Журнал Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 3-4 Страница 8

Рождение сына изменило ее жизненные цели и ценности. В 2012 году Ольга оставила адвокатуру, сейчас занимается семьей и детьми, много путешествует. Литература, описание интересных сюжетов всегда были ее хобби. Узкий круг читателей высоко оценивал ее литературные способности и с нетерпением ждал нового эссе.

В 2013 году Ольга решила написать несколько юмористических рассказов и издать сборник.

Крепкое поколение

рассказ-эссе

Утро началось с не самого приятного открытия: на Кутузовском запретили парковку. Совсем. Теперь от моста до Триумфальной арки нигде нельзя останавливаться ни справа, ни слева. Вообще-то там и раньше не особо разрешалось стоять, но хоть не эвакуировали через три с половиной секунды, как сейчас. У нарушителя в запасе было хотя бы минут сорок. А больше мне сегодня и не нужно.

«Спецтрасса, и без того оборудованная для «специальных людей», стала совсем неудобной для всех, у кого нет мигалки. Хорошо еще, не все местные жители отгородились от временных гостей шлагбаумами и воротами, но недолго осталось», – размышляла я, широким шагом проходя через тихий чистенький двор сталинского дома, в дальнем углу которого мне удалось-таки приткнуть машину. Я приехала чуть раньше назначенной встречи, и было даже приятно немного пройтись в этот солнечный майский день.

– А-яй! – пискнуло нечто, больно врезаясь мне в бедро и чуть не сбив с ног. Раздался треск разрываемой ткани, как будто кто-то попытался сорвать с меня брюки.

Вздрогнув от неожиданности, я остановилась и посмотрела вниз. Передо мной стоял белобрысый малыш и испуганно таращил на меня голубые глазенки с неестественно длинными черными ресницами. Ресницы часто хлопали – столкновение было явно незапланированным. В ногах у меня валялся перевернутый самокат, о который я чуть не споткнулась. Аккуратно отцепив маленькую ручонку от моей штанины, которую парень только что использовал как страховочный трос, я смогла оценить объем ущерба.

Начинался явно не лучший день в моей жизни. «Молния» брюк разошлась, ее зубчики расплелись в подобие пружинки, на которой покачивался замок; карман повис, вырванный из бокового шва. «Слава богу, хоть не «с мясом», – попыталась я себя успокоить. Сам шов, кстати, тоже не выдержал, образуя прореху, в которую без труда помещалась ладонь.

– Я как энгЛи бёЛд! – пояснил розовощекий террорист. – Взял и влетел!

– «Энгри» сейчас я, – процедила я сквозь зубы. – Лучше отойди отсюда, – позаботилась я о безопасности ребенка.

– Мишенька!! – гаркнули мне в ухо.

К нам подскочила крепко сбитая женщина далеко за пятьдесят, в обтягивающей футболке с ярким рисунком, такая же светловолосая и розовощекая, как и малыш. Да откуда они все появляются-то? Я огляделась, никакой другой дорожки, кроме той, по которой я шла, не было. Справа только поросший одуванчиками пригорок, кстати, довольно крутой, а наверху детская площадка. Неужели с площадки скатываются? Тогда мне еще повезло, что стою на ногах…

Тетенька взволнованно ощупывала свое чадо.

– Мишенька, ты не ударился? Не упал?

Она осеклась, увидев мое каменное выражение лица наемника перед выстрелом.

– Ой, ты что же, порвал девушке брюки? – наигранно начала она пенять Мишеньке, полностью успокоившись: у ребенка нет ни царапины. – Вот тоже, одежду делают, не дотронуться! Чуть что, сразу рвется, – попыталась она перевести стрелки на дизайнеров Брунел-ло Кучинелли, которые, по ее мнению, не предусмотрели самого важного: по-настоящему хорошая одежда должна выдерживать вес трехлетнего пацана, родители которого не экономят на еде! Иначе за что же деньги платить?

– Как энгЛи бёЛд! – еще раз обозначил Мишенька свою миссию.

Я постаралась вдохнуть поглубже и сосчитать до десяти. «Удовольствие представить Мишеньку с его бабушкой снарядами в игре «Энгри Бёрде» я доставлю себе позже, – подумала я. – А сейчас надо срочно что-то делать». В голове носилось множество мыслей, одна другой негативнее.

У меня через полчаса встреча с очень важным чиновником. Явиться в драной одежде – нонсенс. Переодеться нет времени, а опаздывать нельзя. Хотя… он и сам опоздает, никогда не приходит вовремя, но и не задерживается больше чем на пятнадцать минут. Отменить? Нет, это глупейшая идея, ведь пять минут назад я отправила смс, что подъезжаю, а за сутки до этого просила его о немедленной встрече. Человека, который с сегодняшнего дня в отпуске. Понятно, что все мои просьбы, которые, к слову, входят в его повседневные служебные обязанности, выполняются за отдельный гонорар (будем его так именовать). Но гонорар – не решающий фактор. Этим людям деньги несут всегда, и в рабочее время. Поэтому обсуждать дела в праздники, отпуска и выходные – большое с его стороны одолжение. Если отменю, повторной аудиенции может и не случиться. Что же делать, имея в запасе полчаса? Что?!

По-своему расценив мое тоскливое молчание, женщина решила действовать. Порывшись в сумке, она извлекла оттуда огромную английскую булавку, украшенную синим оком «от сглаза». Видели, наверное, такой круглый, яркий, аляповатый глаз – любимый нашими туристами сувенир из Турции.

– Вот! Слава богу, с собой было! – она живо начала пихать мне в руки булавку.

– И куда мне это?

– Так вы «молнию» заколете, а сбоку шов блузочкой закроете. И, если будете идти слегка наклонившись, то и не видно ничего! Никто даже внимания не обратит! – полностью довольная собой, заулыбалась любительница ярких маек-бандаж.

– То есть, вы считаете, что человек, скрюченный на правую сторону, как при застарелом люмбаго, да еще и с огромным синим глазом на причинном месте выглядит настолько банально, что его никто не заметит? Даже не взглянет в его сторону! Практически идеальный агент наружного наблюдения… – раскипятилась я.

Ее безоблачное настроение вводило меня в бешенство.

– Ну что вы так сердитесь, – тетенька с сожалением посмотрела на свой аксессуар и запихнула его обратно в сумку. – Ничего же страшного не произошло. «Молнию» можно поменять, карман – зашить, – рассудила она и отвернулась, высматривая Мишеньку, который носился по двору в поисках новой жертвы.

«Я ее сейчас убью», – оценила я свое внутреннее состояние. Неужели эту женщину не научила ни жизнь, ни родители, что только пострадавший имеет право подвести итог: «ничего страшного», «все хорошо», «все исправим, будет лучше прежнего», а задача виновника – проявлять участие и сопереживать. И чем активнее он будет сокрушаться, тем быстрее он услышит от пострадавшего: «Ерунда, забудь». И не надо быть дипломированным психологом, чтобы уяснить это простое правило. Всё очень просто. Прищемил ему палец дверью? Кидайся вызывать «скорую»! И ни у кого язык не повернется назвать тебя мудаком. Наоборот, оставшимися девятью он будет отнимать телефон и успокаивать такого душевного, пусть и немного неуклюжего тебя. Но перебарщивать, конечно, тоже не стоит. Помню, как, невольно следуя этому правилу, я отпустила бесспорного виновника моей первой в жизни аварии. Не смогла вынести его переживаний.

Было это много лет назад, но человек настолько меня впечатлил, что забыть этот случай вряд ли удастся. Помню, как из сильно подержанных «Жигулей» вышел сорокалетний дядька с таким же, как и «Жигули», не по годам «подержанным» лицом. С первого же взгляда стало понятно, что его пренебрежение дорожной разметкой стоило фары моей новенькой БМВ. Я позвонила в дилерский центр и без лишних слов сразу передала дядечке трубку. Выяснив приблизительную стоимость ремонта, он сильно расстроился. Постоял, подумал – и вдруг как зарыдает! Его манера переживать привела в тихий ужас меня и собравшихся вокруг зевак. Рыдал дядя с размахом: долго, трубно и надрывно, как младенец, страдающий метеоризмом. Он широко разевал рот, в котором отсутствовало добрых две трети зубов, размазывал по лицу настоящие слезы, и с воплем: «Землю жрать буду! Простите Христа ради!» кидался на газон, рвал траву, лютики и колючки. Все собранное дядечка старательно запихивал в рот и быстро-быстро пережевывал, восхищая собравшихся работоспособностью своего скудного инструментария. Народ прибывал. Уже ни один прохожий не захотел просто так пройти мимо. Конечно, где еще такое шоу увидишь? И что характерно – все как один сочувствовали ему, а меня призывали к гуманности.

Справившись с приступом оцепенения и не дожидаясь, пока общественность потребует от меня купить бедолаге новый авто или хотя бы просто дать побольше денег (всё к тому шло), я прыгнула в машину и ударила по газам.

Такое театральное раскаяние – это, конечно, сильный перебор. Тем не менее, против фактов не попрешь: машину я чинила за свой счет. Так что схема вполне рабочая…

…Из воспоминаний меня вернула мысль, которая уже минуту пыталась пробиться сквозь мой пессимизм. Зашить! Как же мне это сразу не пришло в голову?

В юности я прожила много лет в этом районе и сейчас вспомнила, что в двух шагах, на первом этаже соседнего дома, находится старое-старое ателье, ведущее свою историю еще со времен постройки этих домов. Туда я и побежала искать спасение.