Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1979 год Страница 7

— Пока, конечно, нет. Но...

Загадка птичьих перелетов, казалось бы, в общих чертах решенная десятилетия назад, буквально в наши дни вновь преподнесла исследователям неожиданные, а если не бояться вненаучных эмоций — ошеломляющие данные. Раньше казалось несомненным: инстинкт перелета был отработан тысячелетиями ледниковых эпох — птицы, те, которые не смогли приспособиться к изменениям климата, вынуждены были искать себе пристанища в более милостивых к ним краях. И, став вечными странниками, влекомые лишь инстинктом, «прародительской памятью», презревая чудовищные расстояния, прилетали на короткое время северного лета на свою биологическую родину.

Теоретическая эта модель виделась настолько надежной, что все невыясненные проблемы гипотетически должны были вмещаться в нее, не нарушая общей стройности ее «конструкции». И дело, казалось, оставалось лишь за тем, чтобы уточнить места зимовок и трассы перелета.

Но все оказалось намного и принципиально сложнее.

...Один лишь пример: выяснилось, что наши зяблики — перелетные, а французские не покидают на зиму своих гнезд. Почему же один и тот же вид птиц может быть и оседлым и перелетным?

В рамках Международной биологической программы были изучены воробьиные кладки на разных широтах. Оказалось, что в наших краях неприхотливая птичка имеет одну-две кладки в год, а в Индии — целых семь. И все же численность популяции южан не увеличивается, а северян не падает. Выходит, на благодатном юге не так-то просто выжить? Да, слишком сильна конкуренция среди многочисленных пернатых. На севере же дело обстоит совсем иначе. Коренное население там не велико, ведь в холодную пору корма хватает на малое число птиц. Поэтому в короткое лето, когда проснувшаяся природа пышным цветением словно желает вознаградить себя за долгое оцепенение, изобилие плодов, насекомых может прокормить не только своих, но и множество пришлых едоков.

Вот почему птицы пускаются в дальний путь: они решают «продовольственные проблемы» в самый напряженный период — время выведения птенцов. Немаловажным обстоятельством является и относительно длинный северный день, облегчающий птахам заботу о потомстве, не страдающим, как известно, отсутствием аппетита. Вот почему среди представителей одного и того же вида существуют и птицы-домоседы, и безудержные путешественники.

...А ведь из этого естественно следует и такой вывод: тяга к перелету — не инстинкт, зафиксированный изначально в целом виде, а может приобретаться внутри этого вида отдельными популяциями (а ведь именно представление об инстинктивной устойчивости и лежало в основе гипотез о причинах миграций птиц). Но если действительно не видовой инстинкт побуждает к перелетам, то как же тогда пернатые узнают, что пора лететь?

Уже давно было замечено, что вслед за массовыми перелетами наступают дни спада. Эти неизменные пульсации объяснялись только сменой погодных условий, как бы управляющих раз и навсегда приобретенным инстинктом: ветром, температурой, дождем... Но сколько ни пытались установить подобную связь, она никак не нащупывалась. Бывало, что в «нелетную погоду» ловушки оказывались переполненными, а иногда в прекрасные дни они пустовали.

У биостанции на Куршской косе есть имя — «Фрингилла», что в переводе с латинского означает просто «зяблик». Куршская коса вообще во многих отношениях уникальное место, но для биологов она примечательна тем, что над этой узкой, шириной всего в несколько сот метров, полоской земли проносится за день перелета несколько миллионов птиц — и в основном зябликов. И вот исследователи «Фрингиллы» выяснили, что волны перелета довольно точно совпадают по срокам и повторяются из года в год: некоторые окольцованные ранее птицы попадали в ловушки в один и тот же календарный день. Многолетние наблюдения таким образом выявили: зяблик отправляется на зимовку в одно и то же время. Погода оказалась здесь ни при чем. Исследователи снижали температуру в вольерах, где содержались подопытные фрингиллы, сокращали светлую часть суток, уменьшали рацион, имитируя наступление осенней поры, но зяблики на это не реагировали никак. Они «верили» только календарю.

Так кропотливые исследования привели орнитологов к следующему выводу: у зяблика, как у многих живых организмов, существует внутренний календарь. Как правило, он ему полностью доверяет, но один раз в год производит проверку. Происходит это ранней весной. Когда продолжительность дня становится равной десяти часам и 30 минутам, то есть 26—28 февраля, для птицы начинается новый цикл — короткий зимний день сменяется длинным. Но зяблик, не слишком доверяя природе, проводит контрольную операцию. Он проверяет подряд следующие десять дней. Если они все оказываются длиннее, то включается весенняя программа, и дальнейший режим идет уже по внутренним часам. Только в зимний период и можно «перевести их стрелки». Если искусственным освещением создать иллюзию длинного дня, зяблика можно и зимой привести в весеннее настроение. Он как бы «вырежет» из памяти непрожитые месяцы и начнет жить с новой точки отсчета, прикладывая к ней положенные периоды перелетов, гнездования, линьки...

По-видимому, у многих других птиц регулирующая основа примерно такая же. А на эту канву могут накладываться другие факторы — например, чувство стаи. Именно оно участвует, по мнению орнитологов станции, в образовании волн перелета. Вид летящей стаи—очень сильный стимул к полету. И вот к ней примыкают новые сочлены. Через некоторое время ветераны истощаются и садятся на кормежку, а новички продолжают лететь дальше, притягивая к себе следующих подготовившихся к перелету птиц.

Итак, если обобщенно подытожить эти и многие, многие другие открытия, сделанные недавно, можно сказать: само существование сезонных миграций птиц — не раз и навсегда заданная, абсолютно связанная с неизменяющимся инстинктом программа, перестроить которую могут только глобальные климатические изменения.

Как выяснилось, нужны не тысячелетия, чтобы перестроить ее. Да, когда-то пернатые приспосабливались к неторопливым циклам природы. Сегодня они вынуждены все чаще и чаще подлаживать свою жизнь и поведение под стремительный бег технологической цивилизации. Наша деятельность приобрела глобальный характер, стала мощным фактором, преобразующим весь окружающий мир. И птицы XX века почувствовали, что они живут в эпоху НТР. Иногда достаточно буквально считанных лет, чтобы вообще птицы-странники стали домоседами. И есть причины, вызывающие такие изменения, которые «отменить» невозможно. Важнейшая из них — необратимая урбанизация планеты. Вот что пишет кандидат биологических наук К. Благосклонов: «У птиц, поселившихся в городе, могут измениться обычная пища, типичные места гнездования, особенности гнездостроения, даже сезонное поведение — перелетные птицы могут стать оседлыми». Хотя бы потому, что город снимает основную, как выяснилось, причину птичьих миграций — здесь всегда вдоволь еды.

Собственно говоря, даже не надо быть исследователем, чтобы заметить: теперь с нами зимуют многие виды птиц, которые совсем недавно были исключительно перелетными. На рябинах в зимних скверах рассаживаются черные дрозды, на снежных кремлевских елях ночуют скворцы, в отстойниках ТЭЦ круглый год плещутся утки. В городах появились птицы, которых раньше никак нельзя было заподозрить в любви к городу: жаворонки, сороки, сойки... На весеннем бульваре можно услышать пение соловья.

А ведь птица-горожанка — лишь украшение улиц, скверов. Она практически выключена из великого кругооборота целесообразностей природы, ибо целиком находится на иждивении человека. И к каким последствиям может привести эта тенденция, если она пройдет некий, сейчас еще не ясный критический рубеж равновесия, — мы прогнозировать пока не можем.

— ...Конечно, изменение среды остановить невозможно, — продолжал размышлять вслух Виктор Рафаэльевич. — Мы можем создавать заповедники гнездовий перелетных, учитывать их нужды при осушении болот, вырубках леса, мы можем окончательно отказаться от тех пестицидов, что чаще всего более вредны для птиц, пожирающих вредителей, нежели для самих этих вредителей... И конечно же, пока за судьбу перелетных в общепланетном масштабе беспокоиться рано. Но думать об этой судьбе необходимо уже сейчас...

Проблема миграций, бывшая когда-то чисто научной, приобрела сейчас и сугубо утилитарное значение. Несмотря на принимаемые меры, поголовье многих видов продолжает уменьшаться. Причем особенно страдают перелетные птицы, уставшие от дальних перелетов, плохо знающие местность. В нашей стране существует более тысячи заказников и заповедников, но число их оказывается недостаточным. Отвод новых значительных площадей может отрицательно сказаться на развитии сельского хозяйства, ведь и так около одного миллиарда гектаров находится под охраной. Поэтому надо тщательно продумать систему защиты гнездовий, перелетных трасс и мест зимовки.