Серебряная лоза - Олли Бонс Страница 89

Хвостатый шагал, обмирая от тревоги, не зная, то ли это неожиданная удача, редкое оказанное доверие, то ли его уже не собираются выпускать из дворца живым. Однако, несмотря на страх, он пытался запомнить путь, хотя голые коридоры из серого камня выглядели безликими и одинаковыми, а окованные металлом деревянные двери напоминали друг друга, как близнецы. Стражи правителя замыкали шествие, и ощущать их присутствие за спиной было неуютно.

Спустя несколько поворотов Ковар окончательно перестал понимать, где находится. Помогла случайность: дверь неподалёку отворилась, и в коридор вышел стражник с миской в руках. Он успел сделать несколько шагов навстречу, заметил правителя со свитой и оторопело замер. Сонное тупое выражение его лица схлынуло стремительно, сменившись испугом.

Господин Ульфгар подошёл твёрдым быстрым шагом, заглянул в миску. Ковар, подойдя ближе, заметил, что посудина была полна жидкой кашей до краёв.

— Он опять не ест? — спросил правитель, поднимая глаза на стража.

— Д-да вот, отказывается, — промямлил тот.

— Ах, отказывается, а ты и не настаиваешь?

Страж промолчал, переминаясь с ноги на ногу и тупо глядя на правителя с испуганным видом.

— Или не я говорил, что ответишь головой, если что пойдёт не так? Сколько раз уже он отсылал тебя прочь?

— Помилуйте, господин!..

Но правитель прервал его одним взмахом руки.

— Ты, — кивнул он одному из своей охраны, — возьми миску и позаботься, чтобы съедено было всё до капли. Тебе, — перевёл взгляд на второго, — поручаю объяснить этому болвану, что бывает, когда мои приказы не выполняются.

— Будет сделано! — отчеканил первый страж, вынул миску из чужих ослабевших рук и скрылся за дверью.

Ковар не успел разглядеть, что это за комната, но был уверен теперь, что это помещение над мастерской, где держат Альседо.

— Но, мой господин, — неуверенно произнёс второй охранник, — ведь вы тогда останетесь совсем одни…

— Уж этого мальчишку я не боюсь, — насмешливо произнёс господин Ульфгар. — Выполняй, что велено, после найдёшь меня в библиотеке.

Охранник послушно кивнул, подхватил под локоть невезучего стража и потащил прочь. Тот не сопротивлялся, лишь закрыл лицо руками и чуть слышно поскуливал. Даже о милости правителя не просил — впрочем, может, знал уже, что снисхождения ждать нечего.

Господин Ульфгар зашагал вперёд, и хвостатый последовал за ним, держась в нескольких шагах позади. Он ожидал, что путь будет лежать через коридор, знакомый из видения, но правитель открыл одну из дверей направо. За нею пряталась тесная каморка, где хранились вёдра и тряпки, да ещё, похоже, сюда стаскивали пришедшую в негодность мебель. В углу, затканная паутиной, дремала метла с треснувшей рукоятью, а неподалёку у стены стояли две новых. Судя по виду, ими пользовались недавно.

Протиснувшись между запылённым колченогим стулом и покосившимся шкафом, на полках которого виднелись банки с непонятным содержимым, господин Ульфгар дошёл до глухой стены, оттолкнул ногой низкое кресло и обернулся к хвостатому:

— Сюда. Живее!

Тот подошёл, не понимая ещё, что последует дальше. Правитель притиснул его к стене, и неожиданно пол пришёл в движение. Ковар невольно вцепился в серый камень перед собой, хотя держаться там было почти и не за что.

Каким образом господин Ульфгар привёл в действие механизм, хвостатый не видел. Твёрдая рука удерживала затылок, не давая возможности повернуться и оглядеться. Но вот свет померк, рука исчезла, щелчок — и маленький огонёк задрожал, коптя, на конце факела.

— Вперёд, — прозвучал холодный голос правителя.

Ход был тесным и грязным. По всему было видно, пользовались им редко. Хвостатый послушно шагал впереди, сметая руками паутину, чтобы она не запачкала костюм господина Ульфгара.

Они ещё не дошли до конца, когда правитель скомандовал остановиться. Он воткнул факел в держатель. То ли этого одного было достаточно, то ли он ещё что-то поддел, потянул — Ковар не понял. Стена отъехала, и за ней оказалась та самая комната из видения. Только стола больше не было, и стеклянная колба с зеленоватой жидкостью стояла прямо на полу, в дальнем углу.

— Не шевелись, — приказал господин Ульфгар и прошёл вперёд.

Неискушённый глаз не понял бы, но хвостатый сообразил, что правитель выбирает путь, становясь лишь на ему одному ведомые плиты. Там, у стены, он прижал коленом один из камней.

— Теперь проходи, — позвал он мастера. — Измеряй, да не тяни. Времени у тебя совсем мало.

Ковар вошёл, осторожно ступая, но ничего не случилось. Он замерил высоту и обхват, учёл выпирающие трубки, сделал пометки карандашом на обратной стороне одного из листов и выскользнул прочь. В комнате этой, чуял он, пряталась не одна ловушка, и правитель намекнул едва ли на часть из них. Эти тайны дышали смертью и давили.

Вернувшись в мастерскую, он до ночи корпел над чертежами, хотя и сам не знал, что приближает, свободу свою или гибель. Но когда протягивал листы правителю, уже почти не боялся.

Хвостатого задержали ещё на две недели. Слуги правителя приносили детали, а он собирал в одно целое. Хранилище оказалось таким громоздким, что работать пришлось сразу в потайной комнате. Теперь Ковар узнал и тайну вращающейся стены, и безопасный путь к углу, замечая плиты, стёртые чуть больше остальных, приглядываясь к ним до тех пор, пока память не запечатлела всё чётко, как рисунок. Он был уверен: если останется в живых, однажды эти знания пригодятся.

Когда всё было готово, он показал правителю, как устанавливать сердцевину, как запирать замок. Вместе с господином Ульфгаром они закрыли хранилище, затем вновь открыли, чтобы не осталось вопросов. Правитель удовлетворённо кивнул.

Хвостатый замер, затаив дыхание, ожидая, какие слова услышит следующими.

— Свободен, — прозвучало под каменными сводами. — За мной, выведу тебя наружу. Можешь отлучиться в город, заслужил. Но завтра я за тобой пошлю, изволь быть на месте.

Ковар откланялся и сбежал — даже масло не смыл со щеки и рук не оттёр. Впрочем, он так спешил, что вряд ли кто из встречных прохожих успел его разглядеть. А слежка, если и была, сорвалась ещё в начале, когда хвостатый, сокращая путь, махнул через кирпичную стену в конце грязного тупичка. Да ещё, может, какой-нибудь добропорядочный горожанин поднял голову над миской с ужином, недоумевая, что же это прогремело по крыше, но звук затих вдали и более его не потревожил.

И в час, когда над городом могли бы встать первые звёзды, если бы только небо опять не затянуло тучами, Ковар уже стучал в знакомое окно. А увидев Грету, понял, как непросто и ей дались дни ожидания. Ведь она даже не знала, увидит ли его снова.

А поутру их подстерегало очередное прощание.