Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1979 год Страница 7

— Раньше вдоль дороги, — рассказал нам Абу Сулейман, — стояли крестьяне с корзинами свежих фруктов. Земля здесь щедрая. Теперь все приходит в запустение. В деревнях остались лишь старики. Много горя принесла война. Погибло и ранено около двух тысяч человек, число беженцев достигло двухсот тысяч. А сколько разрушено, сколько несобранных урожаев...

Мы видели по дороге в Тир и Рашадию огромные плантации цитрусовых, цветущие, наполненные пьянящим ароматом сады. Ветки деревьев гнулись к земле под тяжестью лимонов и апельсинов. Но убирать урожай некому.

У въезда в Набатию нас остановил патруль. Обычная проверка документов. Абу Сулейман уточнил, где размещается штаб, и мы поехали дальше. Я был здесь несколько месяцев назад. Раньше шумный и многолюдный, город встретил нас скорбным молчанием пустынных улиц, наглухо закрытыми ставнями, замками на дверях, настороженными взглядами редких прохожих. На многих домах, словно бинты на раненых, белеют объявления: «Продается, звонить по телефону...» Но покупателей и продавцов нет: из тридцатитысячного населения в городе осталось не больше пятисот жителей.

Абу Салима — командира взвода батальона имени Салах эд-Дина — мы разыскали на окраине города. Здесь когда-то был лагерь палестинских беженцев. Израильские агрессоры разрушили его еще в 1974 году. Тогда же большая часть беженцев перебралась в другие лагеря. А три дня назад снова налетели бомбардировщики.

— Они появились из-за той горы, — показывает Абу Салим. — Было около пяти часов утра. Наши зенитчики не подпустили их к городу. Тогда израильские летчики сбросили груз на бывший лагерь, а по радио позднее хвастались, что «сровняли с землей укрепленный район».

Вместе с Абу Салимом и двумя бойцами отправляемся на передовые позиции, в деревню Кфар-Тибнит. Продвигаться приходится короткими перебежками, низко пригнувшись к земле. Еще и сейчас видишь фруктовые деревья, ухоженные огороды. И рядом — выжженные глазницы окон. Стены уцелевших домов напоминали лицо человека, переболевшего оспой. Раны везде: на земле, на домах, даже на деревьях. Деревню бомбили с воздуха, расстреливали из пушек, крупнокалиберных пулеметов. И вот ее не стало.

Наблюдательный пункт на втором этаже полуразрушенного дома. Командир взвода Самир Мухтар знакомит нас с бойцами. В целях безопасности они называют вымышленные имена. Настоящее имя федаина становится известным лишь после его гибели. Многим бойцам еще нет восемнадцати, но за их плечами десятки сражений и боевых операций.

— Наше подразделение, — рассказал нам Самир Мухтар, — находилось в деревне Ат-Тайбе. Там мы и встретили врага. В ночь с 14 на 15 марта израильтяне высадили десант. Мы отбросили агрессоров. На рассвете принялись за дело авиация и артиллерия. Потом на нас пошли танки...

Я слушал рассказ командира взвода и пытался представить этих смертельно уставших, познавших горечь войны парней в бою, когда они мужественно отражали атаки противника. В это время по дороге в Бейрут я слышал по радио выступление израильского министра обороны Вейцмана, похвалявшегося выйти к Литани за 48 часов. Защитники Ат-Тайбе спутали планы захватчиков, которым пришлось дорого заплатить за то, чтобы за четыре дня боев продвинуться лишь на 20 километров.

— Враг имел большое преимущество в технике, — вступил в разговор другой командир взвода, Абу Тарик. — Поэтому вскоре мы были вынуждены отойти в деревню Кантара. Израильтяне несколько часов подряд обстреливали наши позиции из тяжелых орудий, бросали против нас авиацию. И только потом пускали пехоту и танки. Но мы держались. Мы не забудем командира нашего батальона Файеза Абу Хамида. В самые критические моменты он появлялся на наиболее трудных участках, был несколько раз ранен. Когда он отдал приказ отступить, то сам с пятью бойцами остался прикрывать наш отход.

Они погибли...

Абу Тарик замолчал. Молчали и бойцы. Кто знает, что будет с ними завтра или даже сегодня ночью. Потом мы еще долго слушали их рассказы о прошедших боях. О пережитом бойцы говорили просто. Здесь, на юге, Израиль вот уже несколько лет фактически вел необъявленную войну. Теперь войска агрессора на некоторых участках вышли к Литани.

— Израиль захватил многие ливанские деревни, окапывается на берегах Литани, — сказал один из бойцов. — Но это досталось ему дорогой ценой...

Мы пожали друг другу руки и простились. Также перебежками вернулись к нашей машине. На Набатию опустились сумерки.

Проезжая городской площадью, мы услышали заунывное пение муэдзина, призывающего правоверных на молитву. Но молиться некому. Кругом война.

* * *

Через несколько дней я покинул Ливан. Прошел уже целый год, но всякий раз, открывая свежие газеты, я ищу сообщения из Ливана. В последние месяцы они все тревожнее. Оккупанты продолжают топтать ливанскую землю, тысячи беженцев с юга живут в палаточных лагерях, мечтая вернуться к родным очагам. Неспокойно и в самой столице Ливана — Бейруте. Еще не стерлись в памяти ужасы недавней гражданской войны, длившейся девятнадцать месяцев и унесшей десятки, тысяч жизней, а над страной снова сгущаются тучи. Нет, не хочется думать, что опять разразится гроза и на теле израненной земли появятся новые раны...

Бейрут — Тир — Набатия

К. Капитонов. Соб. корр. «Труда» — специально для «Вокруг света»

Укрощение «горного духа»

«Я увидел огромную черную массу, которая продвигалась, как стена, и почти без шума спускалась по руслу водотока. То был сель, вышедший из гор, который мне дано было наблюдать во всей его силе... Это была смесь земли и каменных глыб различной величины, жидкая, как бетон.

Спереди сель как будто двигал перед собой целый авангард больших глыб, иногда объемом в 5—6 кубических метров, наполовину погруженных в очень густую грязь. Камни эти то были увлекаемы в течение нескольких минут, то поглощались сзади шедшим хаосом...» Далеко не многим, подобно этому очевидцу, посчастливилось наблюдать сель, оставаясь в безопасном месте: горы обрушивают эту смертоносную лавину всегда коварно, внезапно, преимущественно вечером или ночью, и длится это явление минуты, редко часы.

15 июня 1959 года. Селевым потоком на реке Прут разрушено 235 мостов, 365 километров узкоколейных, шоссейных и грунтовых дорог.

9 октября 1963 года. В Италии, в бассейне реки Пьеве, колоссальный оползень обрушился в водохранилище. В результате образовавшийся грязевой сель унес две тысячи человеческих жизней и причинил огромные разрушения в долине.

1970 год. Селевая катастрофа в Перу оставила без крова 800 тысяч жителей, погибло свыше 50 тысяч человек. Несколько городов разрушено...

Сель, как дамоклов меч, навис над большинством горных районов мира, и ущерб, приносимый им, нередко превосходит урон от землетрясений.

А ведь человек все больше и больше осваивает горы — все выше и выше поднимаются над уровнем моря заводы, гидростанции, промышленные предприятия, многотысячные города... Все ближе и ближе к селям... И если сто лет назад главной опасностью возникновения селей было сведение лесов с горных склонов, то в наши дни все большее и большее значение приобретают факторы, связанные с индустриальным освоением горных территорий. Ученые-селевики подсчитали, что за последние годы десятки бешеных грязекаменных потоков обрушились на долины только из-за неосведомленности работников горнорудных предприятий. Немало вреда приносит и недостаточно продуманное ведение строительных работ в условиях горной местности. Загрязнение окружающей среды вредными промышленными газами вызывает гибель растительности и тоже в конечном итоге приводит к образованию селей. В последнее время все выше в горы продвигаются и земледельцы. Однако неправильная распашка горных склонов опять же способствует образованию селевых потоков.

Но движение современной цивилизации в горы необратимо. И если совсем недавно стоял лишь вопрос о защите от селя, то теперь главной проблемой стало предотвращение и «приручение» его.

— А вы знаете, что «дней и ночей Медео», о которых летом семьдесят третьего года писали газеты, могло и не быть, — говорит председатель селевой комиссии АН СССР профессор С. М. Флейшман. — Да-да, могло и не быть...

После прорыва ледниковых озер возник селевой поток средней мощности. Если бы его движению вниз ничего не мешало, он спокойно достиг бы высотной дамбы и залил ничтожную часть приплотинного водохранилища.

Однако поток встретил препятствие — в двух километрах ниже истока, у метеопоста Манжилки, где русло реки становится похожим на каньон, стояла запруда высотой шесть метров. Ее назначение — задерживать твердый материал, сносимый водой. Эта запруда не выдержала напора. 30—40 тысяч кубометров воды разрушили ее и за какие-нибудь три-четыре минуты выплеснулись в узкое русло — уже вместе с обломками запруды.