Я принесу вам... - Boroda Страница 7

Серый Страж тяжело вздохнул, отворачиваясь от обрыва и направляясь прочь. Уж чего-чего, а возможностей для подвига скоро представится множество. Как и простора для подлости, предательства и ударов в спину. Люди… да и эльфы с гномами… все разумные были в этом сильны, и в тёмные времена повсеместно появлялись не только герои, светом своей души собирая вокруг себя достойных, вдохновляя людей великими делами. К сожалению, и злодеи не упускали возможности проявить себя, творя мерзости, которые и Архидемону не пришли бы в голову…

— Ещё у нас вообще нет нормальных модельеров! Мне шьют новое платье, а через три дня приходят новости, что в столице этот фасон уже два месяца, как вышел из моды! — жаловалась мне девочка лет четырнадцати, печально поджав губы. — Матушка обещала, что в следующем году мы съездим в Денерим, но отец так улыбался… Он всегда так широко улыбается, когда обманывает!

— Стелла, ну почему обманываю? — отец тихо посмеивался в усы, бросая время от времени на меня нечитаемые взгляды. Да уж, я был по-настоящему большой неожиданностью для своих родных. Двухметровой неожиданностью в сопровождении троих Храмовников. — Просто дорога в Денерим из наших земель совсем не близкая, непростая, да и вы с Элоизой собрались не просто посмотреть столицу, но и совершить кавалерийский наскок с целью разграбить пару ателье, но вот столичные цены…

К чести моей сестры она ни капризничать, ни буянить не стала, просто так ДУШЕРАЗДИРАЮЩЕ вздохнула, что даже у меня, бессердечного вояки, аколита изуверской Инквизиции, проклятого псайкера что-то дрогнуло там, где должна находиться душа. Хотя… наверное, я знаю, почему.

Семья. Семья это… сейчас я не могу найти слов. Своих родных из прошлой жизни я почти не помнил, только смутные образы. Отстойник Адептус Арбитрес — отчётливо. Глаза надзирателей, наполненные страхом и отвращением одновременно, ведь тогда я был опасным, необученным псайкером, несанкционированным псайкером. И не важно, что ПОКА несанкционированным — губительным силам плевать на возраст.

Путешествие на Чёрном Корабле — прекрасно помню. Особенно хорошо помню то, как бился в судорогах, попадая в поле подавления пси-чувствительности очередного ублюдочного парии. Или очередной. Жуткие женщины, чей рот закрыт намордником, а общаются они жестами и единичными словами из воксов. Их холодные, безразличные глаза. Как они с каплей брезгливости отпихивали со своего пути тела теряющих сознание детей и взрослых.

Помню бесконечное брожение из трюма в трюм, чтобы мы не могли запомнить, где находимся. Сирены, что не давали выспаться, стробоскопические вспышки от которых рябило в глазах и постоянно тошнило. Постоянную вялость и тяжесть в голове от химии в нашей еде. Помню воду, настолько отвратительную, провонявшую маслом и металлом, словно это была кровь дохлого сервитора.

Только в Схоластике Псайкана, в системе Солар, я узнал, НАСКОЛЬКО мне повезло, ведь до Терры я добирался ВСЕГО пятилетие, а ведь полёт Чёрного Флота может длиться десятки лет! Нередко те, кто попадают на псайкеровоз ребёнком просто умирают от старости. Хотя, чаще, всё же, недопсайкеры подыхают от ужасных условий жизни. От беспросветной тоски настолько глубокой, что жизнь в подулье не кажется такой уж и плохой.

Хорошо помню беззубого старика, который менял свои пайки, напичканные успокоительным, на рассказы новичков про небо, про траву, про деревья, про солнца и луны их родных миров. Он слушал и плакал. Он выл после этих рассказов, раздирая себе лицо в кровь потрескавшимися ногтями, потому что его забрали с феодального мира на Чёрный Корабль в возрасте семи лет. Этот старик, что тихо умер за неделю до прибытия в систему Солар долго снился мне в кошмарах, я часто слышал его шепелявый голос из-за той «дверки». Он просил, умолял впустить его, показать небо… Проклятый Варп и сраные демоны его…

Единственное, что не давало нам угаснуть — это свет Веры в Бога-Императора. Изредко, малыми группами нас водили в прекрасный храм корабля, украшенный величественными статуями, светлый, сверкающий золотом. Музыка, что мы там слышали была подобна хору ангелов, а проповеди жрецов Министорума разжигали в наших сердцах огонь жизни! Мы должны были жить! Во имя Бога-Императора! Во имя Империума Человечества! Каждый из нас, рано или поздно, должен был умереть за них! Но! Не! Сейчас!!!

Мы должны были внести свою лепту в бесконечном противостоянии Человечества и неисчислимого сонма его врагов! Ведь мы — будущие астропаты, чей хор будет слышен на всю галактику! Мы — будущие псайкеры примарис на службе в доблестных полках Астра Милитарум! А если Вера наша будет сильна, если воля наша будет нерушима, если нас признают пригодными, то мы сможем присоединиться к Инквизиции, дабы помочь ей в праведном деле борьбы с ксеносами, еретиками и ужасами Имматериума!

Император был нам всем отцом. Тем, кто поддерживает нас и одновременно надеется на нашу помощь. Невероятно далёкий и могучий и вместе с тем, близкий каждому, любящий и заботливый…

Левая рука как будто сама касается бритого черепа, где у меня выбита Печать Семи Имен. Семь имён, под которыми когда-то в древности был известен Император Человечества.

— Сынок? Всё хорошо? — женщина, сидящая рядом со мной, с беспокойством заглянула мне в глаза.

— Да, матушка, — осторожно накрываю её маленькую ладошку своей. — Просто задумался. И очень рад, что у вас всё хорошо, — бросаю весёлый взгляд на сестру, — даже несмотря на ужас отсутствия нормальных портных.

Семья… я о ней и не думал толком. Но, наверное, в глубине души всё же мечтал о ней. Когда меня забрали в Башню Круга я ещё этого не подозревал, до того полностью отдаваясь гедонизму, оправдывая его тем, что я ещё маленький, и нужно хорошо кушать и всласть спать, а после попадания к чародеям раздумывая о своём будущем среди местных псайкеров. Забавно, что это странное чувство сопричастности не к боевым товарищам, не к братьям по вере или соучастникам ужасных преступлений против человечности, но во имя Человечества во время службы аколитом Лорда Инквизитора, а к нескольким простым людям, с которыми у меня общего-то — всего четыре года памяти и десяток писем.

И тем не менее, мне сейчас было хорошо и спокойно. Я с удивлением