Журнал «Если» - «Если», 2006 № 06 Страница 7

В Европе же достаточно было найти одного, от силы двух человек, уже бывавших в тех местах и имеющих какой-то опыт общения с местным населением. В той же Москве, где, если хорошо поискать, можно найти что угодно и кого угодно — как, впрочем, и в любом мегаполисе.

И действительно, людей таких удалось найти, не покидая российской столицы. Парни были, что называется, тертые калачи, оба имели боевой опыт, и не где-нибудь, а в Африке. Один, Ефрем Залыга, ухитрился некоторое время послужить даже во французском иностранном легионе; о том, какая судьба его туда занесла, он никогда не распространялся, сразу же давая понять, что такой темы для базара просто не существует. Другого, уроженца жаркого острова Свободы, жизнь каким-то ходом коня занесла в Москву, где ему, как ни странно, понравилось, и он тут осел и даже обзавелся семьей. Он в свое время воевал в Анголе, и это было главным из его несомненных достоинств, а черная кожа — вторым. Оба этих мужичка время от времени пресыщались более или менее спокойной и устроенной жизнью, переживания молодости начинали все чаще возникать в памяти, и Триг со своей авантюрой ухитрился возникнуть сперва перед одним, а потом, совместно с Залыгой, и перед кубинцем (по имени Хесус Кабезито) как раз вовремя и увлечь обоих — не в последнюю очередь и приличным заработком.

И еще одно следовало сделать до начала реализации проекта. Недаром говорится: прежде чем куда-нибудь войти, хорошо подумай — как ты будешь оттуда выходить. Поскольку в жизни бывает множество ситуаций, в которых вход стоит рубль, а выход — два. Если не больше.

Проще всего, конечно, выходить налегке. Без багажа. Ничем не обремененный человек подобен воде: если есть хоть маленькая щелочка, он ее найдет и просочится. Но на сей раз такой вариант Трига никак не устраивал: возвращение с пустыми руками означало бы для него крушение всех планов и надежд. Его задача была не из тех, которые можно в случае неудачи отложить до следующего раза: другой такой возможности в жизни Трига не представится.

И не только потому, что вся система охраны Лазурной Принцессы в результате любой неудачной попытки будет многократно усилена; этого Триг как раз не очень боялся. Опасность крылась в другом: если ему не повезет, то этим воспользуется любой соперник, а в их существовании никак нельзя было усомниться, одного-другого можно было назвать уже сейчас, они известны каждому любителю сафари и уж подавно — менеджерам, егерям, которые работают с охотниками. Именно у персонала Триг, умевший располагать к себе людей, и получил достаточно информации, чтобы знать, какого конкурента и в какой степени следует остерегаться. Он понимал, что судьба дает ему один-единственный шанс, и использовать его следует на все сто процентов. Второй попытки не будет.

Действовать надо быстро и скрытно. К тому времени когда событие получит широкую огласку, трофей должен быть готов к вывозу. Вопрос состоял в том, каким же трофеем Триг пожелает удовлетвориться.

Проще всего и безопаснее было бы, конечно, ограничиться фотографиями — хотя бы в старой традиции: меткий стрелок красуется, попирая ногой поверженный объект охоты. Такой вариант Триг, конечно же, забраковал с самого начала. И потому, что на слона ногу не задерешь, а просто позировать на фоне туши было бы совершенно невыразительно; но главным образом потому, что современная электроника позволяет состряпать любые снимки: с подстреленным динозавром или монстром из глубин Галактики. Нет, доказательства признавались только вещественные. Голова с бивнями, хоботом, глазами и ушами была бы достаточно весомым аргументом. Но все же идеальным трофеем стала бы хорошо снятая шкура, в перспективе — то самое чучело, о каком Триг уже всерьез подумывал, как о памятнике самому себе.

Снять шкуру со слона в полевых условиях да еще с минимальными повреждениями — задача сама по себе архисложная, особенно если время для работы весьма ограничено. Но еще труднее потом вывезти этот трофей: сколько ее ни складывай и не пакуй, шкура эта, да еще в комплекте с головой, будет тюком достаточно громоздким и невольно станет объектом всеобщего внимания. Тут действительно было над чем поломать голову.

Трудно сказать, как удалось бы Тригу самому построить сколько-нибудь удовлетворительный план операции. Однако не зря же обзавелся он такими соратниками и советниками, как Залыга и Кабезито, чей опыт был куда многограннее, чем житейская мудрость столичного охотника.

— А может, заказать вертолет? — размышлял вслух Хесус Кабезито. — Чтобы с того места все перебросить не туда, откуда прилетели, не в Лусаку, а хотя бы в Хараре, в Зимбабве. А там заранее выправить лицензию на отстрел слона. И предъявить — вот, значит, вывозим все по закону, все разрешено, все оплачено. Никаких претензий.

— Ну, а если там захотят посмотреть? Если к тому времени уже пройдет информация, что «голубки» больше нет?

— Откуда же они эту информацию возьмут? — немедленно возразил Залыга. — Вы представьте себе реально. Во-первых: вокруг — ночь. Вы же не собираетесь атаковать слониху среди бела дня? Да стадо вас вряд ли и близко подпустит. Только ночью, тем более, что у нас приборы ночного видения имеются, а у слонов их, понятно, нет. Предположим, утром кто-то наткнется на останки. Так по ним же не видно, что это за слон был: серый, белый, голубой? Кровь-то у всех красная (Хесус согласно покивал головой). Тревогу они поднимут лишь тогда, когда спохватятся: что-то Принцессы не видно. Но это когда еще случится: ее ведь охранники не сопровождают, чтобы стадо не беспокоить, заметили где-то раз в сутки, а то и двое — значит, порядок.

— Ну, — усомнился Триг, — думаете, она у них без чипа гуляет? Наверняка ее давно уже оснастили.

— Да? А вы пробовали когда-нибудь? — поинтересовался Хесус. — Это ведь не цирковые слоники дрессированные и не из зоопарка. Это дикие слоны, шеф. А они бывают очень, как бы сказать, суровыми. Если их рассердить. Вы не забудьте: эту девушку сейчас там обожествляют и осквернять всякими «жучками» не позволят. Думаю, они спохватятся не сразу.

— Пусть так, — соглашался Триг. — А если на таможне потребуют предъявить?

Ну, — протянул Залыга, — это, конечно, во сколько-то обойдется. Но можно и тут сфинтить. Потребуют — предъявим. Нормальную слоновью кожу. Желтую. Никакой лазури.

— Объясните.

— Элементарно. Снятую кожу — просто окрасить. Аэрозолем. Из баллончиков. А потом, дома — смыть.

— А что, — сказал Триг. — Это, пожалуй, мысль.

Не станем скрывать: в то же мгновение в голове его промелькнула, вильнув хвостиком, мыслишка о том, что ведь можно и наоборот — обычную кожу окрасить в голубое, и… Но эта идея была, понятно, тут же с негодованием отвергнута. Не таков был Триг Егер, величайший охотник всех времен.

— Ладно, — завершил он совещание. — Значит, вертолет. Пусть будет вертолет!

По ночам слоны, как и полагается, спят. Но из этого правила бывают исключения. Вы уже поняли, о ком идет речь.

Обладание разумом дает, как принято думать, многие преимущества. Но разум становится источником многих неприятностей. Например, среди известных нам видов человек, пожалуй, единственный, кто знает, что он рано или поздно умрет — и это отнюдь не прибавляет ему оптимизма. Или, например, продукт работы разума — мысль — порой не позволяет человеку уснуть, хотя организм его нуждается в отдыхе. Случается, бессонными ночами снисходит озарение, но чаще бывает наоборот: измотанный бесплодными думами, он встречает утро в мрачной меланхолии. Быть разумным вовсе не так весело, как это, возможно, кажется тем, кто находится лишь на подступах к овладению способностью мыслить.

Так обстоят дела не только у людей, но и у любых других разумных существ; мы, правда, полагаем, что никогда с такими не встречались, а следовательно, их и не существует. Что же, каждый имеет право на свое мнение. Но если вам удастся когда-нибудь встретиться с мыслящим слоном, вы быстро убедитесь в том, что и ему свойственны наши слабости и недостатки.

Именно по этой причине Лазурная Принцесса нынешней ночью не спала. Она была вроде бы в полном порядке, ничего не болело, она не испытывала ни голода (вокруг хватало прекрасной, сочной, молодой зелени, усеянных листьями веток, которые так весело и приятно было срывать хоботом и отправлять в рот), ни холода (даже ночью здесь было тепло, хотя, может быть, и чуть душновато), ни страха: хотя ей пришлось уже повстречаться со множеством разнообразных живых существ, ни одно из них ни разу не попыталось нанести Принцессе вреда. Наоборот, все были очень предупредительны, уступали дорогу и вообще старались держаться подальше.

Это было хорошо; но в то же время и плохо, потому что вызывало чувство, о котором она в первые годы жизни не имела даже представления: чувство одиночества и связанной с ним тоски.