Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1992 год Страница 7

«Стефан Яковлев сын Черепанов сею скаскою показал: в прошлом году принят он был, в Камчатке, в компанию на... судно Захарии и Елисаветы для мореходства за неимением там зейманов» (мореходов) — так начинается отчет о пребывании Степана Черепанова на Алеутских островах, где он впоследствии бывал не раз. У Станислава Михайловича появилась мысль: а может быть, Кусков и Черепанов лишь звенья одной длинной цепи? Может, среди строителей других церквей тоже были мореплаватели? Если они найдутся, то мореходы, строившие церкви, окажутся не исключением, а закономерностью?..

Начался долгий и кропотливый поиск фамилий, фактов, названий судов — любой информации, касающейся связей Тотьмы и Русской Америки. Станиславу помогали московские ученые — С.Г.Федорова, Н.Н.Болховитинов, А.И.Алексеев и другие. Так, в книге Р.В.Макаровой «Русские на Тихом океане во 2-ой половине XVTII века» содержалась таблицы — кто, какие суда куда плавали. Зайцев обнаружил немало имен тотемских мореплавателей — и это было большим подспорьем в его работе.

Оглядывая домашний кабинет Станислава, можно понять, чем жил его хозяин эти годы. Фотопейзаж Аляски, подаренный американским профессором Николаем Рокитянским, акварели тотемских церквей работы самого Зайцева и его же большая картина, написанная маслом, — «Боги и люди», где в вольной композиции собраны боги всех конфессий; призы за фильмы «Тайна тотемских картушей», «Тотемские клейма», «SOS тотемских мореходов», карты Чукотки, Аляски, Калифорнии... И, конечно, книги. Много книг.

— Когда я оброс фактами, — рассказывал Зайцев, — картина начала проясняться. Судите сами.

1747 год. «Св.Иоанн», судно тотемского купца Федора Холодилова, побывал на Командорах, впоследствии на нем были открыты многие острова в группе Ближних островов Алеутской гряды. Экспедицией на судне «Св.Андреян и Наталия», тоже Холодилова, открыта группа островов, названных Андреяновскими.

1762 год. Во время плавания галиота «Тотьма» открыт остров Кадьяк.

1758 — 1762 годы. Экспедицией на боте «Иулиан» открыты Лисьи острова, самая дальняя группа Алеутских островов. За «изобретение новых островов» мореплаватели были награждены Екатериной II золотыми медалями «За полезные обществу труды», среди награжденных — тотемские купцы Андрей Титов, Григорий и Петр Пановы. Царице преподнесли карту, в картуше которой значилось: «Сочинил города Тотьмы купец Петр Шишкин, который сам был в промыслу черных лисиц и протчего 1762 году». На этой карте впервые показаны остров Кадьяк и Алакшанъ — Аляска, впервые подытожены русские открытия в Тихом океане за 20 лет. На Лисьих островах в 1763 году разыгралась трагедия: алеуты вырезали 158 русских — команды четырех судов, спаслась лишь одна артель; здесь нашли свою могилу многие тотьмичи: Л.Шишкин, Д.Холодилов, А.Батов, И.Мясников, Ф.Кулешов, Г.Шаверин... В «репорте» тотьмича Стефана Григорьева Коровина описывается происшедшее...

Список экспедиций нетрудно продолжить. Первым, кто попытался оценить роль тотемских мореходов, был известный историк В.Н.Берх. Его книга 1823 года — «Хронологические открытия Алеутских островов или подвиги русского купечества» содержит богатейший материал. Но В.Н.Берх не нашел документов — и очень жалел об этом — семьи Пановых, знаменитых купцов, снарядивших 12 экспедиций. Их обнаружил год назад в Вологодском архиве Станислав Зайцев: «Купчие крепости на имение помещиков Пановых». Начаты в 1755 году.

— Каждая страница, — рассказывал Зайцев, — сплошные круглые каракули. Листы были перетасованы, как колода карт. Когда я все поставил на место, сделал, так сказать, перевод — работал над этим почти год! — оказалось, ценнейший документ: указ об экспедиции судна «Св.Петр и Павел» купцов Пановых...

Всего тотемские купцы снарядили 20 экспедиций: это больше, чем отправили купцы Вологды, Великого Устюга, Москвы, вместе взятые. Любопытно, что «работные люди», рядовые промышленники, принимавшие участие в промысловых экспедициях, были в основном из Архангелогородской губернии, не знавшей крепостного права. Предприимчивые, не боящиеся трудностей, они после того, как торговля с Западом через Белое море заглохла, смело ринулись на восток, к неведомому тогда Тихому океану и землям, лежащим на другом его берегу...

Зайцев, рассказывая одиссею тотемских мореходов, называет множество фамилий: Дмитрий Брагин, Степан Корелин, Арсений Кузнецов, Афанасий Швецов...

— Нашел я и вашего предка... — неожиданно говорит он. — В «Скаске» Черепанова есть рапорт морехода Ивана Соловьева о его пребывании на Алеутских островах в 1764 — 1766 годах. И в этом рапорте есть фраза: «Во время моего отбытия при гавани помер из работных руской Козма Чешков, а в протчем имелось быть благополучно...»

Не скрою, Станислав Михайлович меня немало удивил...

— Да я и сам не перестаю удивляться! — с жаром воскликнул Зайцев. — Даже фактам, казалось бы, давно знакомым.

...Еще в начале нашего знакомства Станислав признался, что Иван Кусков занимает его меньше других мореплавателей. Лишь по одной причине: фигура Кускова наиболее исследована. О нем писали его современники Кирил Хлебников, правитель Ново-Архангельской конторы, известные мореплаватели Ю.Ф.Лисянский, В.М.Головнин и другие. В 1848 году, спустя четверть века после смерти Кускова, в «Вологодских губернских ведомостях» была опубликована его биография, написанная вологодским краеведом Е.В.Кичиным. Она стала основой многих позднейших публикаций.

Иван Александрович Кусков три с лишним десятилетия проработал на Аляске и в Калифорнии и очень много сделал для Российско-Американской компании, для России. Ново-Архангельск, Константиновская крепость, поселение в заливе Якутат — где бы ни начальствовал Кусков, он проявлял себя как смелый и добросердечный человек, хотя и довольно властный. На его счету исследования североамериканского побережья от залива Якутат до острова Ситха, успехи в создании русского судостроения в Америке и, конечно, основание форта Росс, самого южного постоянного русского поселения на Североамериканском материке. Сам камергер двора Н.И.Резанов, прибывший в Ново-Архангельск, вручил Кускову золотую медаль «За усердие к пользе...».

Так форт Росс и Тотьма тесно переплелись в судьбе этого незаурядного человека, и, естественно, что на открытие его дома-музея в 1990 году Станислав Михайлович пригласил, кроме наших ученых, профессора Николая Рокитянского и писателя Виктора Петрова из американского общества «Друзья форта Росс». На следующий год они приехали вновь и сделали пожертвование на восстановление колоколов и церкви, связанной с именем Кускова.

Иван Кусков прославил Тотьму при жизни и после смерти. Однако во времена Кускова городские власти отнеслись к нему, мягко говоря, недоброжелательно. Дело в том, что уехал Кусков из Тотьмы тайно, «без пашпорта», задолжав тотемскому купцу Нератову большую сумму. Хотя потом, в течение ряда лет, честно выплачивал долг. Вернулся в Тотьму он в 1823 году, но прожил совсем недолго. Из его последнего письма ясно, что ускорило его смерть... «Кто виноват в том, — пишет исследовательница жизни Кускова С.Федорова, — что И.А.Кусков, по указу императора в 1806 году переведенный из мещанского сословия в купеческое и в 1809 году внесший в Тотемский городской магистрат крупную сумму на покрытие государственных податей, был исключен из числа граждан родного города Тотьмы, с которым в Русской Америке были связаны его мысли и думы...»

Этот печальный эпизод из жизни Кускова волнует Станислава Зайцева и сегодня. И он упорно пытается восстановить его детально. А пока Зайцев опровергает признанную дату рождения Кускова — 1765 год. В «Ревизской скаске» 1811 года, которую он досконально изучил, отыскивая данные своих героев, значится, что в 1795 году Кускову было 45 лет, то есть родился он в 1750-м.

Подсказала Станиславу долгая исследовательская работа и разгадка герба Тотьмы. Водились черные лисицы на Лисьих островах, где охотились русские промысловики. Черепанов упоминает и черных, и черно-бурых лисиц. А вот в документах XIX века упоминания о них исчезают. Правда, специалисты утверждают, что ген черного окраса очень устойчив, и Станислав, улыбаясь, говорит о своей будущей экспедиции на Алеутские острова за... черным руном.

Гигантские состояния сколачивали на промыслах тотемские купцы: более пятой части пушнины, добытой русскими в Новом Свете, принадлежало им. Но и теряли они немало в долгих и трудных плаваниях. Теряли товар. Теряли суда. А главное — сотоварищей, промысловиков и мореходов. Доля погибшего делилась на всех оставшихся в живых. И те, кто возвращался, в благодарение Богу за счастливый исход плавания, в память о погибших компанейщиках, ставили церкви, и в первую очередь Николаю Чудотворцу, покровителю мореходов. Вот почему так много Никольских храмов и в самой Тотьме, и в бывшем Тотемском уезде. И не случайно они походили на парусники, а их «борта» украшали картуши, очень похожие на картуши старинных мореходных карт.