Графоманка - Аля Пачиновна Страница 71

Пушкин с сочувствием уставился на неё в зеркало заднего вида и пожал плечами.

Лере жутко захотелось ударить его по лысой башке жёлтым пакетом.

И она ударила.

Александр опешил и ничего не понял. Тогда она, ещё раз шлёпнула по макушке. И ещё. Пушкин очнулся от шока, приступил к активной обороне руками и корпусом.

- Дэ-дура! - рявкнул поэт и, уворачиваясь от очередного удара, локтем нажал на клаксон.

Машина взвыла. Лера перестала молотить по Пушкину. Утёрла рукавом со лба влагу, проступившую от усердия. Принесла свои извинения и быстро вышла из машины.

Квартиру Лера свою не нашла. Ее вынесли всю вместе со старой входной дверью и внесли совершенно другую, новую.

Она даже сначала усомнилась, туда ли ее привёз придворный поэт, в тот ли подъезд, того ли дома, на той ли Промышленной, на той ли - пять? Но ключи внезапно подошли. А такие совпадения бывают только в кино.

Месяц? Сколько ее не было? Когда успели?

Квартирный вопрос больше не капал из ржавого крана в разбитую ванну, не разбегался трещинами по потолку, не сквозил из щелей окон и плинтусов. Какой-то Мамай прошёлся здесь однажды с обыском, а потом совесть, видимо, взыграла, решил на месте разрушенного новое построить.

Бабуль, ты только глянь! Хоть что-то приятное за последние полтора дня. Да какое «приятное»? Охренительное! Как подарок на Новый год! Она ходила по комнатам и не верила. Всё новое, добротное. Не вычурно по-журнальному, но всё выдержано в едином стиле и в то же время - просто. Натуральный текстиль, дерево, нейтральные краски, несколько ярких пятен на стенах в виде картин, аксессуары - у Леры кружилась голова. И болел живот. В одном из чемоданов, с которыми она приехала из столицы были таблетки для таких случаев. Сами чемоданы нашлись в гардеробной, которую сделали из кладбища ненужных вещей - кладовки. Стояли там одиноко, припорошенные строительной пылью, как два пингвина снегом. В ящике прикроватной тумбочки обнаружились зарядки, ноутбук, скорее всего, изученный до последней микросхемы. В прихожей роутер, бумажка с паролями.

Ругаться с Графом расхотелось. Захотелось его увидеть. До удушающей боли в груди. Живого. С пятном от помады на вороте, с засосами, пьяного в окружении стриптизерш, но живого.

Зачем она сорвалась на Пушкина? Надо было добить тему поэзии и выдавить из него информацию. Что произошло? Ведь что-то явно произошло… она чувствует…

К ночи, как она и предполагала, поднялась температура. Градусника не было, но по ощущениям не меньше тридцати восьми. Приступы острой боли резали живот на британский флаг, затапливая красным и синим туманом сознание. Утром, отупев от мук, Лера поползла в ближайшую аптеку.

- Термометр, гастросидин, креон, алмагель какой-нибудь и гематогенку, -  озвучила она девушке-провизору, машинально вглядываясь в экран телевизора, мелькающего кадрами за стеклом прилавка. Какой-то местный канал транслировал ночные новости. Парень с микрофоном вёл репортаж с места какого-то значимого для города происшествия. На фоне догорающих головешек неслись буквы бегущей строки, но Лера не могла разобрать ни слова.

- Извините, а не могли бы вы погромче сделать, - сердце больно сжалось. Лера уже не хотела слышать, что передаёт парень в микрофон. Во рту опять разлилась горечь, замутило, закружило, в аптеке вдруг стало нечем дышать.

«…года рождения, от полученных травм и ожогов в результате взрыва водитель и оба пассажира скончались на месте до приезда скорой медицинской помощи. По предварительным данным автомобиль принадлежал службе охраны известного в области предпринимателя Графа Глеба Гордеевича. Информация уточняется».

Когда у микрофона с официальным докладом возникла голова в фуражке, Лера уже сползала по витринам под прилавок…

Глава 39

Глава 39

Очередная личная утрата оказалась настолько общей, что ее полторы недели обсуждали на всех информационных площадках страны. Телеканалы местные и федеральные, радио и интернет смаковали Лерину трагедию во всех доступных подробностях, выворачивая наизнанку ее выплаканную женскую душу обезболивающими и микстурами. Версию с несчастным случаем никто не озвучивал даже в формате канала RenTV - настолько инородной она казалась российскому обществу.

Возбудили уголовное дело - сообщали новости. Результаты экспертизы обещали быть, но не скоро. Расследование на этом этапе затруднялось тем, что погибшие не имели родственников (сестры у Графа тоже никакой не оказалось, внезапно), но имели доступ к швейцарской медицине. Ожидание ответа из европейских клиник, где троица наблюдала состояние жизненно-важных органов и облагораживала свои зубы, постепенно сводило на нет энтузиазм журналистов и охлаждала интерес публики к громкому делу. Дольше всех продержались городские бабули, но и те скоро стали забывать ставить заупокойные свечи.

Постепенно событие спустилось на несколько уровней в рейтинге самых значимых для российского планктона, уступив ведущее  место какому-то очередному шаражному стрелку.

Ещё через неделю все забыли про взрыв на федеральной трассе, будто его и не было…

Только Лера не забыла.

В былые времена, она бы даже мараться не стала освещать бандитские разборки, как позорный ельцинский анахронизм. А вот в стрелка вцепилась бы обоими зубными рядами. Досталось бы всем - и маме стрелка и его учителям, министру образования и самому Путину, все это вокруг себя образовавшему.

А теперь…

Ею была изучена каждая фотография Графа, просочившаяся в рунет. Каждая статья. Каждое упоминание. Каких только кадров рядом с ним не засветилось! И какой интерес связывает специального представителя Президента по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития (во как!) с каким-то средней руки сибирским предпринимателем? И где это видано, чтобы какой-то «базарский» позволял себе смотреть на спецпреда примерно так же, как смотрит на клоунов человек, ненавидящий цирк.

Да, очень интересно было изучать найденные в сети материалы, снимки, видео, на которых чиновники прыгали перед директором провинциального рынка, аки мальчики-зайчики на утреннике перед Дедом Морозом. Губер - единственный, кто смотрел на Графа, как равный. Ещё интереснее. Такими глазами смотрит старый вожак стаи на молодого, наглого альфа-самца. Их рукопожатия на всех фото - схватка. Лера могла поспорить, что у обоих кости хрустели от взаимной ненависти в тот момент.

Ещё на том злосчастном приеме она обратила внимание на тональность общения Губернатора с Графом. Так властный, деспотичный отец обращается к взрослому, состоявшемуся сыну, которым по привычке пытается манипулировать. Да. А Лера тогда чувствовала себя типичной заучкой-очкариком, которую мажор-старшекурсник из