Беседы палача и сильги - Руслан Алексеевич Михайлов Страница 7

— Поэтому ты и спрашиваешь других людей о том, что заставило их выбрать ту или иную жизненную дорожку?

— Да. А ты умный, палач Рург. Все верно. Мне очень интересно как люди делают выбор. Ведь у меня самой выбора никогда не было.

— Могу тебя утешить, сильга — на этот раз я не улыбался — Большая часть людей не выбирает. Они просто плывут по течению жизни как бревна на лесосплаве.

— Ты и правда умный.

И вновь я не отреагировал на добрые слова. Я промолчал. А затем раздался голос сильги:

— Я все же запишу твою историю про старую вязовую рощу и безымянное озерцо. И про двух юных свидетелей.

— Дело твое — вздохнул я, глядя, как Анутта вновь открывает колпачок медной чернильницы и костяной пенал для перьев. Ей явно нравится делать записи в толстой книге. Интересно, разрешит ли она мне прочесть свои хроники? Вряд ли…

Оставшись без собеседника, я невольно задумался о сильгах и их сестринстве Сильгалла. Закрытая строгая женская община, живущая по своим уставам и порядкам. Никто им не указ кроме короля — до тех пор, пока они не нарушают мирские законы. Тогда их судят по общим законам. Сумей торговец Люпон добиться своего и огульно обвинить сильгу — ее бы ждало суровое наказание. Тюрьма, может быть публичная порка. Большой денежный штраф.

Анутта не солгала про свой дар и про свое проклятье. Я слышал об этом раньше, но не знал, правдивы ли слухи. Оказалось — да, правдивы. Сильги не имеют выбора. Их судьба предрешена при рождении. Очень и очень редко рождаются девочки с особым врожденным даром. Там все окутано туманом, непосвященным людям мало что известно, а сами сильги про это распространяться не желают. Поэтому я и не стал расспрашивать. Но поговаривают, что сильги могут видеть духов и даже разговаривать с ними. Могут призывать их и прогонять их.

Я достоверно знаю о случае, когда одна из сильг прибывшая в Элибур сумела разбудить человека, проспавшего семь месяцев. Его никто не мог добудиться. Что с ним только не делали несчастные родичи — били по щекам, кололи иголками, растирали водой горячей и ледяной, оставляли на морозе, обжигали пятки головней. Ему вливали в горло бульоны и настойки, давали различные лекарства, мыли его, брили ему лицо и убирали за ним. А он продолжал спать. Если это можно назвать сном — лицо его было искажено дикой гримасой ужаса, будто он увидел нечто кошмарное. А затем в комнату зашла сильга, занавесила окна и зеркала, закрыла плотно двери. Провела там час и вышла обратно. Вся побелевшая, с черными тенями под глазами, шатаясь и придерживаясь рукой за стену. А за ее спиной слышался слабый мужской голос, недоуменно спрашивающий о том, что происходит. Сильга получила положенную плату и ушла. На вопросы отвечать не стала. Тут же нашлись злые языки утверждавшие, что она либо знала лекарство могущее пробудить от мертвого сна, либо больной и сам бы проснулся, а она просто угадала нужный момент. Ну или же что она изначально и навела на него темные сонные чары, и сама же от них избавила.

Как на самом деле все было, не знал и до сих пор не знает никто. А пробудившийся от семимесячного сна бедолага ничего не помнил. Его память окутана туманом.

В этом суть жизни сильг. Туман. Все окутано непроницаемым туманом. Они внезапными и незваными гостями прибывают к тому или иному дому. Излечивают людей. Иногда у них не получается. Им платят по-разному. Часть денег они вроде бы оставляют себе, остальное доставляют в сестринство Сильгаллы.

Все остальное — слухи ничем не подтвержденные. Даже свидетельствами надежных людей.

Мы миновали старый дубовый столб, глубоко врытый на обочине тракта. Указатель говорил, что мы в ста больших шагах от околицы придорожной деревни Лунора, где всегда рады проезжим гостям.

— Пообедаем в трактире, сильга Анутта?

— Угощаешь? — зеленые глаза смотрели пытливо и спокойно.

— Угощаю — согласился я, пряча невольную улыбку.

Но моя попытка не удалась и щеки Анутты явственно покраснели, налились румянцем смущения. Ее рука коснулась пояса — за него, ничуть не пытаясь скрыть, в самом начале пути она переложила полученные от Люпона золотые монеты. Это очень большая сумма для наших мест. Отличную удойную корову можно купить за одну серебряную монету, а в самой отдаленной от Элибура западной деревне в придачу добавят молодую козу. Люпон явно выложил кошелек не глядя, пребывая в смятенных чувствах от боли в ранах, моего вмешательства и душевного потрясения при получении известия о том, что его кузена оскопят и четвертуют. Сейчас он, небось, опомнился и зубами скрежещет, жалея, что потерял такие деньжища. А может и нет — Люпон не настолько уж и скуп. Сиротский городской дом не зря считает его своим благодетелем. Вот ведь закавыка какая с душами людскими. О сиротках торговец Люпон заботится не жалея средств, а одинокую девчонку-путешественницу попытался затащить в свой шатер и распустил руки…

В любом случае Анутта в один миг стала довольно обеспеченной девушкой. У деревенских девушек приданое в пять-шесть раз меньше. Но она явно не желала тратить деньги.

— Буду рад угостить — повторил я — Прибереги деньги на черный день. Я слышал, многие из вас пребывают на грани если не нищеты, то бедности.

— Деньги редко падают в наши протянутые ладони — вздохнула девушка, глядя на меня благодарным взглядом — Спасибо за понимание. Из этих монет мне достанется немного. Как только смогу попасть в ближайшее представительство Королевского банка, внесу большую часть золота на счет сестринства. Остаток разделю на три части. Одну часть оставлю себе, а оставшиеся две отправятся на общий счет шести сильг. Я одна из них.

— Вы помогаете друг-другу….

— Да. Скоро зима. Мы тоже не очень-то любим ночевать на улице в холодное время года. Нам нравится теплая одежда, сытная еда, надежное и уютное место для сна. Для всего этого нужны деньги. И мы стараемся как можем, чтобы во время дождей и холодов не познать горестей из-за безденежья. Но за последний десяток недель я не положила на общий счет ни единой медной монеты…

— Черная полоса?

— Скорее черное болото невезения — понурила голову девчонка — Мои пять подружек сестер не скажут плохого слова. Но…

— Но на душе кошки скребут — кивнул я — Я понимаю, сильга Анутта. На самом деле понимаю. В этом мне повезло куда больше тебя — всегда найдутся преступившие закон и заслужившие пытки и