Год Свиньи - Глеб Петров Страница 7

***

Я вышел из больницы и осмотрелся. Конечно стало намного легче, но осознания полного выздоровления так и не произошло.

Погода, мягко говоря, была не очень. Шел холодный дождь. Ветер мощными порывами сметал последнюю позолоту осени. Внутри душа рвалась на части. Меня выворачивало наизнанку от холода.

Но это уже была самая настоящая улица, которую все это время я наблюдал только в решетчатое окно. Беременные девушки неспешно гуляли по мокрым от дождя тротуарам, выложенными яркими коврами кленовых листьев, переполненные автобусы рвало серыми людьми. Город готовился к наступлению зимы.

Я включил телефон и был удивлен, что за всё время, что я находился в стенах специального заведения, мне так никто и не написал. Лишь тонны рекламного спама засорили все мои мессенджеры. А пропущенные звонки с неизвестных номеров принадлежали консультантам банков из одиночных камер, которых в жизни интересовали только CVC215 на заднике моей банковской карты.

Дождь становился сильнее, и не было другого выхода, кроме как спрятаться под козырьком моей школы. Я облокотился спиной о кирпичную стену и закурил сигарету.

Шельма

— Слушай, чувак! Давай, может о текстах поговорим. Что тебе конкретно не нравится? — Ну что Вы! К чему такой тон. Я ведь в Ваших интересах…Ну ладно, ладно… Что Вы хотели сказать своей книжкой? — Ничего — То есть? — Ничего — Но, позвольте…тогда — зачем? — Стихи не нуждаются в основаниях — Ах, да…стихи…, а правда, что Вы пишите только под наркотиками… Ну ладно, ладно…Что Вы так кипятитесь? (Леха Никонов «Интервью с двумя неизвестными»)

Этот упырь просто не давал мне пройти. В школьном коридоре места хватило бы нам обоим, но, наверное, мы чем-то сразу не понравились друг другу.

Он выставил плечо и подумал, что я уберу свое. Но нет! Ему не повезло! Ситуация накалилась. Днём ранее на крыльце школы я сломал его однокласснику руку. И понеслась. Тот парень из коридора оказался сыном нашего школьного учителя. Мы её звали Шельма. Не помню, почему.

Разборки продолжились в правой рекреации на третьем этаже, втащил я и ему. Но тут незамедлительно примчалась его мамаша и стала нас разнимать. Утащила своего сыночка и напоследок сказала: «Тебе пиздец!» Я шел по коридору и мысленно прощался с друзьями.

На следующий день она не пришла на работу. И больше там не появлялась. Оказалось, что ее дурачок умер. Разогнался на тачке отчима и не вписался в поворот. А не его ли мамаша талдычила имбицилам с пятого по одиннадцатый класс тошнотворные законы физики. Но так и не смогла объяснить своему недоразвитому сыночку, что перед тем, как повернуть, необходимо снижать скорость.

На огромной скорости он влетел в припаркованный автомобиль. Все бы хорошо, если бы не ремень безопасности, который он не удосужился пристегнуть.

Нельзя сказать, что я вспоминал об этой истории. Рядовая школьная драка останется лишь на страницах этой книги. А его имени, кроме меня, никто так никогда и не узнает.

Ну, и кто в итоге победил?

Мне безумно нравилось выходить из ситуаций победителем. Я всегда выбирал исконно русскую тактику отступления. Я пятился до тех пор, пока мой соперник не заходил слишком далеко и там наносил мощный бескомпромиссный удар.

Первый пропущенный удар вызывает у оппонента странное чувство: вроде бы как по нему здорово прошлись, но он ничего не почувствовал. Наоборот, еще больше загорелся. Боли нет. Боль появляется потом.

Бить нужно всегда первым и лучше это делать в район носа. Разбитый нос твоего оппонента — один из первых признаков победы. Для того, чтобы это понять, не обязательно рождаться в трущобах мегаполиса или становиться своим парнем во дворе. Просто нужно владеть в совершенстве тремя вещами: быть не таким, как все, носить очки и иметь дурацкое имя. Уже с детства происходит осознание того, что все не так уж справедливо, как должно быть. И вот ты наносишь первый удар. Соперник теряется, второй делает его покладистым, а третий вырубает.

***

Так я жила. И вот однажды летом вижу большую толпу ливийцев и египтян, бегущих к морю. Я спросила встречного: «Куда спешат эти люди?»

Он мне ответил: «Все отправляются в Иерусалим на Воздвижение Честнаго Креста, которое предстоит по обычаю через несколько дней».

Сказала ему я: «Не возьмут ли и меня с собою, если я пожелаю ехать с ними?»

«Никто тебе не воспрепятствует, если имеешь деньги за провоз и продовольствие».

Я говорю ему: «По правде, нет у меня ни денег, ни продовольствия. Но поеду и я, взойдя на один из кораблей. А кормить они меня будут, хотят того или нет. Есть у меня тело, возьмут его вместо платы за провоз».

«А ехать мне захотелось для того — прости мне авва, — чтобы иметь побольше любовников для утоления моей страсти. Говорила я тебе, авва Зосима, чтобы ты не принуждал меня рассказывать о своем позоре. Боюсь я, видит Бог, что оскверню и тебя и воздух моими словами».

Зосима, орошая землю слезами, отвечал ей: «Говори, ради Бога, мать моя, говори и не прерывай нити столь назидательного повествования».

Она же, продолжая свой рассказ, сказала:

«Юноша тот, услышав безстыдные мои слова, рассмеялся и ушел. Я же, бросив прялку, которую в то время носила с собой, бегу к морю, куда, вижу, бегут все. И, увидя юношей, стоящих на берегу, числом десять или больше, полных сил и ловких в движениях, я нашла их пригодными для своей цели (казалось, одни поджидали еще путешественников, другие же взошли на корабль). Бесстыдно, как всегда, я вмешалась в их толпу».

«Возьмите, — говорю, — и меня с собой, куда плывете. Я не окажусь для вас лишней». Прибавила я и другие слова похуже, вызвав общий смех. Они же, увидя мою готовность на бесстыдство, взяли меня и повели на свое судно. Явились и те, кого поджидали, и мы тотчас пустились в путь16.

***

Раньше приходилось часто драться. Было такое время. Конечно, в сравнении с драками сорокалетней давности наши «Веселые старты» были смешны и нелепы.

Финалгон

Весна опять нае***а;

Вместо тепла — холод.

Моя авторучка застыла

меня окружает город.

(Лёха Никонов «Весна опять нае***)

Помнится, будучи подростками, мы нашли самый верный способ отомстить парню, который был лидером конкурирующей с нами тусовки. Скорее это была даже не месть, а зависть.

Чувак был реально крутой. Дорогие шмотки, телефон. Хорошая семья. Полный Mac-combo. И девушка у него