Тринадцатый бог. История одного Зла - Галина Геннадьевна Черкасова Страница 7

— Он не безумен, — вступился за друга Фирмос. — Смерть Делии…

— Оставь, — королева махнула рукой. — Он в бешенстве от собственного бессилия. Он хочет править всем, даже смертью. А теперь он узнал, что всё непроста. Что есть виновные в его горе. И он начнет их искать так, как умеет — кося и стар, и млад, без разбора. Его грех ляжет и на тебя, Фирмос. Сдержи его. Сдержи, пока не распутаешь сеть.

— Хорошо, — упавшим голосом произнес маг. — Я уговорю его уехать охотиться в… Олений раздол.

— Славно, Фирмос, — королева поднялась. — Я предупрежу советников и заменю своего сына на троне столько, сколько будет нужно.

Она направилась к выходу, но у самой двери замерла и обернулась.

— Я рада, что ты нашел причину наших бед. Жаль, что так поздно.

Фирмос открыл было рот, но королева не дала ему сказать.

— Будь добр, впредь о подобных вещах сначала докладывай мне. Делии больше нет, сдерживать его некому. Я буду ждать результатов. Если тебе понадобиться помощь…

— Я немедля сообщу вам.

Королева опустила вуаль. Когда её ладонь коснулась ручки двери, женщина, как бы между прочим, добавила.

— Поостерегись той, что работает ртом. Конюхи поговаривают, у неё люэс.

Фирмос вскинул голову и вытаращил глаза.

— Зачем же вы держите её во дворце?

— Если я буду выгонять всех женщин, про которых сплетничают конюхи, я останусь без слуг. За ней уже следят. И, тем не менее, будь осторожен.

Когда дверь за королевой, наконец, закрылась, Фирмос достал из-под кровати откупоренную бутылку вина и, сделав пару глотков, вздохнул.

— Я говорю ей о проклятии размером со страну, а она советует мне не бесить короля и поостеречься шлюх, — Фирмос фыркнул и, раскинув руки, рухнул на кровать. Вино из бутылки плеснуло на простыни.

— Боги…

Они думают, что, узнав виновного, смогут всё исправить. Думают, что его магия всесильна и защитит их. Да лучше бы Коинт был бесплоден! Нашли бы дальнего родственника, запихнули бы его на трон — и жили бы спокойно и долго! Но нет! Заговор чароделов! Фирмос, вперед! Плюнь через левое плечо, топни ногой, укрась небо молнией — и, глядишь, новая королева понесет от последнего Льва. Но в опасности все жители королевства, а найти виновного, возможно, невыполнимая задача. Потому что такие проклятья плетутся десятками лет. Это не чья-то прихоть, не результат молниеносной вспышки ярости, не оплаченный сглаз. Кто-то жил ради этого проклятья и, возможно, ради него и умер. И Фирмос всем своим существом ощущал, как его самого затягивает во тьму тяжелая призрачная рука неведомого чародея.

Что-то зашуршало у входа. Фирмос вскинул голову, готовый увидеть новую иллюзию, но дверь чуть приоткрылась, и в комнату проскользнул мальчишка лет тринадцати.

— А, это ты…

— Я не помешал вам, учитель? — мальчик, опустив голову, нервно дергал края своего бордового дублета. Фирмос сел и хмуро посмотрел на ученика.

— Ты чего трясешься? Что опять натворил, Алтангэрэл?

— Во дворце холодно, — юный маг повел плечами.

— Брось врать, в северных горах сильнее морозило, и ты не ныл. Что натворил? На меня смотри, воробей!

Мальчишка вскинул голову, растерянно глянул на мага черными раскосыми глазами и поспешно отвел взгляд.

— Что увидел? — допытывался Фирмос. — Что со мной не так?

— И вы тоже мертвец, — тихо ответил мальчишка.

— Громче!

— Вы тоже мертвец! Мне везде мерещатся покойники! — вскричал юный маг. — Глаза пустые, черепа желтые, зубов нет, ребра из-под одежды торчат!

— Ну и? Почему так?

— Не знаю, — Алтангэрэл передернул плечами и поморщился. — Умрут все скоро?

— Бестолочь, — беззлобно бросил Фирмос. — Сейчас я сниму иллюзии, но завтра сам расскажешь мне, какова природа твоих видений, понял? И прекрати ныть, девчонок в маги не берут.

Алтангэрэл судорожно втянул ртом воздух. Фирмос повел ладонью у его лица, как если бы отгонял мошкару. Мальчишка внимательно следил за пасами мага, но, не сдержавшись, сморщился и звонко чихнул.

— Прошу прощения, — парень вытер нос рукавом дублета и виновато уставился на Фирмоса. — Теперь вы… живой.

— Приятно слышать, — Фирмос брезгливо потряс кистью. — Иди спать.

— А… мертвецы?

— Подумай, откуда они взялись.

— Они — иллюзия?

Фирмос возвел глаза к потолку.

— Иди отсюда, бестолочь. Иди и думай, почему живых видишь мертвыми!

Стрелец

— Нету у меня ничего, окромя муки! — возмутился старик.

Он поднялся с колен, вытер ладони о широкие, залатанные штаны и исподлобья посмотрел на разбойников.

— Темная мука! Мешок! Всё!

— Мельник и без денег? — один из грабителей, сутулый, прыщавый парень лет двадцати, повел ножом у старика перед носом. — Мож тебе усы сбрить, чтоб не врал? Деньги где, бурдюк?

Мельника ударили под колени, и он снова повалился в пыль.

— Лошадь уведем, да и будет, — из сарая, устроенного на берегу, близ хижины, дородный детина вывел ладную, каурую кобылку с серебристой гривой. Старик глянул на лошадь, сурово сдвинул брови и хотел было встать, но, поднимаясь, запнулся, попятился и, не удержавшись, плюхнулся на задницу. Разбойники захохотали.

— Земля не держит, а, старый?

Их было четверо, считая того, что вывел лошадь, но Гидеону не хотелось чинить бойню у мельницы. Уж больно здесь было чисто и по-деревенски живописно. Заняв удобную позицию среди ветвей старого дуба, он неспешно выбирал первую жертву. Тот, что ткнул мельнику ножом под нос, едва не раскроив губу, кажется, мнил себя главарем.

— Посмотрим, — прошептал Гидеон, вкладывая стрелу. Целью послужила дыра на сапоге прыщавого бандита. Тихий свист — и стрела впилась точно в стопу разбойника. Прыщавый завопил, скакнул на одной ноге назад и, взмахнув руками, повалился в речку. Остальные разбойники, не разобрав, что стряслось, принялись ржать над напарником-недотепой.

— Стрела! У меня в ноге стрела!!! — орал несчастный, бултыхаясь в воде под гогот подельников. Старик-мельник, улучив момент, отполз к поленнице, за укрытием резво вскочил на ноги и стремглав бросился в хижину.

— Эй, да у него стрела в ноге!

Смех разом смолк. Трое разбойников, развернувшись к леску и покрепче перехватив оружие, замерли. Раненый продолжал браниться, но никто и не думал ему помогать.

— Тащите сюда деда! — рявкнул детина. — Спросим, кто у него такой храбрый!

Вторая стрела просвистела у виска здоровяка. Разбойник взвизгнул, как порося, и схватился за окровавленное ухо.

— Там! Там, на дереве! — заорал похожий на крысу, маленький человечек, тыча пальцем в Гидеона. — Вон он!

— А ну слезай, ведьмин сын! — заорал детина, бросаясь к дереву и на ходу потрясая кривым тесаком. —