Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1973 год Страница 8

Верблюды — это уже не миражи. Выстроившись в длинную стройную цепочку — хвост впереди идущего верблюда связан с уздечкой идущего сзади, — медленно и торжественно шествуют они по пустыне. Впереди рядом с верблюдом-вожаком столь же торжественно шествует женщина. Именно «шествует», потому что женщины в этих краях не ходят обычной поступью.

Это караван рендилле. Узнать это не трудно, потому что в Восточной Африке, а может быть, и во всем мире только женщины рендилле сооружают себе такую величественную прическу. Она напоминает огромный петушиный гребень, который начинается на затылке, пересекает по центру голову и оканчивается, слегка нависая, надо лбом. Основой этого странного сооружения служит глина и охра, однако сверху его нередко прикрывают собственными волосами. Такой гребень носят все женщины рендилле со дня рождения первого сына. Его убирают лишь после того, как сын пройдет обряд инициации, или в случае смерти мужа. Тогда женщина начинает заплетать свои волосы в многочисленные тонкие косички, собираемые сзади в пучок.

Пелена пыли скрывает от меня плывущий по пустыне караван.

Потом в клубах пыли начало показываться голубое небо, по дну машины заколотили первые камешки, замелькали деревца акаций. Выбравшись на каменистую дорогу, грузовик остановился. Дорога вела вверх, в глубь горного массива Марсабит.

Марсабитский Вавилон

Первым европейцем, издали увидевшим зеленые горы массива Марсабит, был венгр Телеки. А первым поднялся по его склонам в 1894 году англичанин Артур Ньюман, положивший начало массовой бойне слонов в лесах этого вулканического массива. Один Ньюман увез отсюда больше двухсот бивней.

Однако и после открытия Марса бита европейцы очень редко появлялись здесь. В начале века требовалось три месяца для того, чтобы из Найроби или с побережья добраться до этих мест. Европейцев, рискнувших пройти через земли воинственных рендилле и боран, обычно сопровождали тридцать-пятьдесят вооруженных аскари, туземных солдат. В двадцатых годах была учреждена «почтовая связь» Марсабита и селений, лежащих у эфиопской границы, с Найроби. Четыре-пять недель тратили почтовые ослы и верблюды, чтобы доставить корреспонденцию в столицу. Дважды в месяц почтовый караван проходил по узкой тропе, которую потом расширили и превратили в дорогу, обозначенную на кенийских картах как «труднодоступная». Однако мало кто отваживался по ней ехать, редко кто из европейцев проникал в мрачные леса Марсабита.

Никто не знает, кто жил в этих горах раньше, да и жил ли кто-нибудь вообще. Предания рендилле гласят, что примерно пять поколений назад их предки, молодые отважные воины, потерпев поражение от могущественных галла на своей прародине, в Сомали, переселились в Кению. Их путь лежал по побережью реки Тана и далее на запад, вдоль подножия священной снегоголовой горы Кения, через земли народа меру — мирных лесных земледельцев банту. Воины-пришельцы отбили у них жен и увели их дальше, к подножиям «Гор бабочек». Здесь женщины родили первых детей, первых рендилле, отцами которых были сомалийцы, а матерями — меру. От тех, еще совсем недалеких времен — это было около полутораста лет назад, — не успевших стереться в памяти народной, в языке кушитов-рендилле осталось немало слов языка банту. Так, свои короткие широкие копья, напоминающие скорее оружие лесного охотника, чем жителя открытых пространств, и рендилле, и боран до сих пор называют «меру». Тесное соседство с аборигенами — самбуру заставило новоселов — рендилле перенять многое из обычаев и традиций этого нилотского народа, вытеснивших из сознания рендилле мусульманские обряды.

Боран появились у подножия Марсабита еще позже — в самом начале этого века, и тоже еще не привыкли к жизни в лесу. Они пришли с севера, из Эфиопии, принеся с собой воинственные нравы и языческие обычаи своей родины — Сидамо и Харара. Их появление на уже обжитых рендилле равнинах со скудными пастбищами и малочисленными водоемами сопровождалось ожесточенными племенными схватками. Воины боран, появившиеся из Эфиопии на конях и получавшие от купцов амхарцев и арабов огнестрельное оружие, как правило, оказывались сильнее рендилле. Они оттеснили рендилле на запад, к землям их союзников самбуру, а сами заняли лежащие к востоку песчаные земли. Так уже в наше время сформировалась граница между рендилле и боран, проходящая сегодня почти по строящейся «великой северной дороге».

Племена рендилле реагировали на появление у своих границ воинственных конников боран весьма своеобразно. Заимствованная ими у нилотов система возрастных групп была несколько изменена и приспособлена к специфическим условиям. Если у самбуру холостые воины-мораны находились на «военной службе» максимум до тридцати лет, то у рендилле мораны исполняли свои обязанности до сорока пяти — пятидесяти лет. В условиях постоянных вооруженных стычек с соседями, когда каждый воин был на счету, племя не могло разрешить себе такой роскоши, чтобы мужчина уже в тридцать лет женился и занимался лишь скотоводством и семейной жизнью.

Это была недальновидная мера. Никто не знает, какова была численность рендилле лет семьдесят назад, но доподлинно известно, что тогда их было больше, чем пришельцев боран. Сегодня же рендилле очень мало — всего лишь 19 тысяч, в то время как боран почти в два раза больше. Не так уж часты теперь межплеменные стычки, а следовательно, и нет особой необходимости для мужчин рендилле почти всю жизнь оставаться холостяками-моранами. Однако традиции живучи, и племенная организация еще не успела приспособиться к новым условиям. Женихи рендилле весьма солидного возраста, хотя в жены себе они берут 16—18-летних девушек.

В Марсабите я попал на большую баразу — племенное собрание, на котором выступал член кенийского парламента А. Колколе. Сам рендилле, он обратился к мужчинам-соплеменникам с призывом подумать о будущем племени.

— В условиях мира, наступившего в Марсабите после достижения ухуру (Ухуру (суахили) — свобода. Термин, употребляемый в Кении для обозначения даты предоставления независимости этой стране 12 декабря 1963 года. (Прим. авт.)) , старая традиция, не разрешающая мужчине жениться до пятидесяти лет, отжила, — говорил он. — Она не нужна нам. Она лишь мешает рендилле, потому что численность всех племен вокруг увеличивается, а рендилле делается все меньше. Из-за этой традиции девушки не хотят оставаться в опустевших селениях и уходят в город. Рендилле пора покончить со старыми обычаями и начать присматриваться к новой жизни. После баразы я познакомился с А. Колколе и долго говорил с ним о нравах и обычаях его родного племени. Человек современный и просвещенный, он довольно критически высказывался о косности, племенных предрассудках, как он выразился, «тенетах рутины», которые очень тяжело преодолеть.

Мужчина становится старейшиной

Потом я ездил по стойбищам рендилле, знакомясь с их бытом, фотографировал женщин, навьючивающих бурдюки с водой на верблюдов, и приветливых престарелых моранов, явно томящихся от бремени мирных дней, наступивших в Марсабите.

Меня удивило, что у многих воинов лица были разрисованы полосами пепельного цвета и что вообще вокруг царит какое-то приподнятое, почти праздничное настроение.

— Что за полосы на воинах? — осведомился я у одного из мужчин.

— Все должны знать, что вскоре мы уже не будем моранами и станем старейшинами, — с достоинством ответил он. — Эти полосы — знак того, что с новой луной дух моранов нас покинет.

— Где это будет?

— В Раматроби.

Я принялся «наводить мосты», пытаясь с помощью марсабитских знакомых добиться разрешения у вождей рендилле побывать на элмугете. Это главная церемония в жизни рендилле, пройдя которую великовозрастные мужчины получают, наконец, право иметь жену. Переговоры, в общем, прошли довольно успешно. Их благополучному завершению особенно помогла одна встреча.

Как-то я заехал на бензоколонку заправить машину и рядом, на обочине дороги увидел Лангичоре, своего старого знакомца из племени ндоробо.

— Джамбо, мзее, — обрадовался я встрече. — Здравствуй, почтенный. Ты еще помнишь меня?

— Сиджамбо, — тряся мне руку, проговорил он. — Я не так. стар, чтобы забыть мзунгу (европейца), с которым так много ходил по горам. Что, опять хочешь попасть на наш праздник и опять тебя не пускают?

— Да нет, вроде бы пускают, — ответил я. — Мораны у рендилле немолоды, зато вроде бы сговорчивы.

— Ну вот и отлично, — закивал головой старик. — Значит, скоро увидимся на элмугете.

— Ты будешь там, мзее?

— Иначе зачем бы я был здесь? — усмехнулся он. — Старый Лангичоре будет на элмугете и поможет тебе во всем.

Вечером я выяснил причины, побудившие Лангичоре появиться в Марсабите. Оказывается, существует целая каста людей племени ндоробо — своего рода странствующих лекарей-мганга и церемониймейстеров, которых остальные местные племена приглашают на свои ритуальные торжества. Лангичоре принадлежал к этой касте.