, польза одна. Кому воды наносят, кому дрова поколют, кому свинарник вычистят. Работаю всегда на совесть, жалоб на них никогда не поступало.

— То есть это не единственный? — продолжала давить тёмная.

— Знамо собой — не единственный. Много их. Кто в сёлах остаётся до зимы, потом на юга подаются, кто в замке ошивается, помогая всем подряд. Я ж говорю — не считают их. Ходят, где им вздумается. Главное, чтобы не лезли туда, куда лезть не стоит.

— Возвращаемся, — Аделина схватила алтарь и потащила его к карете. — Здесь больше нам делать нечего.

— Решила сыграть в тайного следователя? Откуда такие познания?

— Следователя? Нет, коллега, это даже близко не имеет никакого отношения к следствию. То, чем я занималась, называется логика. К слову, та самая дисциплина, которую мне доводится преподавать студентам. Я задавала вполне себе логичные вопросы, на которые должны были поступить логичные ответы, а не