Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая Страница 73

— Розен! — закричал Макс — изо всех сил сдерживая себя, чтобы не спустить курок сразу же. — Смотри, что у меня есть!

3

«Ну, дай мне повод!» — подумал Макс.

Но сенатор дураком не был: сразу же вскинул руки раскрытыми ладонями вверх. А Настасья, едва только мерзавец её отпустил, потеряла равновесие — упала на колени, упершись обоими кулаками в землю. Она хотела повернуть голову, посмотреть на своего избавителя, но только ойкнула — явно от боли, и попытку повторять не стала.

— Макс? — позвала Настасья, по какому-то наитью опознавшая его. — Это ты?

— Это я, — отозвался Макс, у которого чуть не разорвалось сердце, когда он услышал, каким слабым и сиплым стал её голос. — Ты порядке? Что эта падаль тебе сделала?

— Он пытался… — Настасья сбилась, поперхнулась воздухом и начала снова: — Он пытался изнасиловать и убить меня. И мне кажется, он убил Гастона. — Она судорожно всхлипнула.

— Вот как? — У Макса в висках запульсировала кровь, и страшно заболела рана от инъектора, но говорил он почти спокойно, и дробовик в его руках не дрожал. — Это, пожалуй, потянет на принудительную экстракцию. И уж, как минимум, на химическую кастрацию — за попытку изнасилования несовершеннолетней!

— Ей уже исполнилось восемнадцать, я видел документы! — с искренним возмущением воскликнул Розен. — А пса этого я не убивал. Уверен, что он жив — просто спит. Такой мастодонт и три усыпляющих заряда запросто переживет!

— Вот и ты у меня сейчас просто уснешь, — сказал Макс, а потом ловко перехватил ружье за ствол и засветил доброму пастырю прикладом в висок.

Мартин Розен обмяк и рухнул лицом вниз на загаженную собаками площадку. А Макс, даже не поглядев на него, закинул дробовик за спину и кинулся к Настасье. Девушка повернулась к нему — всем корпусом, упираясь правым кулаком в песок. И замерла в такой позиции — чуть приоткрыв рот, как если бы беззвучный потрясенный возглас замер у неё на устах.

Макс застыл в полушаге от неё — не решаясь приблизиться. Но Настасья вдруг вскочила на ноги — откуда только силы появились! — бросилась к Максу и обняла его. Обхватила его руками, уткнулась носом ему в шею, втянула в себя его запах.

«Кого же она обнимает: меня или Ивара?» — подумал Макс. Но тут Настасья запрокинула лицо и потянулась одной рукой к его затылку, запустила пальцы в его новые волосы: темные кудри. И — ждать он уже не смог: первым поцеловал её. Совсем не братским поцелуем. И сжал её в объятиях.

— Слава Богу, у тебя получилось, — прошептала она. — Я так рада тебя видеть!

И опять какой-то злобный бесенок зашептал в голове у Макса: «Она рада видеть — тебя? Или его? Она даже по имени тебя не назвала, когда увидела». Однако он этого бесенка прогнал. В тот момент ему было всё равно, кого в нем видит Настасья Рябова, обнимая и целуя его. Он-то знал, кого он обнимает и целует: лучшую девушку на свете.

Он представил, как несколько минут назад Розен лапал её, и у него возникло нестерпимое желание: снова схватиться за дробовик и теперь уже не махать его прикладом, а разрядить его в голову сенатора. Возможно, он бы и прикончил его прямо здесь — на собачьей площадке. Но тут к месту действия подоспел ночной портье: послышалось его деликатное покашливание. И они разжали руки: сперва — Настасья, потом уже — Макс, нехотя.

— Запер ту рыжую, как вы и велели, — доложил Андрей. — Сдадим городовым эту парочку, Максим Алексеевич?

— Может быть, и сдадим, — отозвался Макс. — Но позже. А пока принеси мне походную аптечку из моей машины. Этого мерзавца еще нужно будет приводить в чувство. И моего ньюфа — тоже.

— А мне, если можно, найдите какую-нибудь чистую одежду, — попросила Настасья.

— Мигом всё сделаю! — пообещал портье, отдал Максу второй дробовик и рысцой пустился прочь.

А когда он отдалился на порядочное расстояние, Настасья повернулась к Максу:

— Если Розен спросит про диск — увиливай, темни, — сказал она. — Я потом тебе всё объясню.

О каком диске она ведет речь — было неясно. Но Макс испытывал слишком сильное смятение, чтобы расспрашивать её. Он думал об их с Настасьей поцелуе — который, возможно, предназначался не ему. Он переживал за Гастона — к которому поспешил подойти. И еще: он страшно сожалел, что ударил Розена прикладом недостаточно сильно.

4

Макс усадил очухавшегося Розена вместе с рыжей дамочкой на диванчике в Настасьином номере, а затем стянул им обоим запястья и лодыжки сверхпрочным скотчем из бионейлона. Настасья, уже успевшая принять душ и переодеться в немудрящую новую одежду, всё это время держала их на прицеле Льва Толстого. Да и пробудившийся Гастон увивался рядышком. Сенатор давеча не соврал: пес просто спал. А широкое применение усыпляющих зарядов привело к тому, что Макс держал в своей аптечке подходящий антидот, который он и ввел ньюфу.

Сверхпрочный скотч им только что принес ночной портье Андрей, который весь вечер носился, как борзая за механическим зайцем. До этого он, доставив Максу аптечку, побежал обратно в административный корпус, где имелся небольшой магазинчик для постояльцев. Там портье подыскал для Настасьи пару футболок, шорты и какие-то шлепанцы на липучках, а заодно и пластмассовую заколку для её роскошных волос. И Макс подумал: прежде чем они отправятся к месту назначения, нужно будет прикупить для девушки одежды и обуви.

— Тебе, наверное, нужно вернуться к себе на ресепшен? — обратился к Андрею Макс.

— За конторку, — поправил его парень. — Но — да: вернуться надо.

Он уже долго отсутствовал на рабочем месте, но явно утешался тем, что полученные этой ночью доходы многократно перекроют возможные вычеты за прогул. А увольнять работников никто не решался по обе стороны границы: где было взять новых? Депопуляция — таким словцом называли это ученые хмыри. Вымирание человечества — вот что на самом деле происходило в мире после того, как гениальный генетик Берестов совершил свое эпохальное открытие.

— Если вам что-то понадобится, — сказал Андрей, уходя, — вы только наберите на гостиничном телефоне «0», и я тут же примчусь.

Когда парень вышел, Макс подошел к двери и запер её электронным ключом-картой.

— Не понимаю! — пробурчал Розен. — Почему он предал меня? Я же дал ему денег.

— Ты дал ему денег, — осклабился Макс, — а я дал ему много денег.

Говорить этой гниде «вы» он уж точно не собирался. «А собираюсь ли я оставить его в живых — вот в чем вопрос?» — подумал он. Всем сердцем