Петля - Артём Артёмов Страница 7

Ключ плавно в скважину, нажим, плавно вынуть, откинуть и прижать без звона. Следующий.

Шорох шагов, шум двери.

Ключ в скважине, нажим, вынуть, откинуть и новый.

Шорох шагов, шум двери.

Это походило на какое-то дикое, почти безумное соревнование, игру, где на кону стояло что-то жизненно важное.

Рассудок? Сама жизнь?

Нажим, откинуть.

Шорох, шум.

Когда задрожала дверь соседнего кабинета, Лена до боли вцепилась зубами в мякоть ладони, давя истошный панический визг.

Шаги медленно двинулись к их двери, кабинеты тут располагались входами друг к другу, их разделяла только блеклая доска для расписаний.

У Макса оставался еще с десяток ключей.

Плавно в скважину, нажим, откинуть, новый.

Наверное, каждый старался не думать о том, что можно было уже пропустить нужный ключ просто потому, что замок туговат.

Шаги замерли перед дверью.

Ключ в замок, нажим.

Поворот.

Как только ключ плавно выскользнул из скважины, дверь резко встряхнуло. Потом еще раз. Трухлявое дерево затрещало, и секунду всем казалось, что тот, с той стороны, сейчас просто вырвет язычок из хлипкой истлевшей древесины и наконец-то войдет.

Но после долгой паузы, показавшейся всем вечностью, шаги возобновились. Чуть погодя дрогнула дверь слева.

Лена беззвучно рыдала в закушенную ладонь, содрогаясь всем телом, Павел крепко обнимал ее и прижимал к себе, стараясь хоть как-то защитить и успокоить.

Макс на коленях стоял перед дверью, будто перед алтарем, в ужасе и недоверии глядя на нее и сжимая ключ, который нашелся, когда было почти поздно.

— Это что?! — еле слышно прошептал Павел, с ужасом глядя на друга. — Что там?!

Здоровяк лишь замотал головой.

Шаги тем временем приблизились к следующей двери и затихли. Вместо ожидаемого уже грохота тихий скрип открывающейся двери сковал всех новым ужасом.

— Там ведь было заперто! — засипел парень, сжимая в объятиях бесшумно содрогающуюся подругу. — Ты запирал!

Макс неуверенно кивнул и вдруг резко встал.

Шаги в коридоре зашоркали опять, явно направляясь в открывшийся кабинет.

— Это тот, где висельник, — вспомнил Павел.

Викинг опять кивнул и уже уверенным движением выдернул из чехла пружинный нож. Щелчок выстрелившего из рукояти клинка показался всем грохотом пистолетного выстрела.

— Ты что! — дернулся парень, но Максим уже перехватил нож за лезвие и протянул его ему рукоятью вперед.

— На, на всякий случай, — негромко, но уже не шепотом произнес он и вложил нож в автоматически протянутую ладонь друга.

— Что ты задумал? — так же тихо спросил Павел, вдруг почувствовавший малую толику уверенности. Хотя вряд ли дело было в ноже, скорее в том, что Макс опять стал похож на себя.

— А чего мы испугались? — с нажимом спросил Макс. — Шагов? Слабосильных дерганий? А что если там алкаш какой, бродяга или еще кто? Нашел лаз, который мы проморгали, и шарится? Я выхожу.

— Ебанулся? — взвился Павел. — А что если там…

— Кто? Ну, кто? — здоровяк поднял фонарь и направил на дверь луч. — Тень отца Гамлета? Этот сраный висельник? Щенок, под травлей сломавшийся и в петлю залезший? Тут стекла не бьются, двери не открываются, когда ЭТО хочет, думаешь, его бы дверь удержала? Думаешь, он, сука, в кошки-мышки поиграть решил?! Срал я на его игры! Хочет что-то сказать — пусть в лицо скажет!

Распаленный викинг быстрым движением открыл замок заготовленным ключом и вышел в темноту коридора, как когда-то, наверное, настоящие викинги шагали на палубу вражеского драккара, взятого на абордаж посреди холодных волн.

— Эй! Ну, где ты тут?! Кто ты есть?! — раскатился в коридоре зычный голос. — Давай, вылезай!

Наступила гробовая, какая-то звенящая тишина, в которой ужас вдруг стал таким плотным и осязаемым, что Павлу казалось, он может резать его ножом, сжатым в мокрой от пота ладони. Лена, лишившись последних сил, в полуобморочном состоянии привалилась к плечу друга, до боли в ушах вслушиваясь в звуки из коридора.

Именно болью в ушах отдались еле слышные шаркающие шаги кого-то (чего-то?), выходящего из кабинета, где они нашли мумифицированное тело повешенного.

Потом был неуверенный, невнятный звук, который издал Макс, что-то вроде сдавленного возгласа, в котором Лене послышалось задушенное: «Ты?»

И тихое, знакомое по причудам эха из верхнего коридора, прозвучавшее почти вопросительно слово:

— Беги?

Почти сразу раздался хрустящий шорох и дробный топот, потом тишину разорвал в клочья оглушительный грохот сметенного, видимо, сильным ударом старого металлического ведра, которое еще долго гремело и катилось по коридору между крыльями, затихая в удалении. Лена не выдержала и закричала, тонко и испуганно. Павел вскочил и заслонил ее собой, сжимая в руке тяжелый нож и стараясь не думать о том, как может помочь ему бритвенно-острое лезвие длиной в ладонь против того (чего?), что было снаружи.

А снаружи все еще покачивался свет фонаря, метался туда и сюда по коридору. Чуть удалился, сопровождаемый тяжелым хрустом толстых подошв по пыльным подгнившим доскам. Вернулся, метнулся к двери и вскоре уперся в пол возле нее. Следом медленно и неловко вошел Максим, неуверенными движениями отирая лицо. Павлу показалось, что оно было мокрым от пота.

Зайдя, здоровяк немного осоловело посмотрел на перепуганную пару и поставил фонарь стеклом на пол. Прикрыл дверь и аккуратно запер ее на ключ.

— Что там было, Макс? — напряженно спросил парень.

Мужчина несколько секунд стоял, не оборачиваясь, упираясь лбом в дверь, словно собирался с мыслями.

— Ничего, — ровным голосом сказал он в итоге. — Там ничего быть не могло, Пашка. Значит, ничего не было.

— Что ты мне лечишь, — раздраженно давил Павел. — Если ничего не было, кто дергал двери? Что за грохот там был? Кто говорил?!

— Не кричи, — все так же ровно отозвался Макс, поморщившись, и с расстановкой закончил: — Я. Ничего. Не. Видел.

— Ты нас убеждаешь или себя? — слабым голосом спросила Лена с пола после минутного молчания.

— Себя, наверное, — спокойно признал викинг и протянул руку за ножом.

Павел, щелкнув кнопкой, сложил лезвие и раздраженно бросил оружие другу, на которого сейчас смотрел почти с неприязнью. Максим вложил нож в чехол на бедре, сел у стены и еще раз вытер лицо ладонью, вздохнул глубоко. Потом погасил фонарь.

— Мне надо подумать, — в темноте его усталый голос прозвучал с непривычной просительной интонацией.

— Утро вечера мудренее, типа? — чуть успокоившись, поинтересовался все еще стоявший на ногах парень.

— Что-то вроде, — отозвался Макс. — Сейчас там ничего нет, это точно, Паш. Лена, я смотрел, фонарь далеко бьет. Давайте отдыхать.

Пара завозилась, вновь устраиваясь у стены, и вскоре в кабинете, как и во всем здании, опять воцарилась тишина. Только теперь никто не знал, как долго она продержится и