Утраченный покой - Любовь Михайловна Пушкарева Страница 8

Его слуга, сам того не зная, спас нас этой ночью. Я привыкла считать Единого белым, и совершенно напрасно. Он многоцветен, как многоцветны люди. Он – это они. Костя верил в Него, я всегда видела радужный шар в его сердце, и от этого источника перепадало и мне. Дениз верит, и ее «душа» в голове. Когда я ставила над ней эксперименты, радужный шар лишь пару раз мешал, но в большинстве случаев никак не реагировал на мою силу и позволял ей воздействовать на ее тело. У Герба МакФлоренса радужный шар силы Единого был в сердце и маленький-маленький… Но Герб был отличным человеком… У нас, divinitas, естественно, нет этих радужных шаров, но ведь есть и люди без них… А еще – шары радужной силы есть не только у христиан… Как это всё понимать? Что думать?

Время пролетело незаметно, я разложила новые знания у себя в голове, так и не сделав каких-либо выводов. И только не могла понять, что меня царапнуло в последних словах Шона о вампах. Так и не поняв и решив, что разберусь позже, я медленно побрела обратно в ресторан на встречу с Крегом.

Крег с медными кудрями и брюшком напоминал Амура-переростка, от его забавного вида и по-детски открытого взгляда мне стало хорошо и привычно, как путешественнику, вернувшемуся домой.

Мы весело поболтали с ним в баре; Крег, думая, что я страдаю из-за разбитого сердца, был очень мил и старался меня всячески развеселить и ободрить. Ему это удалось. Забавно, он считал меня своим другом, а посему совершенно искренне не расценивал секс со мной как измену жене.

Когда мы поднялись наверх, он был особенно нежен и нетороплив, я тоже не стремилась взять от него побольше. Сила плохо слушалась после вчерашних подвигов, а vis-система требовала умеренности. В этот раз я даже не привязала его руки, чем весьма его порадовала. Но все же надо было это сделать, от его прикосновений я не совладала даже с таким небольшим объемом, и нежность, радость и плотское желание выплеснулись из меня, подарив нам второй тур. После угомонившийся Крег с сожалением покинул кровать ради мяса под белым соусом, заботливо припасенным мной.

– Сделаем завтра перерыв? – предложила я. Крег был исключительным по силе источником и не нуждался в длительном восстанавливающем сне после «общения» со мной, но сегодня он выглядел уставшим.

– Наверно, Пати. Если я опять не высплюсь, то, боюсь, могу разочаровать тебя. А тебя я разочаровывать не хочу.

– Мой меднокудрый Амур, – рассмеялась я, – ты поразил меня раз и навсегда, мне не грозит разочарование в тебе.

Крег закатил глаза

– Ох, Пати, и она требует, чтобы я подстригся. Ну что за напасть!

– Не вздумай, – заговорщицки произнесла я.

– Никогда, – как клятву произнес он.

И мы весело рассмеялись, довольные друг другом и нашим маленьким союзом против всех бывших и будущих жен Крега.

Поев, мы разбежались: Крег к беременной и капризной жене, а я к своим флерсам – покормить, пока случайно не растеряла силу.

Лиан встретил меня инспектирующим vis-взглядом: похоже, у окружающих входит в привычку смотреть на меня, как на провинившегося подростка. Я легонько щелкнула флерса по носу, чтобы не забывался и знал меру.

– «Ну я же волнуюсь о тебе», – непонимающе-обиженно выдал он.

Я поскорее захлопнула связь, чтобы не выпустить злобную и трезвую мысль о том, что волноваться он должен о Мальве и Пижме в первую очередь, о Ландышах во вторую, а уж о себе я позабочусь сама. Лиан успел уловить образы флерсов и доложил вслух, что Мальва и Пижма кормлены им два раза. Он действительно отдал им тот небольшой запас, оставшийся у него с утра, и сейчас был пустым – тусклым. Я отдала половину полученного от Крега. Успев переконвертировать человеческие эмоции в ярко-белую силу жизни и добавив в нее чуть зеленой силы живой природы, я по глотку отдавала ее Лиану. Флерс наполнялся и расцветал на глазах: глаза засияли, волосы стали бело-лилейными, в воздухе появилась свежесть лугового утра. Вдохнув полной грудью аромат, который успела так полюбить, я полюбовалась на свое сокровище. Увидев восхищение в моих глазах, а может, и нечто большее, Лиан зашевелил крыльями и тихо вспыхнул, генерируя силу, сам подхватил ее и почти всю отдал мне.

– Не надо больше сиять, – попросила я. – Может, завтра, но не сегодня.

Он кивнул, соглашаясь, и мы вместе пошли во флерсную. Мальвочка, увидев меня, взволновано вскочила, а желтоволосый Пижма остался безучастно сидеть. При виде этих бедняг тихая радость, подаренная силой Лиана, улетучилась. Флерса была рада и испугана одновременно, ее широко раскрытые, розовые с салатовой окантовкой крылья подрагивали в такт учащенному сердцебиению. А еще она нервничала, не зная, как ей быть со своим другом: поднять его для приветствия или оставить как есть. Я поспешила успокоить девочку, ласково заговорив с ней и предложив силу на ладошке. Она сосредоточилась, как ученица перед экзаменом, и, закрыв глазки, принялась «лакать» силу. Если вчера она вылизывала мою ладошку, как блюдце с медом, то сегодня уже «вылизывала» мысленно, видно, Лиан не терял времени, стараясь научить ее самому необходимому. Я не жалела похвал для столь прилежной ученицы, и силы тоже, она быстро наполнилась и опьянела. Тихо-тихо, будто шелестя, она засмеялась и тихонько закружила по комнате… Мне с грустью вспомнился звонкий смех и прыжки Фиалочки. Тем временем флерса упала на колени Пижмы и отдала ему в поцелуе весь излишек, мгновенно протрезвев, но все равно оставаясь сияющей… Там, где не было шрамов. Приняв мою грусть за осуждение, она смутилась, не зная, что сказать.

– Все хорошо, маленькая, ты все сделала правильно, – поспешила успокоить я. – Отдыхай, а я займусь твоим другом.

– Вы покормите его? – радостно спросила она.

– Конечно, я же обещала.

– Хорошо, – довольно произнесла она и бесшумно отошла к окошку к цветам. Флерсы вообще негромкие существа, но Мальва и Пижма привыкли быть абсолютно бесшумными и не пахли, Мальва лишь в моменты опьянения начинала источать слабый аромат своего цветка.

Когда я села на тахту и посадила Пижму рядом с собой, Лиан, до того времени тихо стоявший за моей спиной, устроился на табурете напротив меня, и мы начали безмолвный разговор.

– «Я взял без спросу ткань», – начал Лиан

На флерсах были новые наспех сшитые одежды: на Пижме – штаны, на Мальве –