Следователь и Демон [СИ] - Александр Н. Александров Страница 68

Тогда я решил взяться за проблему с другого конца. Я принялся рыться в истории этого края. И почти сразу же наткнулся на легенду о Черном Менестреле…

— Где именно?

— Э-э-э… Если я не ошибаюсь, у Смита.

— Норберт Смит, «Легенды метафизики и метафизика в легендах». Хорошая книга, — Фигаро одобрительно кивнул. — Не пустопорожний треп, а настоящий научный труд гения-классификатора.

— Да, книга хорошая… Я прочел об этом «дудочнике» и сразу же вспомнил о той встрече на берегу пруда. И подумал: неужели я один стал жертвой этого странного феномена? Да не может такого быть! И я стал рассылать письма…

— Ага! — воскликнул Фигаро, — вот оно что! Так вот откуда все эти…

— Верно. Первый ответ я получил от Штернберга, потом мне написали Их Величество, потом Рамбо… Мы планировали эту встречу еще три месяца назад, но вскоре кое-что случилось…

Малефруа нервно почесал подбородок, резко встал с кресла и подошел к окну, повернувшись к следователю спиной.

— Вы знаете, Фигаро, — сказал он, — я мучился каждую ночь. Но каждое утро я был уверен, что уж сегодня я точно придумаю что-то эдакое… Что окончит мои мучения раз и навсегда… О нет, я не думал о самоубийстве. Не такой я человек. Но я верил в себя и в своей интеллект. Придумаю что-нибудь, думал я, сегодня обязательно… Во вторник — чай с экзотическими травами, в среду — припарки из женьшеня, а в воскресенье — бобровый жир… Так я и жил; но тут мне приходит письмо от Фунтика: ждите, через месяц-другой мы все соберемся, найдем специалиста… И вот это «два месяца» меня подкосило. Ждать, думал я? Ждать?! Ну уж дудки! Я разозлился, Фигаро, страшно разозлился. Эта злость преследовала меня днями напролет; я начал ненавидеть этого пухлявчика, который поносил меня и мучил не пойми за что.

И вот очередной ночью, когда сон пришел… ничего не произошло. Ничего не случилось, понимаете? Я проспал до самого утра спокойно как младенец и, проснувшись, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А когда и следующая ночь прошла без мучений… Фигаро, вам этого не понять. Я словно заново родился.

— Так-так…— следователь быстро записывал что-то в своем блокнотике, — так-так… Вы помните точную дату, когда сны прекратились?

— Конечно. Четырнадцатого января. Такое, знаете ли, сложно забыть.

— Отлично… А где вы находились в это время?

Малефруа слегка нахмурился.

— Я… Хм… Дайте подумать… —  Он вдруг разразился странным истерическим смехом. —  Вы представляете —  не помню… Ах, да, точно. В Белоречье. Да-да, совершенно верно, в Белоречье… Не представляю, как я мог забыть, право слово…

— А что вы там делали? —  взгляд следователя изменился; теперь он стал цепким, внимательным и тревожным.

— Кажется, ездил по каким-то делам агентства… Какое это имеет значение?

— Может быть и никакого, — промурлыкал Фигаро. — Скорее всего, никакого… Но продолжим. Когда кошмары прекратились, вы…

— …я понял, что не смогу просто так взять и отменить встречу. Но и признаться, что у меня все внезапно прошло мне тоже показалось… немного несвоевременным… Или вы думаете, что мне стоило…

— Нет-нет, вы поступили правильно, — следователь одобрительно кивнул. — Думаю, пока не стоит это озвучивать. Вот когда у нас будут какие-нибудь результаты, тогда… Что ж, благодарю вас за визит и за рассказ, Малефруа…

— Клод, если не возражаете. Просто Клод.

— Хорошо, Клод. У вас, я так понимаю, все?‥ Очень хорошо. Ложитесь спать, а завтра утром к вам подойдет Гастон за бумагами — прошу вас выдать ему все, что он попросит.

— Не вопрос.

— Отлично. Тогда спокойной ночи и… Вы не знаете, Их Величество уже спят?

— Король?‥ Когда я сюда поднимался, он еще сидел внизу.

— Отлично, прекрасно… Мне просто нужно перекинуться с ним парой слов тет-а-тет.

— О, разумеется… Спокойной ночи, Фигаро.

— Спокойной ночи, Клод. Нам всем, надеюсь.

…Малефруа был прав: король еще был в гостевом зале. Он сидел у камина на диванчике, который до этого занимал Фигаро, потягивал бренди из широкого бокала и оживленно беседовал о чем-то с мадам Воронцовой. До следователя долетел обрывок фразы:

— …не думаю, что такое вообще можно забыть. Знаете, с годами память о прошлом только крепнет и становится ярче…

Фигаро смущенно кашлянул.

— Извините, не хотел вам помешать. Ваше Величество… Госпожа Мари… Он коротко поклонился, запоздало сорвав с головы котелок.

— Да бросьте, Фигаро, — рассмеялся король. — У нас тут, считай, расследование. Значит, главный тут вы. Будите меня в любое время дня и ночи… Особенно ночи, ха-ха… Так вы что-то хотели?

— Я буквально на минуточку… И, если можно… — он кротко взглянул на мадам Воронцову, которая, вздохнув, встала с диванчика и удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь.

…Следователь говорил с королем минут двадцать. Сперва Фунтик был весел, но к середине разговора стал куда серьезнее. Он достал записную книжку, быстро сделал несколько записей, переспрашивая Фигаро, когда речь заходила об именах собственных и адресах, и в конце коротко кивнул.

— Ясно. Сегодня же отправлю запрос… Вы, Фигаро, поймите вот что: я крайне — подчеркиваю: крайне! — заинтересован в том, чтобы это расследование дало результаты. Хоть какие-нибудь — я реалист, и не требую от вас немедленно снять проклятие… если это проклятие. А это значит, что весь государственный аппарат в моем лице — к вашим услугам. Не стесняйтесь делать через меня запросы — любые запросы… Более того: если я узнаю, что вы столкнулись с проблемами чисто бюрократического характера и не известили меня, я прикажу всыпать вам розог у позорной стены на столичной площади.

Следователь усмехнулся.

— Обещаю быть наглым, — кивнул он.

— Вот и отлично, — Фунтик потер ладонью о ладонь и ногой подвинул к себе журнальный столик. — Вы, надеюсь, не собирались в кровать?

— Нет. На новом месте я всегда засыпаю с трудом.

— Замечательно! Составите компанию? — С этими словами король извлек из-под диванчика пузатую черную бутыль с алой пробкой и грохнул ею об полировку столика.

— «Дукат»? — Следователь поперхнулся.

— Он самый, — подтвердил Фунтик. — Вон там бокалы…

— Но… Я не…

— Даже не вздумайте мне тут! Я и сам знаю,