Трудоголик - Андрей Валерьевич Скоробогатов Страница 7

— А я же… тоже Сеяный, так? Может, у меня получится установить связь? Ну, там, разными магическими техниками? Бителепатией, например?

Дядька неохотно почесал подбородок, поморщился.

— Алгоритмами-то? Ну, есть способы, да. Я, когда выезжал из Дворца Халиба, взял несколько инструкций у него. Для тебя. Проблема знаешь в чём? Пока что только он из всех Сеяных планеты в курсе моего мероприятия. Рядовым сотрудникам лучше не знать… Тем более — сотрудникам второго Дворца.

— Что за Дворцы? Халиб какой-то.

Энтон снова порылся в сумке, выудил из сумки сложенную в восемь раз истрёпанную бумажку, на которой была изображена Евразия с куском Африки. Через три континента шла длинная жирная дуга, начинающаяся у Байкала и заканчивающаяся где-то в Нигерии.

— Так, вот, смотри… Это очень, очень древняя карта.

— Во! Я вот здесь родился.

— Серьёзно? Там кто-то жил? Я думал, там дикие края, горы какие-то. Короче, всего Первых было шестьдесят, то есть тридцать пар. Они построили по три Дворца на каждой из новых планет, чтобы была здоровая конкуренция, удобное управление территорией и так далее. Итого — тридцать три Дворца. Где-то правили сами, где-то посадили детей и внуков… Вторых и Третьих. Они же Старшие.

— То есть — я — один из этих шестидесяти?

— Не-е. Инга — да, ты — нет. Она из тех шестидесяти, которые всё это создали и основали, и от которых идут все династии Сеяных. И которые до сих пор живы. Наверное. Первые — так их называют. А сколько всего было с ключом Способности твоих ровесников рождено — кто знает. Наверное, сотня, Способность любит круглые числа. Только вот большинство — вот тут, здесь у вас, говорят, дикие земли были. Они оказались не раскрытые и померли от старости — пролечить себя не сумели.

Энтон покрутил рукой над Африкой.

— Отсюда только три семьи Первых. Из одной из них — Халиб, он в этих местах хозяин, я тебя с ним потом познакомлю. Сын Изема и этой…

— Забей, я всё равно не запомню имена с ходу. То есть, он Сеяный, и он хозяин этих мест. И он в курсе, что ты собирался сделать. Это же круто, у нас есть такой мощный союзник. Это же решит все наши проблемы. Убери карту. Сейчас обкашляем, давай звонить будем этому Халибу.

Я уселся в позу лотоса и положил пальцы обеих рук на виски, сосредоточился. Продолжалось это весьма продолжительное время, после я открыл глаза, и в следующий миг Энтон разразился громким смехом, отразившимся эхом от соседних стен.

— Ты чего… ты… ты уселся, как самки скра во время родов!

— Как кто? Блин, ну, кончай ржать, дядь Энтон. Подскажи лучше дельное, как с ними связаться? Я же вижу, ты утаиваешь. Что есть такая возможность, да?

Энтон отвёл глаза и неохотно свернул карту, положил в рюкзак.

— Есть возможность. Но есть и одна проблема. Мы говорили про тебя, и он строжайше запретил так делать.

— Но?…

— Но на всякий случай инструкции он дал, — Энтон почесал щетину на щеке. — В общем, все использования Способности… как сказать правильно, логируются, фиксируются, записываются, в общем. И если кто увидит, что какой-то неопознанный парень что-то совершил.

— Кончай отмазываться, дядь. Критическая ситуация! Реактор сейчас рванёт! А ты мне тут про безопасность переписки? Давай позвоним. Учи меня местной магии!

Глава 4

Алгоритмы

[10/10]

Энтон вздохнул.

— Ну и плюс — я не уверен, можно ли Халибу этому доверять. Он ещё как только про тебя узнает — мигом во дворец заберёт. Ладно, фиг с тобой!

Он достал из сумки очередной листок — из незнакомого материала, напоминающего пластик. Там были напечатаны слова и буквы на латинском алфавите, только слегка искажённые.

— Короче, я читал несколько языков Алгоритмов, но на Скрадо, во дворце Халиба — он один из самых кривых и тупых, — поморщился Энтон. — На малоизвестном древнем языке! И он даже слова не шифрует. Говорит, нет смысла, здесь на всю планету Сеяных — пара сотен, все друг друга знают. Ну… входи в Алгоритм.

— Как? Пароль какой-то?

— Графический ключ! Говорит, надо представить зелёный семиугольник.

На словах просто, но на деле — оказалось, что не очень. Пятиугольник — можно, шестиугольник — тоже, но вот семь углов — редкая фигура, и представить нелегко. Я поймал нужный образ в голове лишь на короткий миг, но сразу же все предметы стали яркими и слегка-искаженных цветов. Я никогда не употреблял ничего крепче табака в кальянных, но знакомые, кому было не жалко своего здоровья, рассказывали, что ловили подобные ощущения после разных запрещенных веществ. И ощущения эти были так себе — почему-то снова слегка затошнило.

— Вот блин… что это?

— Ага, вошел в обработчик, значит. Теперь нарисуй пальцем прямоугольник и вот это прочти, представив, что вписываешь. В переводе «Установить подключение». И ниже набери номер, у Халиба он 0002–00166.

Он протянул бумажку с подведенным к нужной строчке пальцем.

— [Тоташтыру урнаштыр], — по-слогам сказал я, представив, что рисую рамочку вокруг фразы и неожиданно для себя заржал. — Что это за язык-то? Татарский⁈

— Это древнее наречие, на моей планете был похожий, но немного другой язык. Владетель этого Дворца тот ещё… изощренец, да! И супруга его — тоже. Лишнего не говори ничего!

…С этим вторым по распространённости отечественным языком меня связывали достаточно тёплые воспоминания. Первую в моей биографии тян звали Ася, хотя, на самом деле, Асия.

Не сказал бы, что любовь — даже, скорее, так, интрижка. Параллельный курс колледжа, только исполнилось восемнадцать, после спартакиады познакомился с девушкой-ровесницей, учившейся на экономиста-энергетика. Родом Ася была из абсолютно глухой татарской деревни. Слегка в теле, резковатая, импульсивная, бывшая в сельской школе отличницей, но ставшая троечницей. Закрутилось