Под Лавандовой Луной - Кристина Мэй Фон Страница 71

Киррик преклонил колени перед отцом и коснулся лбом земли.

– Благодарю вас, отец-император. Надеюсь, своими действиями я доказал вам и матушке-императрице, что мне можно доверять. Я бы никогда не предал вас, связавшись с госпожой Арлин. Также недавно я узнал кое-что неприятное. Мой телохранитель, действуя без моего ведома, помог безделке, которая сбежала несколько месяцев назад. Я знаю, как высоко вы оценили ее.

Нет. Что он делает?

– Правда? – сказал Тиррен. – И где та безделка сейчас?

– Я не знаю, как не знал о предательстве моего телохранителя, пока не поймал его за кражей еды из дворцовой кухни. К сожалению, он сбежал прежде, чем я успел схватить его, но клянусь, я найду его и безделку.

– Молодец. – Тиррен похлопал сына по голове так, будто ласкал верного питомца. – Я чересчур поспешно осудил тебя, но ты знаешь нашу матушку-императрицу. У нее есть склонность выносить вердикт, не разобравшись в обстоятельствах.

Я не сводила глаз с Киррика. Боль от предательства пронзила мое тело, и она была в тысячу раз сильнее, чем боль от клейма. Как он мог? Наверху, над моей головой, послышался странный шорох. Только что выросшая лоза обвилась вокруг моей груди и с силой сдавила, вжимая ребра внутрь.

Из легких вышел весь воздух, и передо мной разверзлась чернота.

Глава 44

Я проснулась в клетке, неудобный намордник по-прежнему сжимал мне челюсти, но руки были развязаны. Должен быть способ снять эту штуку. Я потянула намордник. Он не поддавался. Со всех сторон он был гладкий, ни одной замочной скважины. А это значит, что он запирается не ключом, а какой-то особой магией.

Я оглянулась на постель: теперь там лежала просто груда сена, вычурные простыни унесли. Значит ли это, что я уже не диковинка, а просто узница?

Из-за занавеса доносился шелест карт и журчание вина, которое разливают по кружкам.

– Это будет долгая ночь, – сказал мужской голос. – Только время потратим. Очевидно, что ее казнят за убийство генерала.

Другой мужчина поддакнул.

– Надеюсь, Его Величество наконец образумится. Неправильно держать ее здесь. У нее проклятие на лице. К тому же девочек с таким редким тин-чай опасно оставлять в живых.

– Мне страшно даже смотреть на нее. Что, если ее проклятие перейдет на нас?

Дальше я не вслушивалась. Я стала размышлять о том, как вышло, что я убила Пенуэзера своей песней. Вплоть до того момента я только вдыхала в других жизнь и исцеляла болезни. Так ведь?

Если только…

У меня в голове зазвучали слова верховного старосты.

Мы нашли только груду костей шьян. Все, что пираты оставили на память о тех, кого убили.

Что, если те кости остались от самих пиратов? Я убила их? Тогда почему эта сторона моего тин-чай никак не проявлялась на протяжении шести лет?

Вопросы кружились в голове. В следующий раз, когда я запою, моя песня принесет исцеление или болезнь и смерть? Что, если мне удастся держать под контролем свой двойственный тин-чай? Что, если я больше не смогу лечить?

Но мне не давала покоя и более страшная мысль.

Что теперь будет с моей семьей? Своими действиями я могла вынести им приговор. Что, если их накажут из-за меня?

Я уткнулась лбом в колени. Эмоции рвались наружу и выходили в виде беззвучных криков и неслышных молитв. Капля по капле чаша печали переполнилась и обрушилась на меня сокрушительной волной. Я кричала, пока не сел голос, которого уже никто не слышал, и пока в горле не пересохло. Я не могла даже сглотнуть. Подавленные рыдания бились у меня в груди, пока не сменились пустотой.

Я села на землю, прижавшись спиной к прутьям клетки, и устремила остекленевший взгляд в потолок. В моей голове одна картинка сменялась другой. Мертвый Пенуэзер. Лицо Лаймиры, раздувшееся от волдырей. Слуги, пораженные болезнью.

Что терзало меня сильнее всего, так это Киррик, склонившийся перед Тирреном и предавший нас всех.

Я должен вернуть доверие отца. Я прошу прощения за то, что сейчас сделаю.

Если бы я не убила Пенуэзера, он и Тиррен пытали бы Друга на глазах у Киррика, а потом их обоих бы казнили. Но я подарила Киррику шанс вернуть отцовскую благосклонность, и, конечно же, он не преминул им воспользоваться. Предать нас всех – только так он мог выжить.

Проиграть битву, чтобы выиграть войну.

Он решил проиграть эту битву, но я решила иначе. Я буду сражаться до победного конца.

Я вырвусь из этой клетки и больше никогда не позволю Тиррену использовать мой голос.

У меня в голове прозвучали слова Киррика.

Прости меня. Ты должна самостоятельно выбраться из этой клетки.

Это были последние слова Киррика перед тем, как его рука скользнула за лиф моего платья.

Я провела рукой по платью. За тканью прощупывалось что-то твердое. Спичечный коробок.

Значит, Киррик не предавал нас. Как я могла усомниться в нем?

Я понюхала коробок. Спирт с примесью корицы. Это не обычные спички, их смочили в масле ландыша. Это то, что позволит снять железный намордник. Испарения от нагретого масла растворят металл.

Я чиркнула спичкой, бросила ее на сено и смотрела, как пламя начинает пожирать его.

Испарения поднимались в воздух. Железный намордник уже так не сжимал мне рот, куски металла обращались в сверкающую пыль, которая липла к коже, точно краска, а потом пыль поднималась и смешивалась с дымом. Вскоре я полностью избавилась от намордника.

Сено уже ярко полыхало. Я отодвинулась от огня, который обжигал мне кожу, и вжалась в прутья клетки.

Пары ландыша не растворят деревянные прутья, которые держат меня в плену. Огонь их уничтожит, но что, если он сначала доберется до меня? Я не подумала об этом, когда бросила спичку в сено.

Я закричала страже, но из горла вырывался лишь хрип. Связки отказали от дыма, криков и пения. Я замолотила кулаком по решетке. Пот стекал у меня по шее и за спину.

Один стражник закашлялся.

– Вы ничего не чуете?

– Пожар! – ахнул кто-то.

– Вытаскивайте узницу. Она нужна императору живой.

Занавес расступился. Зазвенели ключи. Когда дверь открылась, на лицах стражников удивление быстро сменилось ужасом.

Тот, кто открыл дверь, попятился.

– Намордник! Как ты от него избавилась?

Второй стражник преградил мне путь. Весь дрожа, он медленно вытаскивал из ножен меч, при этом смотрел на меня так, словно на моем месте был мстительный призрак его бывшей возлюбленной.

Я открыла рот и глубоко вдохнула. Стражник